Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Такой разговор потом у Ивана Захаровича прокрутился в голове, когда он остыл и немного пришел в себя. Что черт не сделает, когда Бог уснет? Ай-яй-яй! Ай-яй-яй!..
25
Смерть гостя в бассейне наступила от удара электрическим током. Вода сработала лучше конденсатора. Иван Захарович Метелкин понял это сразу, когда увидел опрокинутую в бассейн настольную лампу.
С умом сделана работа. Таким током можно и быка завалить. Понятно теперь, почему в сборке предохранительные вставки погорели.
Как оказалась лампа в бассейне, кто теперь скажет? Нет свидетелей. Вон он, Иван Захарович Метелкин, один здесь. Он в электричестве соображает. Позарился на чужое, вот и покусился на гражданина неизвестной территории. Какие такие вчерашние гости? Покажи их! Не знаешь? А-а! Первый раз видел? А они тебя угощать кинулись? Понятно-понятно. Все так говорят…
Иван, как сел на край бассейна, так и остался сидеть под ярмом случившегося. Верка тут еще подзуживает. Плачет:
– Иван, – говорит, – как же ты на деньги позарился? На такое пошел? Человека убил. Он хоть и не наш, а человек все-таки! Что делать будем, Иван?
Метелкин хоть был и не в себе, но так посмотрел на нее, что она тут же поперхнулась:
– Я – щас! Я – щас, Ваня! – и кинулась в дверь.
Через минуту принесла осаженному страшной нелепицей Ивану, расплескивая через край, стакан водки.
Но пить Иван не стал. Он взял из Веркиных рук стакан и, машинально повертев его в руках, бросил в черную воду.
Стакан оказался из дутого пластика, он на мгновение скрылся под водой, затем выскочил пробкой и закачался, как поплавок во время поклевки. Тут же закачалось в судорожном заломе смерти, уже покрытое синевой мокрое тело.
Привела Ивана в чувство все та же Верка. Властным, не терпящим возражений голосом она приказала Ивану Захаровичу закрыть на все запоры входную дверь, вывесив снаружи табличку: «Спортивно-оздоровительный комплекс закрыт по техническим причинам».
Метелкин, вынырнув из черных вод отчаяния, как тот пластик с водкой, пошел запирать двери.
Конечно, это было самое разумное решение до принятия других мер, о которых Иван Захарович и не догадывался.
Он еще верил в справедливость милицейских органов, в дотошное изучение происшествия со смертельным исходом следователем, ну, наконец, и в справедливость суда, считая наш суд самым гуманным.
Электролампа еще не орудие убийства, он, что ли, ее в бассейн сунул? Может, подсветку какую вчерашние гости хотели в бассейне устроить. В бассейне пол мокрый. Вот и поскользнулся Горун и упал с проводом в воду.
С током шутки плохи. Поэтому необходимо заявить в милицию о происшествии. Пусть разберутся. Виновных найдут. Пусть ему выговор по несоблюдению техники безопасности вкатают. Пусть. Не надо где попало провода разбрасывать, лампы разные включать. Не надо… В сырых помещениях даже верхний свет, и тот должен в прозрачный колпак одеваться. И-ех!
Успокоившись, Иван снова вернулся в бассейн: надо с Веркой обозначить свои действия перед следствием и милицией, чтобы потом расхождений в показаниях не было.
Но в помещении бассейна, кроме тихо покачивающегося трупа, он никого не обнаружил.
Обшарив весь комплекс, Иван нашел Веру Павловну в подсобном помещении, сидящей на ящике из-под тары с мобильником в руке. Увидев Ивана, она тут же спрятала телефон в карман жакета.
– В милицию звонила? – с облегчением выдохнул Иван.
– В трест по очистке города! – сухо, по-деловому, ответила, на чем-то сосредоточившись, Вера Павловна.
Иван так и не понял: шутит ли она, как всегда цинично, в своей манере, или издевается над ним. И это его взбесило.
– Чего ты несешь? Какой трест по очистке? Звони властям!
– Не бабахай! Я и звоню властям! Кому же еще? Иди к себе в каптерку и не о чем не думай!
Ничего себе – «ни о чем не думай»!
Иван посмотрел на Верку: «Ах ты, ведьмина дочь!», – плюнул и обречено побрел туда, где поутру он так неуютно проснулся.
26
Протирать ветошью валюту, эти проклятые доллары, было теперь бессмысленно – похоже на умышленное уничтожение следов преступления. И зачем он только к ним прикасался?! «Нечистые доллары. Нечистые…» – скажет следователь. И начнет дознавать: какую роль играл И. З. Метелкин в преступном сообществе.
Иван отодвинул от себя кожаный «лопатник» с дензнаками, скрестил на столе руки и положил на них тяжелую от похмелья и беды лохматую голову. Так обычно делают больные собаки, моргая отекшими глазами в пустоту.
Ни желаний, ни мыслей у Ивана Захаровича не было. Вернее, все это было, но в хаотическом первобытном состоянии, и построить из этих мыслей и желаний логическую цепь он уже не мог. Оборвались и потерялись причинно-следственные связи, как в порванной киноленте.
Из этой безнадеги Ивана вывел знакомый булькающий звук наливаемого стакана.
– Давай выпьем, Ваня! – с ироническим ударением на «Ваня», Вера Павловна протянула Метелкину высокий стакан из тонкого стекла, в котором высвечивалось что-то наподобие крепко заваренного чая. Рядом стояла распузатившаяся бутылка темно-зеленого дымчатого сплава с потеками по выпуклой поверхности.
Не пожадничала Верка и на этот раз, коньяк-то французской выделки и стоимости неимоверной. В таких бутылках содержимое должно быть действительно настоящим.
Иван, не отрывая с ладоней головы, посмотрел Верке в глаза. Верка держала на изготовке свой, тоже высокий, стакан.
– Как пить? Милиция же должна приехать…
– Ничего, Ваня, давай выпьем на удачу! А это, – она указала взглядом на барсетку, – убери! Не гони на себя волну. Баксы твои. И ничьи больше. Плата за страх должна окупаться.
Но Иван только безнадежно махнул рукой.
После телефонного разговора Вера Павловна преобразилась, повеселела. В глазах снова появились желтые волчьи огоньки.
«А, была не была! – вскинул голову Иван. – Верка тоже за все, что случилось здесь, в ответе!»
Стакан тяжелил руку.
– Давай!
– За союз и свободу! – Верка положила теплую ладонь Ивану на плечо.
Вкус дорогого коньяка и его действие оказались самыми благоприятными. На Метелкина нахлынула какая-то бесшабашная отчаянность: «Ну, замочили здесь при разборке одного, завтра другого замочат в другом месте. Время такое. Нынешняя власть, захомутовавшая Россию, тоже в парадных туфлях по мокрому ходит. Молодец Верка! Бой-баба! Если бы не жена дома с подозрениями, лучшей любовницы не сыскать».
Первая похмельная порция – самая вожделенная. Большинство выпивох уже с вечера алкают в мыслях ту утреннюю, самую заветную после провальной ночи (а если еще и халявную, то совсем во благость) рюмку. Наслаждение от сентиментальной волны первого глотка неописуемо. Кто испробовал это, тот знает…
Вот и Метелкину стало хорошо. Он был теперь по гроб жизни обязан Верке за участливое отношение к его беде. Ивану стало нестерпимо жаль Горуна, который плавал ничком в бассейне рядом, за стеной, покачиваясь на черной воде. «Бог ему навстречу! – думал Метелкин. – Какой ни есть, а ведь тоже человек. „Он, поди, тоже цигарку курил. Он, поди, тоже по бабам ходил“», – пришли Ивану в похмельную голову откуда-то взявшиеся строчки. Наверное, из далекой студенческой жизни.
– Верка, – Иван со слезами на глазах посмотрел на свою благодетельницу, – не бросай меня, Верка! Свидетелем иди, если что. Ты же знаешь, что я чист, Верка! Не я это… Не я!
– Не паникуй! – отмахнулась Вера Павловна. – Давай, выпей еще, полегчает. Заладил: «Если что, если что». «Если что» – не будет. Язык только держи за зубами, а то тебе тоже вместе с языком и голову отхватят. Не благости!
«Кто голову отхватит? За что?..» – не понял намека простодушный Метелкин. Но додумывать ему было уже некогда: в дверь постучали.
– Звонок же есть! – потерял бдительность Иван, кинувшись туда, на стук.
Но Верка, отстранив ретивого, пошла открывать гостям сама.
– Санитаров вызывали? – задевая плечами притолоку, ввалились два здоровенных мужика в белых халатах, но почему-то в черных вязаных из грубой шерсти масках. Из-под больничных халатов выглядывал лягушечьей расцветки камуфляж.
Метелкин ошалело смотрел на вошедших. Но для Верки «Санитаров вызывали?» было чем-то вроде пароля.
– Вызывали! Конечно, вызывали! – сказала она и повела мужиков прямо в помещение бассейна, туда, где в судорожном заломе плавало молчаливое тело.
У одного «санитара» за пояс был заткнут небольшой разделочный топорик с вызывающим тревогу хищно изогнутым лезвием. Другой подмышкой держал скатанный в трубку мешок из тканого стекловолокна. В таких упаковочных мешках рыночные «челноки» обычно держат всевозможные товары.
Вскоре за дверью, куда вошли «санитары», стали раздаваться характерные звуки рубщиков мяса.
«Пойду, посмотрю, – шатнулся Иван, выбираясь из-за стола, – чего это они там хряпают?»
А мужики «хряпали» прямо на широком гостевом столе покойника, разделывая его на части.
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Ступени - Ежи Косински - Современная проза
- Он, Она и интернет - Валерий Рыжков - Современная проза
- ВЗГЛЯД, или СТОЛЕТИЕ СО ДНЯ СМЕРТИ ПУШКИНА - Дан Цалка - Современная проза
- Ложится мгла на старые ступени - Александр Чудаков - Современная проза
- Гроб Хрустальный. Версия 2. 0 - Сергей Кузнецов - Современная проза
- Дневник заштатной звезды - Пол Хенди - Современная проза
- Кипарисы в сезон листопада - Шмуэль-Йосеф Агнон - Современная проза
- Остров Невезения - Сергей Иванов - Современная проза
- Голем, русская версия - Андрей Левкин - Современная проза