Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как и Винс, я не был готов к лечению. Но, в отличие от Винса, надо мной не висела угроза тюремного заключения. На третий день моего пребывания там, жирная тётка с бородавками на лице пыталась убедить меня в том, что, чтобы очиститься, я должен уверовать в высшие силы. “Пошла ты вместе со своим Богом!” крикнул я ей, наконец. Я выскочил из комнаты, она последовала за мной. Я обернулся, плюнул ей в лицо и снова сказал, чтобы она отвязалась от меня. На сей раз она отстала. Я пошёл в свою комнату, схватил гитару, выпрыгнул из окна второго этажа и начал спускаться по Вэн Найс Бульвар в своей больничной одежде. Я жил в пяти милях оттуда и полагал, что смогу дойти пешком.
Из больницы позвонили Бобу Тиммонсу и сообщили, что я сбежал. Он вскочил в машину и догнал меня на Вэн Найс Бульвар.
“Никки, садись в машину”, сказал он, медленно двигаясь рядом со мной.
“Пошёл ты!”
“Никки, всё нормально. Только залезай в машину. Мы не хотим тебе зла”.
“Пошёл ты! Я не вернусь туда!”
“Я не повезу тебя туда. Я обещаю”.
“Знаешь что? Пошёл ты! Я никогда не вернусь туда. Эти люди — чокнутые! Они пытаются промыть мне мозги Богом и всяким таким дерьмом! ”
“Никки, я на твоей стороне. Я отвезу тебя домой, и мы сможем найти для тебя более подходящий способ избавиться от зависимости”.
Я смягчался и сел в машину. Мы приехали ко мне домой и выбросили все иглы, ложки и остатки наркотиков. Я упросил его позволить мне справиться с зависимостью самостоятельно, без Бога. Затем я позвонил моим бабушке и дедушке в надежде найти у них поддержку, потому что остатки здравого ума, которыми я всё ещё обладал, подсказывали мне обратиться к тем, кто меня вырастил. Но моя бабушка была слишком больна, чтобы ответить на звонок. Той ночью я написал «Танец на стекле» («Dancing on Glass»), упомянув о своей передозировке в строчке: “Валентин в Лондоне/Застал меня в мусорном бачке” (”Valentine’s in London/Found me in the trash.”).
Николь оставалась в клинике в течение ещё двух недель. Потом, когда она вернулась домой на амбулаторное лечение, что-то изменилось. Мы были трезвые. И будучи трезвыми, мы обнаружили, что на самом деле не так уж и нравимся друг другу. С исчезновением героина у нас не осталось ничего общего. Мы тут же разбежались в разные стороны.
Чтобы удержаться от наркотиков, я нанял себе круглосуточного личного помощника по имени Джесси Джеймс — двухметровую копию Кита Ричардса из Rolling Stones, который всегда носил эсесовскую фуражку, которая, я уверен, просто прикрывала его лысину. Но через какое-то время его работа изменилась: из няни-сиделки он превратился в соучастника преступления. Он уезжал и привозил мне наркотики, а в качестве награды он принимал их вместе со мной. Мы пили и кололи в основном кокс. Но время от времени я вводил немного героина, как память о прошлом.
С уходом Николь я начал менять девочек, как перчатки. Джесси и я весь день сидели и смотрели телевизор, я пытался писать кое-какие песни для следующего альбома, и когда у меня ничего не получалось, мы звонили какой-нибудь девочке из Голливуда, которую нам хотелось трахнуть той ночью. Но как только мы трахнули всех стриптизерш и порнозвёзд, которые нас интересовали, нам это быстро наскучило. Мы колесили по окрестностям и бросали кирпичи в окна, но и эта забава нам довольно скоро надоела. Я решил, что мне нужна подруга. Поэтому мы начали в телевизоре выбирать девочек, с которым мы хотели бы встречаться, выдумывая разные весёлые сценарии этих встреч. На местном канале мы увидели симпатичную белокурую дикторшу, мы звонили ей в студию во время рекламной паузы и заводили разговор о всяких непристойных вещах. Затем, когда она возвращалась в эфир, я наблюдал за её реакцией: будет ли она возбужденной, взволнованной или огорчённой. Хотя она так никогда и не приехала, но почему-то она всегда отвечала на наши звонки.
Однажды, в эфире показали видео группы «Vanity 6» “Nasty Girl”, в котором три девочки терлись друг об друга с намеком на то, что они поют. Как протеже Принца, лидерша группы Вэнити[50], казалось, была с какой-то другой планеты. “Было бы круто — трахнуть её”, сказал я Джесси.
“Так вперёд, ковбой!”, сказал он мне.
Я позвонил в офис нашего менеджмента и сказал им, что хотел бы познакомиться с Вэнити. Они позвонили её менеджерам, и через неделю я уже был на пути к её апартаментам в Беверли Хиллс для нашей первой встречи. Во вторую — она открыла мне дверь и уставилась на меня совершенно безумным взглядом. Её глаза, казалось, сейчас выкрутятся из её черепа, и даже прежде, чем она промолвила слово, я уже знал, что она абсолютно ненормальная. Но в то время я был точно таким же. Она пригласила меня в свою квартиру, которая состояла всего из нескольких комнат, загромождённых разным хламом, одеждой и произведениями искусства. Её дом был полон странных панно с приклеенными к ним вырезками из журналов, картонными коробками из-под яиц и сухими листьями. Она называла эти вещи своими художественными работами, каждая из которых имела свою историю.
“Эта работа называется «Reedemer»”, сказала она, указывая на какой-то беспорядочный коллаж. “Здесь изображено пророчество ангела, сходящего на город, что он прилетит, чтобы освободить души, пойманные в колбы уличных фонарей, и маленькие поросятки будут бегать по улице, а дети будут смеяться”.
Той ночью мы не покидали её квартиру. После всех девочек, которых я развратил, настало время для одной, которая развратит меня. Она призналась, что её художества это то, чем она занимается после многодневного фрибэйса (курение кокаина).
“Фрибэйс?” спросил я. “Честно говоря, я никогда не умел делать это правильно”.
Таким образом, я угодил прямо в сети паука. Подсев на фрибэйс, я потерял то немногое, что ещё оставалось от моего самообладания, которое я старался укрепить после пребывания в клинике, и стал абсолютно безвольным параноиком. Однажды днём, какие-то люди зависали в моей гостиной, а мы с Вэнити спрятались от них в спальне. Мы включили радио, которое было подключено к колонкам, развешанным по всему дому, и слушали музыку, затем решили закурить фрибэйс. Пока мы курили, музыка прекратилась и по радио началась какая-то беседа. Я вытащил свой «Магнум.357» и сделал очередную затяжку. Задержав фрибэйс у себя в легких, я заорал на радио, “Вы, ублюдки, я вас пристрелю, мать вашу. Убирайтесь отсюда к чёрту”. Полагаю, мне показалось, что голоса, доносившиеся из радио, были голосами людей в моей гостиной, которая была рядом за дверью. Конечно же, голоса не умолкали, поэтому, выдохнув сладкую затяжку белого дыма в воздух, я разрядил свой «.357-ой» прямо в дверь.
Но голоса продолжали звучать. “Я убью вас, мать вашу, убью!” орал я на них. Я ногой распахнул дверь и увидел, что они доносились из полутораметровой колонки в углу. Я зарядил другую обойму в пистолет, и колонка, покрывшись отверстиями от пуль «Магнума», упала на бок. Но голоса не прекращались: “Здравствуйте, это «КЛОС»[51], с вами говорит Дуг)… ”
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- У стен недвижного Китая - Дмитрий Янчевецкий - Биографии и Мемуары
- Оно того стоило. Моя настоящая и невероятная история. Часть II. Любовь - Беата Ардеева - Биографии и Мемуары
- Синяя книга. The Blue Book. Книга вторая. The Book Two - Иннокентий Мамонтов - Биографии и Мемуары
- Максим Галкин. Узник замка Грязь - Федор Раззаков - Биографии и Мемуары
- Воспоминания - Альфред Тирпиц - Биографии и Мемуары
- Мемуары «Красного герцога» - Арман Жан дю Плесси Ришелье - Биографии и Мемуары
- Белые призраки Арктики - Валентин Аккуратов - Биографии и Мемуары
- Злые песни Гийома дю Вентре : Прозаический комментарий к поэтической биографии. - Яков Харон - Биографии и Мемуары
- Мертвый лев: Посмертная биография Дарвина и его идей - Максим Викторович Винарский - Биографии и Мемуары / Биология
- Пока не сказано «прощай». Год жизни с радостью - Брет Уиттер - Биографии и Мемуары