29
Здесь Ржевская лежит; пролейте слезы Музы,
Она любила вас, любезна Вам была:
Для вас и для друзей на свете сем жила;
А ныне смерть ее в свои прияла узы
Среди цветущих лет в благополучный век
Рок жизнь ея пресек.
Погибло мужество и бодрый дух ея.
Увянул острый ум, увяла добродетель,
. . . . . . . . . . . . . .
Ни острый ум ея, наукой просвещенный,
Ни дар, художествам и музам посвященный,
Ни нрав, кой столь ее приятно украшал,
Который и ее и мужа утешал,
Ни сердце нежное ея не защитило
И смерти лютыя от ней не отвратило.
Великая душа мужаясь до конца,
Достойна зделалась лаврового венца.
Скончалась Ржевская оставила супруга
Супруг в ней потерял любовницу и друга —
Отчаясь слезы льет и будет плакать век.
Ну, чтож ей пользы в том?
Вот, что есть человек.
30
Эпитафия, вырубленная в стройной и строгой беломраморной стеле, гласит:
в память
Славному мужу
МИХАИЛУ ЛОМОНОСОВУ
родившемуся в Колмогорах
в 1711 году
бывшему статскому советнику
С. Петербургской Академии Наук
профессору
Стокгольмской и Боллонской
члену
разумом и науками превосходному
Знатным украшением Отечеству
послужившему
красноречия стихотворства
и гистории Российской
учителю
мусии первому в России без руководства изобретателю
преждевременною смертию
от муз и отечества
на днях святыя пасхи 1765 году
похищенному
воздвиг сию гробницу
Граф М. Воронцов
славя Отечество с таковым
Гражданином и горестно соболезнуя
о его кончине.
31
Циркуль употреблялся иногда и как «знак справедливости, предусмотрительности, прозорливости».
32
Памятник Ломоносову заказан канцлером М. И. Воронцовым. Проект и текст эпитафии сочинены Я. Я. Штелиным. Исполнялся «под наблюдением графа Франциска Медичи в городе Каррара и Тоскане». Тексты на боковых гранях стелы памятника свидетельствуют о неоднократных реставрациях его — «возобновлениях»: в 1832 г.— на средства М. И. Воронцова, в 1877 г.— на средства потомка Ломоносова Г. И. Ностицы, который поставил и решетку вокруг памятника.
33
До наших дней дошел не весь памятник, так как количество текстов (о чем свидетельствует их воспроизведение в кн. А. Богданова, В. Рубана «Историческое, географическое и топографическое описание Санкт-Петербурга». Спб., 1779) было большим.
34
Не долготою дней сияет добродетель,
Не пышностию титл, не множеством богатств;
Но славы своея сама себе содетель,
. . . . . . . . . . . . . . .
Таков был Хлебников:
Он руку помощи ко многим простирал;
Любя словестные науки век свой страстно,
Труды ученых чтил и тщательно сбирал;
Усердствуя ж Граждан ко вятщу просвещенью,
Нередко доставлял к тому случаи вновь,
И многих важных книг способствуя тисненью
Чрез то к ним и свою напечатлел любовь.
35
Атрибуция А. И. Кудрявцева (см.: Надгробный памятник И. И. Бецкому. 1958).— Научный архив ГМГС. Рукопись.
36
См.: Н. М. Амбодик. Емблемы и символы, избранные, на Российский, латинский, французский, немецкий и англицкий языки переложенные... 1788, гл. «Краткие истолкования означения изображений», «Иконологическое описание добродетели».
37
П. Чекалевский. Рассуждения о свободных художествах с описанием некоторых произведений Российских художников. Спб., 1792, с. 9.
38
С 1926 г. надгробие находится в ГЭ.
39
Надгробие П. Голицына (1783) в Голицынской усыпальнице Донского монастыря в Москве (ныне ГНИМА).
40
«[...] Когда родитель был ея уже во гробе, /во матерней тогда она была утробе, /В дни сетования произойдя на свет, /Отцова вида зрит единый сей предмет, /С скорбящей матерью она по нем рыдает, /А мрамор сей печаль сердец их представляет».
41
Н. М. Голицына (1698—1778) — старшая сестра фельдмаршала А. М. Голицына.
42
См.: П. Чекалевский. Указ. соч., с. 97—99. Упоминание о памятнике и его высокая оценка содержатся и в других изданиях конца XVIII — первой половины XIX века, например, у И. Свиньина (Достопамятности Санкт-Петербурга и его окрестностей. Спб., 1817, с. 86), в «Месецеслове за 1840 г.», с. 174 и т. д.
43
Ф. Я. Козельский. Ода на взятие Хотина.— Поэты XVIII века. Т. 1. Л., 1972, с. 489.
44
А. П. Сумароков. Слово на открытие императорской Санкт-Петербургской Академии художеств.— Полн. собр. всех соч. А. П. Сумарокова в стихах и прозе, 1787, ч. 2, с. 312.
45
А. Ромм. Ф. Г. Гордеев. М., 1960, с. 55.
46
В. Рогачевский. Федор Гордеевич Гордеев. 1744—1810. Л.—М., 1960, с. 55.
47
О творчестве Г. Р. Державина в связи с произведениями Ф. Гордеева упоминал еще В. Рогаческий (см. указ. соч., с. 57).
48
По-видимому, светский характер надгробия послужил причиной тому, что в середине XIX в. памятник А. Голицыну был замурован в нише Благовещенской усыпальницы. После 1840-х гг.— времени последнего упоминания о памятнике как существующем — всякие сведения о нем исчезают из печатных изданий. На рубеже XIX—XX вв. он уже считается утерянным. Только в 1932 г., после исследовательской работы, проведенной первым хранителем Музея-некрополя Н. В. Успенским, памятник был открыт вновь.
49
Как пример использования мотива гордеевской плакальщицы, ставшей самым распространенным образом в русском мемориальном искусстве, можно назвать надгробие С. Ф. Апраксина. Елизаветинский генерал-фельдмаршал был погребен в деревянной церкви Благовещения на Лазаревском кладбище. Над его могилой установили мраморную плиту со стихотворной эпитафией: «Сей первый с пруссами из Россов воевал, //И как их побеждать, собой пример им дал: //при Егерсдорфе лавр побед его блистает, //И славу дел его потомкам возвещает». После сноса церкви плита исчезла и в нынешней каменной Лазаревской усыпальнице сохраняется лишь небольшой мраморный рельеф — по-видимому, деталь памятника более позднего происхождения (1780-е или начало 1790-х гг.). Изящная плакальщица этого рельефа, выполненного неизвестным автором, сама послужила образцом для воспроизведения в другом памятнике некрополя — надгробии С. В. Мещерского (конец XVIII в.).
