2. Я был также очень рад узнать от посла Кларка Керра, что Вы предполагаете 26 ноября отправиться в Тегеран. Я предпочел бы, чтобы Вы могли сообщить мне об этом лично.
Я хотел, чтобы все произошло тремя этапами: во-первых, широкое англо-американское соглашение в Каире; во-вторых, верховная конференция трех глав правительств трех великих держав в Тегеране; в-третьих, по возвращении в Каир обсуждение чисто англо-американских дел, касающихся войны на индийском театре военных действий и в Индийском океане, которые, несомненно, носили неотложный характер. Я не хотел, чтобы то короткое время, которое мы имели в своем распоряжении, было истрачено на рассмотрение в конце концов относительно мелких вопросов, тогда как требовалось принять по крайней мере предварительное решение, касающееся хода всей войны. Кроме того, казалось неподобающим официально привлекать Советский Союз на конференцию с участием китайского правительства, когда он еще не объявил войну Японии.
11 ноября я писал Сталину: «Трехсторонней перепиской очень трудно решать дела, особенно когда люди путешествуют по морю и по воздуху».
Некоторые трудности, к счастью, разрешились сами собой.
Президент Рузвельт – премьер-министру
12 ноября 1943 года
Я только что получил известие, что Дядя Джо прибудет в Тегеран… Я немедленно телеграфировал ему, что я уладил здесь конституционный вопрос и поэтому могу приехать в Тегеран на короткую встречу с ним, и сообщил ему, что я очень рад. Даже тогда я сомневался, поступит ли он согласно своему прежнему предложению прибыть в Тегеран. Его последняя телеграмма окончательно решила вопрос, и я думаю, что теперь не может быть сомнения, что Вы и я сможем встретиться с ним там между 27 и 30 ноября. Наконец-то мы вышли из этого очень трудного положения и, я полагаю, можем быть довольны.
Что касается Каира, то я всегда считал, так же как, я знаю, считали и Вы, что было бы ужасной ошибкой, если бы Дядя Джо подумал, что мы сговорились с Вами за его спиной о военных действиях. Во время предварительных совещаний в Каире объединенный англо-американский штаб, как вы знаете, будет заниматься планированием будущих операций. Вот и все. Ни вам, ни мне не повредит, если в Каире будут также Молотов и русский военный представитель. У них не возникнет чувства, что их «обходят». С ними не будет ни штаба, ни людей, занимающихся планированием. Давайте допустим их к участию в высоких инстанциях.
Телеграмму Дяди Джо, подтверждающую Тегеран, я получил только пять часов назад. Молотов и военный представитель, несомненно, вернутся туда с нами между 27 и 30 ноября, а после того как мы завершим наши разговоры с Дядей Джо, они вернутся с нами в Каир, возможно, добавив других военных к одному представителю, который будет сопровождать Молотова в первую поездку.
Я думаю, что этот план необходимо провести в жизнь. Я могу заверить Вас, что не будет никаких затруднений.
Я трогаюсь. Счастливого пути нам обоим.
Премьер-министр – президенту Рузвельту
12 ноября 1943 года
1. Я очень рад, что Вам удалось уладить конституционное затруднение и что вопрос о нашей встрече теперь решен. Это большой шаг вперед.
2. Однако начальники штабов очень обеспокоены Вашими планами относительно военных переговоров, и я разделяю их опасения. Из Вашей телеграммы я понял, что английский и американский штабы проведут «много заседаний», прежде чем к ним присоединятся русские и китайцы. Я по-прежнему считаю это абсолютно необходимым ввиду серьезных вопросов, которые должны быть решены. Против того, чтобы Вы и я встретились с Молотовым до нашей встречи с Дядей Джо, нет возражений, но присутствие советского военного наблюдателя на таком раннем этапе конференции может причинить серьезные неудобства. Правительство Его Величества не может отказаться от своего права откровенно и во всех подробностях обсуждать с Вами и Вашими офицерами жизненно важные дела, касающиеся наших перемешанных друг с другом армий. Советского наблюдателя никак нельзя допустить на конфиденциальные заседания, которые наши начальники штабов должны провести, а его отстранение легко может вызвать обиду. Ни одно из этих затруднений не возникло бы при организации официальной трехсторонней конференции штабов, которую, как я предложил, следует провести в свое время.
В конце концов эта опасность была устранена в результате того, что президент пригласил Чан Кайши. Ничто не могло побудить Сталина скомпрометировать его отношения с японцами участием в четырехсторонней конференции с тремя их врагами. Вопрос о прибытии советских представителей в Каир, таким образом, отпал. Это само по себе было большим облегчением. Однако оно было достигнуто ценой серьезного неудобства, и позже за это пришлось расплачиваться.
Премьер Сталин – премьеру Черчиллю
12 ноября 1943 года
Хотя я писал президенту, что В.М. Молотов будет к 22 ноября в Каире, должен, однако, сказать, что по некоторым причинам, имеющим серьезный характер, Молотов, к сожалению, не может приехать в Каир. Он сможет быть в конце ноября в Тегеране и приедет туда вместе со мной. Со мной приедут и несколько военных.
Само собой разумеется, что в Тегеране должна состояться встреча глав только трех правительств, как это было условлено. Участие же представителей каких-либо других держав должно быть безусловно исключено.
Желаю успеха Вашему совещанию с китайцами по дальневосточным делам.
Вот так наши планы приняли окончательную форму, и мы тронулись в путь.
Часть II
От Тегерана до Рима
Глава 1
Каир
Днем 12 ноября на линкоре «Ринаун» я со своим личным штабом отправился из Плимута в путешествие, из-за которого мне почти три месяца пришлось пробыть вне Англии. Со мною были американский посол Уайнант, начальник военно-морского штаба адмирал Кэннингхэм, генерал Исмей и другие сотрудники министерства обороны. Переход через Бискайский залив прошел без особых событий. Во время остановки на несколько часов в Алжире 15 ноября я имел длительную беседу с генералом Жоржем о положении французов в Африке. С наступлением темноты мы взяли курс на Мальту. Туда мы прибыли 17-го.
Здесь я встретился с генералами Эйзенхауэром и Александером и другими ответственными лицами.
«Ринаун» прибыл в Александрию утром 21 ноября, и я немедленно вылетел на аэродром в Пустыне близ пирамид. Мы расположились на удобной вилле, среди широко раскинувшихся Кассеринских рощ с многочисленными роскошными особняками и садами каирских магнатов-космополитов. В полумиле уже обосновались генералиссимус Чан Кайши и его супруга. Президент должен был занять просторную виллу американского посла Кэрка примерно в трех милях по дороге в Каир. Я отправился на аэродром в Пустыне, чтобы встретить его, когда он прибудет; он прибыл на следующий день на «Священной корове»[191] из Орана, и мы вместе поехали на его виллу.
