вздыхает граф, — зачем нам сор из избы выносить, а и видно же будет кто люб матери.
Что, верно, то верно. Я особо и не надеялся. Обнадёжил родича по пьяни. Ну, «несшогла так нешмогла». Придется Фридриху с Ульрикой ехать в Борго управлять. Но по остальным предложениям у Разумовского возражений нет. И вроде уже не против и Матушка. А герцогство моё и нынешнего регента-наместника ещё потерпит.
— Петро, сам по суди, мы тут между Ивановичами и Петровичами разобраться не можем, Ушаков устал заговоры разоблачать, — продолжил Разумовский, — а ты тут ещё со стороны полупринца зовёшь, вроде вам даже свойственника.
Да. Ушаков точно не заходил в декабре ко мне в гости. Занят значит сильно. Всё же не подумал я об этой ситуации. Если английского бастарда с регентом моим Голштинским Адольфом Фридрихом и Амелией Софией урожденной принцессой Великобританской и Ирландской приглашать, то не только у французов и австрияков будет кого вместо нас на трон русский посадить. Хотя вру. Додумал. Знал, что Матушка в этом откажет. Но как в том анекдоте про Сталина надо было и «покраску кремлёвкой стены в синий цвет» было предложить.
— Ну, тогда, дядько, — вздыхаю, — придется мне оперировать.
— Справишься? — спрашивает уже не первый раз Алексей, — Может других лекарей звать?
Киваю со вздохом. Так-то оно и к лучшему.
— Справлюсь, там дело не хитрое, семейное, не зачем лишних людей посвящать.
Граф Разумовский улыбается.
— Ты, Петро, там осторожнее — лишнего не отрежь.
Шутник. За века мужские шутки мало изменились.
— Чу! Чу!
Возок слегка дернуло. Возница тормозил со всем кортежем.
— Наверно опять лося встретили, — предположил Алексей Григорьевич.
Тормозили, однако, резво. Потом что-то кричали, и кто-то бежал. Нам же не хотелось тепло из возка выпускать.
Стук в дверь.
— Ваше Императорск' Высоч’во Пётр Фёдыч, Аиксей Григорич,- слышу учащённое щебетание моей «родственницы» и молодой Матушкиной фрейлины, — откройте.
Держу руку на своем бебуте. Распахиваю резко.
Мария Балк падает в снег.
— Ой. —
Осматриваюсь. Угрозы нет. Разумовский уже выбрался и поднимает Марию Павловну.
— Что случилось?
— Государыне Императрице плохо! — выдыхает с напряжением Балк.
— Что? — спрашиваем с графом разом.
— Без чувств упала, не дышит, кажется, она…
Балк начинает ныть.
И опять под Рождество! Елисавета Петровна решила восемнадцать лет не ждать?
КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ
МОСКВА-ОРСК
2025
Продолжение серии «Пётр Третий» читайте здесь — https://author.today/reader/478952
Примечания
1
В цикле «Пётр Третий» Император Иоанн называется Третьим. В современной историографии его именуют Иваном Шестым. Определение «Иоанн Шестой» впервые упомянуто в сочинении Карамзина «История Государства Российского» XIX века, где велся счёт правителей от Ивана Калиты. Во времена середины XVIII так никто так не считал. Иван был Третьим и монеты с его портретом тому свидетельство.
2
Мой Петер:
Я дышу тобой
Моё любимое сердечко,
Позови меня.
Позови меня к себе'.
В книге используются авторизованные переводы стихотворения ' O , wert thou in the cauld blast ' шотландского поэта Роберта Бёрнса на русский и немецкий выполненные Виталием Сергеевым.
