проголодавшиеся солдаты, которые патрулировали город с ночным дозором.
На ночь все термополии, ларьки, лавки и магазинчики Эльмарино закрывались — таков был порядок в этом городе. Местные торговцы просто ленились работать ночью.
И я собиралась использовать это преимущество на полную катушку.
Правда, с другой стороны я опасалась — ночью на улицы города выползали лихие люди.
И по-хорошему мне нужно было обзавестись охраной.
Вот только на нее тоже надо было заработать.
Деньги, деньги, деньги!
Все упирается в них!
— Я вернулась! — воскликнула я, врываясь в ларек с корзиной наперевес. — Как мой маленький зеленыш, не капризничал?
Зеленыш в данный момент сидел на чистом деревянном полу и пытался решить — к кому же ему ползти?
К Флико, который сидел по-турецки, либо к Булю, который, по своему обыкновению, хоркал и восторженно шлепал ластами.
Я присела на корточки и широко раскинула руки:
— Ползи ко мне!
Листочек отреагировал однозначно.
Посмотрел-посмотрел на незнакомую тётю… Да как зальется истошным горестным ревом!
Кажется, в руническо-косметическом облике Виолы я нравилась ему гораздо больше!
Флико тут же подхватил его на руки и враждебно сказал:
— Простите, но хозяйки сейчас нет! Вам лучше прийти попозже, миледи…
Я откинула голову назад и громко, заливисто расхохоталась:
— Фли, да это же я, Ола! Неужели не признал? Листочек, а ты?
Паренек уставился на меня с искренним изумлением, а Листочек, наконец, прекратил свой дикий рев, и задумчиво сунул в рот пальчик, разглядывая меня с сомнением.
И лишь только верный Бултых кинулся ко мне с обнимашками, крутясь вокруг моих ног и издавая восторженные звуки.
Это убедило Листочка.
Малыш засмеялся, протянул ко мне ладошки и крепко обнял за шею, когда я взяла его на руки.
Морскому котику досталась свежая рыбка с рынка, Листочку — бутылочка зеленого молока морской коровы.
— Госпожа Ола, это правда-правда вы? — наивно спросил Флико, глядя на меня восторженными-превосторженными глазами.
Ой, как бы не влюбился паренек!
— Правда-правда! Садись, сейчас покормлю, а то голодный небось…
ГЛАВА 61
Я опустила Листочка в деревянные ясельки, которые тоже приобрела на блошином рынке, тщательно вымыла руки, а потом достала из рефа тонкий, ноздреватый золотистый лаваш, испеченный мною прямо перед уходом. Соус для шаурмы изготовила на основе местной сметаны, очень жирной, густой, тягучей. В нее я добавила мелко нарезанный укроп, чуть-чуть измельченного чеснока и перца.
Капля лимонного сока и ложка горчицы добавили соусу пикантности.
— Госпожа Ола! Госпожа Ола! — вдруг закричал Флико, показывая на Листочка.
Малыш отобрал у Бултыха одну из рыбин и с удовольствием впился острыми зубками в чешую.
— Не-а, сырую рыбу ты есть не будешь! — я погрозила младенцу пальцем, отчего тот скуксился с таким видом, будто произошел конец света.
Бутылочка с зеленым молоком валялась на полу.
Я подняла ее, ополоснула, но Листочек наотрез отказывался от молока и тыкал пальчиком в рыбу.
Что ж, кажется, сейчас пришло время узнать, какой он необычный ребенок.
Быстренько разделав рыбу, я сформировала из фарша палочки, которые почти мгновенно запеклись в самой маленькой печи.
Румяные рыбные палочки пришлись Листочку по вкусу!
Глядя, как довольный малыш играет с ним, а потом с аппетитом берет в рот, я поняла, что этап с молоком пройден.
— Госпожа Ола, я думал, младенчики любят молоко, а не рыбу… — удивленно протянул Флико.
— А некоторые любят рыбу, — я потрепала парня по плечу, иного я сказать все равно не могла. — У всех вкусы разные. Потерпи немного, я сейчас!
— Да не так уж сильно я хочу есть, — потупился паренек, но тут у него в животе очень громко заурчало и он покраснел.
Смазав лаваш соусом и томатной пастой, я выложила на него порубленные кусочки подрумяненной фаверольки-гриль, которая в данный момент крутилась в печке под воздействием тепловой руны.
Затем настал черед молодой капусты, которую я только принесла с рынка — свежую, хрустящую. Тонко порубила ее и отправила к мясу вместе с запеченным со специями и порезанным соломкой картофелем.
Дольки сочного алого томата и ярко-зеленые пластинки огурца отправились на смазанный соусом картофель.
Я не очень люблю шаурму со свежим огурцом, предпочитаю малосольные. Благо в специальном маринаде с добавлением чеснока, душистого перца, листьев хрена, и укропных зонтиков, купленные мной на рынке огурчики мариновались всего-то за один день.
Последний штрих — упругие, сочные салатные листы…
Можно заворачивать!
Я закатала лаваш и подогнула края в конвертик, после чего опустила шаурму на решетку печки, внутри которой тоже зажгла тепловую руну.
Полезная это оказалась штука — тепловая руна!
Горячий воздух циркулировал внутри печи, как в аэрогриле, благодаря чему закатанный мной рулетик равномерно прогревался со всех сторон, а лаваш превращался в хрустящую тонкую корочку с сочной ароматной начинкой.
Шаурма хорошенько подрумянилась за какие-то три минуты, после чего я достала ее специальными щипцами, ловко завернула в вощеную бумагу и протянула Флико.
Простодушный паренёк смотрел на шаурму с искренним восторгом, даже в руки брать боялся.
А у самого в животе урчало уже, кажется, на весь ларек!
Я с жалостью смотрела на его залатанную одежонку, нестриженные вихры…
Похоже, бедный мальчишка из рыбной лавки в жизни не пробовал такого кушанья…
— Не бойся, мясо фавероли я мариную в соленой воде, поэтому оно ароматное и нежное. Шаурма вкусная и сытная, попробуй! — подбодрила я.
И тут вдруг Флико положил рулетик на стол, отвернулся и зажмурился.
— Простите, мадам, дело совсем не в этом. Наверное, это чудесное кушанье очень дорогое, я не смогу оплатить…
Вот ведь наивный ребенок!
Да парнишка еще наивнее Листочка.
— Платить не надо. Это угощение для тебя, Флико.
Парень принялся меня благодарить, глядя, как на божество, но тут в окно моей будочки постучали.
— Эй, красотка, что у тебя за кушанье такое?
Около окошка стояли двое мужчин. Простая одежда, обветренные лица, обгоревшие на солнце. Кажется, рабочие из порта.
— У нас сейчас перерыв, шамать охота, аж кишки сводит! А в термополии, вон, очередь до соседней улицы. Не успеем поесть, до конца смены не выдержать, — сказал один из них. — Долго эта твоя шаурма готовится?
Он произнес «шаурма» с ударением на «у», а его товарищ в этот момент с сомнением разглядывал намалеванные мной на стенках ларька картинки.
— Слышь, Генри, странная еда… Какое мясо она туда кладет, не могу понять? Вон недавно, на Рифовой тоже открылась новая лавчонка, там баба пирожки с мясом продавала, да дешево так… Ну, пирожки и пирожки, ребята наши и налетели. А потом оказалось, что баба та в те пирожки крысятину
