Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Здесь будет уместно сделать такое замечание. Есть люди, которые сознательно не признают любви, говоря: «Все эти разговоры о любви — просто ерунда. Вы дайте мне что-нибудь реальное!» Как правило, эти люди очень рано столкнулись с жестокостью жизни, и считают, что любви просто не бывает. Они полностью вычеркивают ее из своей жизни. Верность этого предположения подтверждается анализом таких личностей. Если они проходят анализ достаточно долго, они иногда все же соглашаются, что доброта, дружба и привязанность действительно существуют. И лишь тогда, как бы изменяя соотношения в системе сообщающихся сосудов, исчезает их ненасытная страсть к материальным доказательствам чувств. Подлинное желание быть любимым начинает одерживать верх, сперва потихоньку, а затем все явственней и явственней. Существуют случаи, в которых связь между ненасытной потребностью в любви и общей жадностью очень хорошо просматривается. Когда люди с такой характерной невротической чертой ненасытности вступают в любовные отношения, а потом отношения рвутся по внутренним причинам, некоторые начинают очень много есть и никак не могут наесться, набирая за короткий период по двадцать фунтов и даже более. Но они же легко теряют лишний вес, заведя новые любовные отношения. И так повторяется снова и снова.
Другой признак невротической потребности в любви — чрезвычайная чувствительность к отвержению, которая так часто встречается у истерических личностей. Любые нюансы и в любых отношениях, которые можно было бы истолковать как отвержение, они воспринимают только так, и отвечают на это проявлениями ненависти. У одного моего пациента был кот, который иногда позволял себе не реагировать на его ласку. Однажды, придя из-за этого в ярость, пациент просто шмякнул кота об стенку. Это достаточно демонстративный пример ярости, которую может вызвать у невротика отвержение.
Реакция на реальное или воображаемое отвержение не всегда настолько очевидна, нередко ее скрывают. В процессе сеансов скрытая ненависть может проявиться в недостатке «отдачи» от пациента, выражаться в форме сомнений в целесообразности анализа или в других формах сопротивления. Пациент может начать сопротивляться, потому что воспринял ваши интерпретации как отвержение. Вы думаете, что дали верное истолкование, а он не видит ничего, кроме критики и осуждения.
Пациенты, у которых мы встречаем непоколебимое, хотя и бессознательное убеждение, что любви не существует, обычно страдали от жестоких разочаровании в детстве, которые заставили их вычеркнуть из своей жизни любовь, привязанность и дружбу раз и навсегда. Такое убеждение одновременно служит укрытием от реального переживания отвержения. Вот пример: у меня в кабинете стоял скульптурный портрет дочери. Пациентка призналась, что давно хочет спросить, нравится ли мне он. Я сказала: «Поскольку это изображение моей дочери, то нравится». Пациентку потрясли мои слова, потому что она — не осознавая этого — считала любовь и привязанность пустыми словами. В то время, как одни пациенты защищают себя от реального переживания отвержения тем, что решают заранее, что их нельзя полюбить, другие защищаются от разочарования сверхкомпенсацией. Они воспринимают реальное отвержение как своеобразное выражение высокой оценки. Вот три недавних примера из моей практики. Один пациент нерешительно обратился в какое-то учреждение в поисках места, где ему сказали, что эта работа — не для него — типичный американский вежливый отказ. Он воспринял это как то, что он слишком хорош для этой работы. Другая пациентка фантазировала, что после сеансов я подхожу к окну, чтобы проводить ее взглядом. Позднее она призналась в сильном страхе перед отвержением с моей стороны. Третий пациент был одним из тех немногих, к которым мне было трудно испытывать чувство уважения. В то время, как у него были сновидения, которые ясно указывали на его убеждение в том, что я его осуждаю, сознательно он вполне преуспел в самообмане и считал, что ужасно мне нравится.
Если мы уже осознали, как велика невротическая потребность в любви, сколько жертв хотела бы невротическая личность принять от других и как далеко готов зайти невротик в своем иррациональном поведении, чтобы быть любимым и ценимым, встречать всеобщее одобрение, получать советы и помощь, то мы должны спросить себя теперь, почему ему так трудно добиться всего этого.
Ему никогда не удается достичь того накала любви, в котором он нуждается. И причина одна — ненасытность его потребности в любви, для которой — за редким исключением — всегда будет мало. Если мы пойдем глубже, то мы найдем и другую причину. Это неспособность невротической личности любить.
Любви очень трудно дать определение. Давайте здесь ограничимся общим и ненаучным определением любви, как способности и желания спонтанно отдаваться другим людям, делу или идее, вместо того, чтобы в эгоцентрической манере подгребать все под себя. Невротик к этой отдаче неспособен из-за тревоги и сильной скрытой и явной вражды к окружающим, которую он чаще всего приобрел очень рано и, обычно, из-за дурного с ним обращения. Эта враждебность в ходе развития становилась все больше. Однако невротик из страха перед ней вытеснял ее. В результате, то ли из-за страха, то ли из-за враждебности, он никогда не способен «отдать себя на милость победителя». По той же причине он никогда не способен встать на место другого. Он не задумывается над тем, сколько любви, времени и помощи может или хочет дать ему другой человек — он хочет только всего времени и всей любви! Поэтому он принимает за оскорбление любое желание другого иногда побыть одному или интерес другого к чему-то или кому-то еще, кроме него.
Невротик не отдает себе отчета в своей неспособности любить. Он обычно даже не знает, что он не умеет любить. Иногда, правда, этот факт до некоторой степени осознается. Некоторые невротики даже признают открыто: «Нет, я не умею любить». Однако, гораздо чаще невротик живет иллюзией, что он величайший из влюбленных и способен на величайшую самоотдачу. Он будет уверять нас: «Мне легко все делать для других, я не умею делать этого лишь для себя». Но даже если это действительно так, это происходит не из-за природной склонности к материнской заботливости о других, как он считает, а по другим причинам. Это может быть обусловлено его жаждой власти или страхом, что другие не будут его принимать, если он не будет им полезен. Более того, у него может быть глубоко укоренившийся запрет на то, чтобы сознательно желать чего-нибудь для себя, или на то, чтобы желать быть счастливым. Эти табу в сочетании с тем, что по вышеупомянутым причинам невротические личности могут иногда что-то сделать для других, укрепляют их иллюзию, что они умеют любить и любят глубоко. Они держатся за этот самообман, так как он выполняет очень важную функцию оправдания их претензий на любовь. Именно этот самообман позволяет невротику требовать все больше любви от других, а это было бы невозможно, если бы он действительно осознавал, что на самом деле ему на них наплевать.
Эти рассуждения помогают понять иллюзию «великой любви», на которой я не буду сегодня останавливаться.
Мы начали обсуждать, почему невротическим личностям трудно достичь любви, помощи, привязанности, которых они жаждут. Пока мы обнаружили две причины: ненасытность желания быть любимым и неспособность любить самому. Третья причина — непомерный страх отвержения. Этот страх может быть так велик, что часто не позволяет им подойти к другим людям даже с простым вопросом или участливым жестом. Они живут в постоянном страхе, что другой человек их оттолкнет. Они могут бояться даже преподносить подарки — из страха отказа.
Мы имеем много примеров того, как реальное или воображаемое отвержение порождает усиленную враждебность в невротических личностях этого типа. Страх быть отвергнутым и враждебная реакция на отвержение заставляют невротика все больше и больше удаляться от людей. В некоторых случаях участие и дружелюбие облегчают на какое-то время его состояние. Более жестоко невротизированные личности уже не могут принять человеческое тепло. Их можно сравнить с умирающими от голода, которые могли бы взять еду, если бы руки не были связаны за спиной. Они убеждены, что их никто не сможет полю бить — и это убеждение непоколебимо. И проявляется не только в любовных отношениях, а в любой ситуации. Вот пример. Один из моих пациентов хотел припарковаться перед отелем, швейцар подошел ему помочь. Увидев, что к нему идет швейцар, мой пациент в страхе подумал: «Господи, я, должно быть, припарковался не там!». Когда какая-нибудь девушка проявляла дружелюбие и шутила с ним, он считал это сарказмом. Аналитики знают, что если такому пациенту сделать искренний комплимент, например, о его уме, он будет убежден, что вы действуете только из терапевтических побуждений и не поверит вашей искренности. Недоверие это может быть в большей или меньшей степени сознательным.
- Невротическая личность нашего времени - Карен Хорни - Психология
- Социальная психология - Ирина Мейжис - Психология
- Защита детей от жестокого обращения - Коллектив авторов - Психология
- Всё о детях. Секреты воспитания от мамы 8 детей и бабушки 33 внуков - Хелен Анделин - Психология
- Психология познания: методология и методика познания - Евгений Соколков - Психология
- Русская, советская, российская психология [Конспективное рассмотрение] - Борис Братусь - Психология
- Социальная психология - Стивен Нейберг - Психология
- Интеллектуальная история психологии - Дэниел Робинсон - Психология
- Психология манипуляции. Феномены, механизмы и защита - Евгений Леонидович Доценко - Психология
- Невроз и личностный рост. Борьба за самоосуществление - Карен Хорни - Психология