Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Рассказывай, где вы были, — взглядом сгибая плечи мальчика, потребовал король.
— Мы ездили в монастырь, — пролепетал юный престолонаследник. — Там было хорошо, благостно…
— Какой монастырь?
— Я не знаю, де Белькур не говорил об этом. Он лишь заверил, что настоятель аббатства — воистину святой человек. И это правда, отец.
— Правда? — Людовик наклонился вперед в кресле, впиваясь ногтями в подлокотник с такой силой, что резные львы чуть не взвыли от боли. — Отчего ты так решил?
— Когда он говорил со мной…
— О чем говорил?!
Принц смешался, недосказав фразы:
— Он поведал мне, как суетно мирское бытие и что лишь власть духовная, власть, движимая перстом Божьим, в силах направлять мятущиеся души людские к верной цели. Только тот, кто поставлен волею Царя небесного, обретает право вести народы, подвластные ему.
— Каналья, — буркнул Людовик. — И ты что же, поверил ему?
— Отец, как можно не поверить такому человеку? Свет исходил от него, совсем иной свет, нежели от лампады или факела. Аббат, как бы изнутри, от самого сердца, был охвачен сиянием.
Король поморщился.
— Ты говоришь ерунду. Охвачен был сиянием, или тебе это почудилось, суть дела это не меняет. Ты — наследник престола, и в свой срок должен стать христианнейшим королем Франции. За ту непременную поддержку, которую оказывали мы святейшему престолу в Риме, Господь вручил нам державу. Такой порядок жизни освящен временем и Папскими эдиктами. И не какому-то там аббату изменить это! Это гордыня! Смертный грех, которому нет прощения! Что еще говорил аббат?!
Наследник престола с испугом поглядел на отца и, молитвенно сцепив руки, хрустнул пальцами. Людовика отчего-то взбесил этот звук.
— Прекрати немедленно! — заорал он. Принц слега попятился. — Ты растешь никчемным увальнем, — кричал, вскочив с трона, король. — Ты робок, как девица! Ты неуч! Тебе пристало быть служкой в церкви, а не королем Франции! Вот — посмотри на эти руки! Думаешь, я держу ими скипетр? Я держу ими за горло непокорных баронов, держу меч, чтобы карать ослушников и защищать верных! А ты своими жалкими пальцами способен только издавать противный хруст! Тебе не укротить такого строптивого коня, как Франция.
— Отец, я буду хорошим королем! Я даю тебе слово! Господь не оставит меня!
— Господь сам знает, как ему поступать! Молись и полагайся на себя, на свой ум и силу, на мудрость советника, а остальное — не твое дело! Господь…
В тронный зал, тихо перебирая четки, вошел аббат Сугерий.
— Что я слышу, сын мой? Зачем поминаешь ты Господа всуе?
— Прости, отче, — Людовик Толстый склонил голову, и багровый цвет на его щеках вновь стал уступать место землисто-серому, — я говорил в запале.
Он повернулся к сыну:
— Иди. Хотя нет, скажи: заставлял ли тебя этот богопротивный святоша присягать себе или делать нечто подобное?
— Нет, не заставлял…
— Ну, слава Богу! Твое счастье.
— …но я сам, проникшись благоуханным сиянием, исходившим от него, и святостью речей этого великого человека, целовал персты его и клялся вечно следовать каждому слову его.
— Ступай прочь, недоумок! — снова багровея, взрычал Людовик. — И не появляйся на глаза мои, пока не позову!
Мальчик опрометью бросился из зала.
— Ты слышал? — оборачиваясь к Сугерию, неистовствовал король. — Слышал? Он целовал персты «этого святого человека»!
— Я лишь отчасти был свидетелем вашей беседы, — мягко проговорил аббат Сугерий. — И мне горько сознавать, что ты дал волю гневу, ибо не подобает христианскому монарху кричать и топать ногами, будто пьяному торговцу на ярмарке.
— Я согрешил, отец мой, — удрученно потупил взгляд Людовик Толстый, — но сам посуди: этот Бернар везде. Ему внемлет паства, ему присягают бароны, он отрешает от клятвы верности, словно римский понтифик. Ответь мне, Сугерий, где же, наконец, папский легат?
— Без сомнения, он где-то близко. Вести, пришедшие из Рима, свидетельствуют, что Его Святейшество уже направил к нам верного и мудрого человека.
— Направил, — продолжая хмуриться, повторил король. — И что же, этот верный и мудрый человек идет пешком?
Аббат Сугерий воздел руки к небу, демонстрируя, что только отцу небесному известен способ передвижения вышеозначенного легата.
— Какие новости? — с шумом выдыхая, чтобы успокоиться, спросил король.
— Я бы сказал, довольно странные. Прибыл гонец от виконта де Вальмона.
— Что нужно этому мятежнику?
— Он утверждает, что мы упрятали Фулька Анжуйского в Британии, и обещает прислать нам его тело для погребения. Из головы же коннетабль Нормандии рассчитывает изготовить себе кубок.
— Вот еще один добрый христианин, — гневно фыркнул король. — Духовное чадо осиянного божественным светом преподобного Бернара. — Он скривился в недоброй усмешке. — Если злобный боров не выжил из ума и впрямь что-то выведал, то его несостоявшийся зятек очутился в Англии. Хотел бы я знать, каким чертом его туда занесло?
— Не богохульствуй, сын мой, — одернул его Сугерий.
— Хорошо-хорошо… Но все же, мне очень интересно, с чего бы вдруг юному графу Анжу вздумалось плыть в Англию и что он там делает?
— Об этом де Вальмон умалчивает, — пожал плечами настоятель Сен-Дени.
— Де Вальмон, — процедил король, — пора уже вскрыть этот нарыв. Но прежде следует положить конец бесчинствам клервосского выскочки. Покуда он на воле, такие де вальмоны плодятся, точно черви после дождя.
— Что же ты намерен делать, сын мой?
— Послать надежный отряд.
— В Клерво?!
— К нему.
— Людовик, ты — христианнейший король Франции. В день, когда чело твое помазали миррой, принесенной с небес божественной голубкой, ты присягал защищать церковь и блюсти ее интересы!
— Я и желаю защитить церковь и блюсти ее интересы! — непреклонно проговорил государь. — Я не буду штурмовать стены Клерво, а лишь велю перекрыть доступ туда для всякого рода гостей. В первую очередь — моим вассалам и арьервассалам. Такова моя воля, и вплоть до того часа, когда папский легат вынесет свой приговор, без моего позволения никто не войдет и не выйдет из обители! Это решено. Да, вот еще, — король сжал руки и хрустнул пальцами, — де Белькура обезглавить. Завтра же — на площади перед Консьержери. В назидание остальным.
— Людовик?!
— Я не любил своего венценосного собрата Генриха Боклерка. Я всегда считал, что король Англии и как король, и как герцог Нормандии оскорбляет чувство высшей справедливости, присущее всякому доброму христианину. Но мне слишком хорошо известно, как армия бродяг во главе с Бернаром Клервосским вступила в Лондон и как сам Герних Боклерк сложил голову — храбрую и умную голову, — затоптанный толпой бесноватых фанатиков. Я не желаю быть следующим.
* * *Неровная линия деревьев на горизонте светлела, и ранние птицы начинали щебетать, радуясь приходу нового дня. Заутреня уже окончилась, и аббат Бернар с монастырской стены глядел на ведущую к воротам дорогу. В стороне, почти у самой кромки леса виднелись несколько всадников, над которыми реяло усыпанное золотыми лилиями лазоревое полотнище баньеры.[65]
— И дали мне в пищу желчь. И в жажде моей напоили меня уксусом, — шептал аббат, и слова псалма звучали гневным призывом, обращенным к Отцу небесному. — Да будет трапеза их сетью им, и мирное пиршество их — западнею. Да помрачатся глаза их, чтоб им не видеть, и чресла их расслабь навсегда. Излей на них ярость твою, и пламень гнева твоего да обымет их.
— По-прежнему стоят? — Брат Россаль приблизился к настоятелю и склонил голову для благословения.
— Стоят. Скоро должны меняться.
Точно повинуясь его приказу, из леса выехали с десяток всадников и, что-то кратко обсудив с бывшими в карауле, заняли их место.
— И так пятый день, — заметил брат Россаль. — Вчера кто-то пытался сюда пробраться, спрятавшись в воз с сеном — сено истыкали копьями, беднягу ранили, вытащили на свет божий и куда-то уволокли. Быть может, повесили.
Бернар неотступно следил за горизонтом. Казалось, он не слушал брата келаря, но тот нимало не смущался подобным невниманием.
Вдалеке показался воз, груженный снедью, и выставленный из леса патруль начал тщательно осматривать корзины с капустными головами и мешки с луком. Когда процедура осмотра была закончена, один из всадников довольно грубо спихнул возницу с козел, занял его место и, стегнув кнутом лошадей, направил возок к воротам.
— Виданное ли дело — в христианской стране держать в осаде монастырь?
— «И составили против него заговор слуги его, и умертвили его в доме его», — произнес нараспев Бернар. — Вторая книга Паралипоменона, глава тридцать третья, стих двадцать четвертый. «Поднявший руку на Господа где найдет спасение от гнева Божия?»
- Смарагд - Сергей Бойко - Альтернативная история
- Тайная история сталинских преступлений - Александр Орлов - Альтернативная история
- Трехглавый орел - Владимир Свержин - Альтернативная история
- Дети Империи - Олег Измеров - Альтернативная история
- Второй фронт - Владимир Поселягин - Альтернативная история
- 100 лет молодости - Valentina Nikolina - Альтернативная история
- Мамалыжный десант (СИ) - Валин Юрий Павлович - Альтернативная история
- Все могло быть иначе: альтернативы в истории России - Владимир Шевелев - Альтернативная история
- Реализация - Дмитрий Николаевич Дашко - Альтернативная история / Детективная фантастика / Попаданцы
- Из Америки – с любовью - Владимир Серебряков - Альтернативная история