Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А отсюда перекинуть мостик к мотивам: зачем подполковник пустился во все тяжкие? Чтобы скрыть убийство, совершенное собственной рукой, – другого резона идти на преступление у него быть не могло. А зачем он убил Вершинина? Чтобы избежать разоблачения в подготовке покушения – и доказательством этой версии служат показания Абрикосова.
Хорошо. А как может оправдаться Друбич? Он попытается дезавуировать показания лодочника и рассказать на суде историю про подготовку Вершининым покушения на самого себя. Вероятно, у него найдется и свидетель, который согласится подтвердить его слова. До сих пор речь о нем не заходила, но это не значит, что его нет. Мне не удалось как следует припереть Друбича к стенке, поэтому он держал козырь в рукаве. Не исключено, что свидетель не просто подкупленный субъект, а сообщник нашего великого комбинатора, и он не хочет раскрывать его раньше времени.
Ладно, допустим, Друбичу удастся убедить суд, что идея испортить мотор лодки исходила от самого Вершинина. Но как ему быть с реальным убийством? Если он собирается последовательно гнуть ту же линию, ему придется доказать, что и в этом случае все было подстроено по указанию полпреда, а вариант с лодкой был запасным. Он скажет, к примеру, что Яковлев согласно плану останавливал «Волгу», угрожая автоматом. Для убедительности он должен был сделать предупредительный выстрел в воздух. Когда «Волга» Вершинина затормозит, Яковлев берет автомат на ремень, делая вид, что останавливал машину по срочной служебной надобности, подходит и с расстояния в несколько шагов неожиданно стреляет из пистолета сквозь заднее стекло. Но промахивается. Друбич его задерживает. Яковлев сознается. На следствии и суде он дает нужные Вершинину показания, какие именно, Друбич не знает. Так должно было быть. Но Яковлев выпил, за ним тащился не вязавший лыка шурин, поэтому все пошло наперекосяк, и в итоге сержант действительно попал Вершинину точнехонько в затылок. Если Друбич сможет и в этом убедить суд, то он чист. Все противоправные действия он совершил по указанию полпреда, а после смерти Вершинина, по собственной инициативе, но во имя высших государственных интересов. Любой суд его оправдает.
Однако чтобы этот план сработал, его нужно либо заранее подготовить и действия всех участников, в первую очередь Игоря Яковлева, тщательно отрепетировать, либо кто-то из прокурорских работников, как и в предыдущем случае, должен Друбичу подыгрывать. Если выстраивать такую сложную комбинацию с ходу, без подготовки, неизбежно возникнут неувязки, противоречия в показаниях, кому-то необходимо все держать под контролем и координировать.
А на что Друбич может реально рассчитывать? Необходимой домашней заготовки у него нет: кому в голову могло прийти, что Николай Иванович отыщет пулю?! Игорь Яковлев плясать под его дудку больше не желает. Друбич понимает – должен понимать, – что в случае ареста я попытаюсь добиться его перевода для содержания под стражей в Москву, ввиду особых обстоятельств дела, там своего домашнего следователя и прокурора не будет, вся его сверхсложная игра полетит к черту. Ему останется только перейти в глухую оборону – заявить: он, мол, ни в чем не виноват, обвинения против него сфабрикованы от начала до конца по политическим соображениям – и ждать. Тянуть время. Надеяться, что во имя избежания грандиозного скандала Генпрокуратура сама замнет дело, а он отделается малым сроком, как Яковлев. Выгораживать и прикрывать его, конечно, никто не станет, единственное, в чем Друбич может не сомневаться: заказчик, будь то Бутыгин или Соловьев, постарается его убрать, пока он не раскололся.
Итак, выходит, Друбич блефовал, когда преспокойно реагировал на мои слова, что есть свидетель, слышавший два выстрела. Даже не найди Николай Иванович пулю, это грозило бы подполковнику осложнениями. То, что звук выстрела он не расслышал за шумом мотора, выглядит не очень убедительно – наверняка двигатель у вершининской «Волги» был в идеальном состоянии. А что оба раза стрелял Яковлев – вообще полная чушь. В его магазине не хватало одного патрона, не двух.
Не двух… Турецкий зажмурился и прикрыл лицо ладонями. Некоторое время, может, пару минут, а может, всего несколько секунд – чувство времени он утратил, – усилием воли изгонял все мысли до единой, пытаясь увидеть абсолютную черноту. Но перед глазами плавали фиолетовые пятна и порхали огненно-красные чертики с хвостиками-закорюками. Расслабиться не получилось. На воздух! – решил Турецкий, хоть на пять минут.
Он вышел на крыльцо без плаща, в расстегнутом пиджаке и, глядя свысока на прохожих, кутавшихся в воротники от северо-западного ветра, несшего снежную крошку, с удовольствием подставил щеку секущим мокрым порывам. Моментально растаяла вата в голове, захотелось сделать что-нибудь эдакое, из ряда вон, при одной мысли о чем захватывает дух: перелететь через Северный полюс на воздушном шаре, бросить курить, да мало ли!
Какой бы совершить подвиг, Турецкий так и не смог придумать – подъехала Лия, розово-синяя от холода, пришлось зайти в вестибюль.
– Ну как, Александр Борисович, – поинтересовалась она не без издевки, потирая озябшие руки, – есть основания для ареста гражданина Друбича А. В.?
– Будут! – пообещал Турецкий.
Надо бы приставить к этому А. В. наружку, подумал он с досадой. Без полных официальных результатов экспертизы оснований для ареста нет. Про пулю ему, скорей всего, доложили, если нет – доложат с минуты на минуту. Местным операм доверять нельзя. Короче, кругом дерьмо! У Друбича есть дней пять, что он за это время выкинет, одному Богу известно. Экспертов, что ли, подстегнуть? Да где уж там! Только сунься – тут же вопль поднимут: ага, Турецкий пытается оказать давление и подтасовать результаты экспертизы!
Лия потеребила его за рукав:
– Александр Борисович!
– Да.
– Позволите выдвинуть версию? Только давайте пойдем в кабинет – холодно.
– Там накурено, – проворчал Турецкий. Слушать адвокатские речи в защиту Друбича у него не было ни желания, ни душевных сил.
– Да вы просто злодей какой-то! Так вот, мое предположение: найденная пуля не имеет никакого отношения к убийству Вершинина, мало ли кто мог пальнуть от нечего делать. – «Плановый отстрел ворон…» – вспомнил вдруг Турецкий. Так называлась дурацкая статейка, появившаяся в «Известиях» после убийства Вершинина. Он тогда с жадностью на нее накинулся: сенсация же, а достоверной информации, как обычно, с гулькин нос. Потом, кажется, плевался… – Александр Борисович!
– Да.
– Вы меня не слушаете!
– Слушаю.
– Вершинин действительно готовил какую-то провокацию. Андрей Викторович показания Абрикосова подтвердил? Ну что вы молчите?! Так ведь я права?
– Подтвердил.
– Он сказал, что действовал, подчиняясь приказу Вершинина? Сказал?!
– Да. Солгал, что действовал по приказу полпреда.
– Ну почему непременно солгал?!! – взорвалась Лия.
– Потому что все на это указывает.
– Что – все?! Кто – все?! Лемехова?!
– Не кипятитесь, Лия, – попытался урезонить разошедшуюся девушку Турецкий, сам понемногу начиная закипать. – Не только Лемехова.
– А что, есть неопровержимые факты?!
– Есть.
– Например?! Назовите хотя бы один!
Турецкий разозлился и потому позволил себе незаконный прием – нахмурился сурово и, глядя Лии прямо в глаза, жестко спросил:
– И после этого вы приступите к исполнению своих обязанностей?
– Приступлю, – ответила она, мгновенно покраснев.
– Хорошо. Свидетели слышали два выстрела. А в автомате Яковлева недоставало только одного патрона. Друбич никакого вразумительного объяснения дать не смог. Достаточно?
– Не в автомате, Александр Борисович, а в магазине. Непосредственно в автомате может находиться всего один патрон.
– Спасибо за уточнение! Я так сказал, чтобы вам было понятней.
– Собственно, я о втором выстреле и хотела с вами поговорить. Мне приятель как-то рассказывал, что в армии на стрельбищах всегда прикарманивал парочку патронов. Чтобы подстрелить зайца, или если в карауле в суматохе потеряется патрон, или кто-нибудь случайно выстрелит… У Яковлева был запасной патрон! Представьте: человек не в себе. Иначе с какой стати он бы вообще стал стрелять в проезжающую машину?! Выстрелил раз, не заметил, что попал; через минуту еще раз, просто так, от переизбытка эмоций. Один патрон вернул на место. А когда его арестовали и объяснили, что он натворил, про запасной патрон он, само собой, решил не упоминать. И правильно сделал. На нем и так убийство висело, нужно было под дурачка косить, а не сознаваться в краже боеприпасов. А…
– У вас все, Лия? – перебил ее Турецкий.
– Нет, не все!
– Достаточно. Это оригинально, я бы даже сказал глубоко. Но ваша версия ошибочна.
– Почему? Объясните! – потребовала Лия.
– Нет времени. Идите работайте. Нужно проверить все оружие соответствующего калибра у тех, кто охранял Вершинина.
- Клуб неверных мужчин - Фридрих Незнанский - Детектив
- Поражающий агент - Фридрих Незнанский - Детектив
- Имя убийцы - Фридрих Незнанский - Детектив
- Инкубатор для шпионов - Фридрих Незнанский - Детектив
- Ярмарка в Сокольниках - Фридрих Незнанский - Детектив
- Ошейники для волков - Фридрих Незнанский - Детектив
- Сегодня ты, а завтра… - Фридрих Незнанский - Детектив
- Тополиный пух - Фридрих Незнанский - Детектив
- Убей, укради, предай - Фридрих Незнанский - Детектив
- На исходе последнего часа - Фридрих Незнанский - Детектив