одного окота, все угольно чёрные. Только один отличался, у него глаз был затянут мутной плёнкой.
— Какой странный подарок вам преподнёс Ольхон, — протянула баба Катя.
— Верите в духов? — подняла на неё взгляд Дина.
— Как не верить, если я живу здесь уже больше двадцати лет? — улыбается наша хозяйка.
— Ну, оставить их здесь некому. Видно же, что в доме лишними оказались. Не обратно же их теперь закапывать. — Осторожно потрогала одного из котят Дина. — Да и Аля давно просит котёнка или щенка.
— Да, а тебе ещё и к ней подлизываться предстоит по возвращению, — напомнила сестре о непростом характере внучки Тося.
Котёнок с больным глазом встал и, немного пошатываясь, сделал шаг в мою сторону. Смотреть на явно переступающего через болезненные ощущения котёнка мне стало неприятно. Словно это я виновата в таком его состоянии. Поэтому я наклонилась и взяла животное на руки.
— Морда-то какая красивая, прямо лев, — внимательно осмотрела я котёнка. — Судя по бубенцам под хвостом, это кот. Ну, в будущем. Блох кстати нет, странных язв или проплешин вроде лишая, тоже. С глазом только беда, но это похоже с рождения. Ну что? Выбирай, будешь Один или Лихо? И тот и другой были знакомы с проблемами со зрением.
Котёнок уткнулся мне мордой в грудь, пытаясь протиснуться в небольшое отверстие между пуговицами рубашки. Одна из них кошачьего напора не выдержала.
— Ясно, Лихо. — Хмыкнула я. — Ты только учти, что животных я не очень люблю и домашнего питомца ни разу не заводила.
— Урчит как, — восхитилась Дина, продолжая почëсывать между ушек второго из наших найдëнышей. — Прокормить от глистов и будет Але на ночь мурчать. Да, Баюн?
— А вот этого, гордо стоящего и независимо шатающегося, я заберу себе. Уживëмся, Лекс? — нашлась и для третьего котёнка хозяйка.
— А тебя в твой монастырь-то пустят? Да ещё с чёрным котом? — спросила я у Тоси.
— Да я от мира и не ухожу. Просто живу в домике за монастырской стеной. Монастырь старый, ещё один из первых каменных в Сибири. До семьдесят пятого года ещё использовался как тюрьма. Потом как карцер для заболевших, туда во время эпидемий ссылали. А я в своё время сильно поспособствовала сначала признанию всего монастырского комплекса, как исторического памятника. А потом и разрешению вновь открыть там монастырь. Небольшой домик с садом, где раньше жил начальник тюрьмы за мной и закрепили, как благодетельствующей и покровительствующей. Тихо там, спокойно. А Лекс будет у печки сидеть, да компанию мне составлять. — Тося взяла Лекса на колени, усаживаясь возле закипевшего котелка. — Присаживайтесь. Вон уже и чай с чабрецом готов. А потом нас ждёт дивное занятие. Купание котов.
Странно, но прибившиеся коты раздражения не вызывали. И даже то, что они повсюду увивались за нами и начинали заметно нервничать, когда видели, что мы собираемся, заставляло только улыбаться. Да и окунувшись во все прелести путешествия на дальние расстояния с животными, мы только вздыхали.
В Москве меня и Дину встречали. Генка оставался таким же рыжим, как в детстве. Вот только ростом вымахал под два метра и раздался в плечах. И сразу как-то напоминал обоих своих братьев, что помогали нашему отцу строить наш дом. С возрастом мальчишка-сосед заматерел, наполнился силой, и всё больше напоминал вставшего на задние лапы медведя.
Высокий мужчина в военной форме привлекал к себе внимание даже в аэропорту. Даже не смотря на уже почтенный возраст. Для армии и вовсе глубокий пенсионер. Но смену он начал себе готовить только год назад. В одной руке он держал букет, а за вторую цеплялась Аля.
— Ты смотри, сама скромность, — пихнула я локтëм сестру.
— Напоминаю, ты мне собиралась показать строгость в воспитании, — съязвила Дина, но по посветлевшему лицу было заметно, что всё, главное для неё событие сегодняшнего дня произошло.
— Лисёнок мой, — обняла она внучку. — А я с подарками и гостинцами.
— Главное, что ты вернулась, — крепко обняла её Алька. — Я очень скучала, бабушка. Нам с дедушкой было грустно.
Пара взмахов длинных ресниц и бабушка поплыла. Да уж, лисёнок и есть. Какая уж тут строгость.
Забавная причуда природы, но внучка Дины родилась точной её копией. Наблюдая вечером, как Аля уплетала привезённое с Байкала лакомство, смесь кедровых орехов, мёда и брусники, я словно вернулась в детство. Когда родители что-то обсуждали, а наша младшая сидела рядом и внимательно ловила чуть ли не каждое слово.
Через неделю наша правящая чета, как мы смеясь называли Дину с Геной, должна была явиться в Москву. Она по партийным делам, он по службе. Алю против обыкновения решили не оставлять в казарме, где она с младенчества чувствовала себя как дома, а уговорили меня погулять с ней по ВДНХ. Видите ли, ей там нравилось. Впрочем, долго меня уговаривать и не надо было. Аля умудрялась быть одновременно избалованной и некапризной. А вместо сказок любила слушать рассказы о прошлом.
Подруга Дины, работавшая в архиве исторического музея на Красной площади, вообще с удовольствием забирала девочку к себе на работу, когда сестра пропадала на заседаниях партии. А потом с восторгом рассказывала, как внимательно маленький ребёнок слушает профессоров истории и даже задаёт какие-то свои вопросы.
Но оказывается, она ещё и неплохо всё запоминала. По крайней мере, пересказывала слова какого-то профессора об Иоанне Грозном очень связно.
— То есть, как я понимаю, когда ты вырастешь, то будешь у нас историком? — улыбаюсь я.
— Нет, — взлетают хвостики, когда она отрицательно машет головой. — Я буду прокурором!
— Да? С чего это вдруг? — спросила я.
Глава 6
— Ну и где же ты таких слов нахваталась? — заинтересовалась я. — Ты хоть знаешь, что прокуроры делают?
— У Ксаны папа военный прокурор. Он защищает тех, кто кажется слабее. Потому что сильный делает, что хочет. Даже когда это не правильно. И вот тогда приходит Ксанин папа и возвращает всё так, чтобы было честно и справедливо. А того, кто поступал плохо, наказывает. — Объясняет мне не по годам деловая малявка.
— Думаешь, справишься? — интересуюсь я.
— Справлюсь, — уверенно кивает мелкая. — Ксана всё узнала. Прокуроров пугают, подкупают или с ними договариваются. Подкупить меня не выйдет, у меня всё есть. Теперь вот даже котик есть. Договориться со мной не получится, я вредная. А напугать меня дедушка не даст.
— Тогда да, только в прокуроры и идти, — рассмеялась я.
— Простите, — подошёл к нам смутно знакомый мужчина. — Я просто смотрю на вас… Аня? Я Саша, помнишь?
— Александр Николаевич, — вспыхнуло узнавание. — Помню.
— А я вот не сразу узнал.
