горластый, горбатый и мутноглазый оратор У. с его вечным рефреном: «Освободим рюсских зенсин!» – и длинная очередь красивых дородных женщин, пригнанных к нему для восстановления русского генофонда. Очередь, прямо скажем, похлеще той, что днем выстраивается к туалету Алехина. И Верочка среди них – плачущая, упирающаяся.
А вот крупный математик Н. ни на какие такие разборки внимания не обращал. Зато, услышав от Алехина про НЛО, мгновенно примчался на грузовой машине и с помощью двух грузчиков выставил из кузова странный, отталкивающего вида прибор, что-то вроде армейского миномета, установленного на чугунной плите, но с датчиками и с небольшим телевизионным экраном. По экрану, как живые, ползали зеленые кривые. А когда Алехин подошел поближе, стрелки на датчиках вдруг зашкалило. Крупный математик сразу оживился. Губы толстые, жадно трясутся.
– Алехин, вам сны снятся?
– Ну да, я разве не человек?
Математик Н. оживился еще больше:
– Неужели вас мучают сомнения?
– Да нет, я в этом не сомневаюсь!
– А шкаф для одежды у вас не падал без причины?
Алехин хотел ответить, что это не шкаф, а сам он недавно падал без причины – в лужу. Под давлением трех каких-то хулиганов. Но перевел разговор на другое, на более интересное. Ткнул пальцем в таинственный прибор, который было решено на несколько недель оставить в его садике:
– Застрахован?
– От чего? – удивился математик.
– От митингов.
– Думаете, поломают?
– Непременно поломают.
– А да ладно, – отмахнулся математик. – Пусть ломают. Нам бы только снять четкую информацию. – И объяснил, затягиваясь дешевой сигареткой: – Нам на изучение НЛО никто не выделяет приборов, поэтому мы всегда пользуемся чужими. Вот даже создали лабораторию по ремонту редкой научной аппаратуры. Принимаем приборы у самых разных организаций. Неделю ремонтируем, а в документах указываем, что три месяца. А сами этими приборами пользуемся. Всем польза.
5
А вот с хулиганьем сложнее.
Объявились в переулках вокруг пустыря рукастые придурки.
Встретили вечером Алехина – маленький тип, с ним этот длинный и еще тот тип, что похож на Вия. В переулке лужа, по сторонам заборы, за заборами заглохшая новостройка. Домой можно пройти только по переулку, поперек него – лужа, и эти трое: ласковый Заратустра в мохнатой кавказской кепке, Вий в ватной телогрейке и маленький, длинноволосый. Алехин, увидев троицу, сразу понял: сейчас попросят закурить. И решил: пройду мимо, пусть думают, что глухонемой.
Но хулиганье пошло хитрое. Они не попросили закурить. Они сразу схватили Алехина за грудки и сунули под нос что-то вроде игрушки. Может, искусственный рак, а может, не рак. Всякие там псевдоподии, ложноножки, усики, клешни, лапки. Присматривать Алехин не стал. Для одной только вежливости взвесил на ладони тяжелую игрушку: «Из золота, что ли?»
Таких, как эти типы, Алехин недолюбливал.
Пропились, наверное, пытаются толкнуть с рук игрушечного металлического, явно украденного рака. И глаза у них какие-то неживые, не туда смотрят, куда надо. И ругаются странно, без интереса. Думают, наверное, куда денется этот Алехин? Перед ним лужа, не побежит он через лужу. А Алехин несколько дней назад сам набросал в лужу кирпичей – один туда, другой подальше. С первого взгляда не заметишь, но он-то знал тайную подводную тропу и мог пробежать по воде, яко посуху. Потому и не торопился, не выказывал никакой робости, предлагаемого металлического рака активно отталкивал. Зачем ему чужое? Он сроду не брал чужого! Чувствуя несомненное моральное превосходство, даже подмигнул маленькому длинноволосому.
И умудрился оторваться от типов.
В общем, жизнь кипела.
По утрам митинги, днем очереди к туалету.
А вечерами появлялся неугомонный крупный математик Н.
Курил, хрипел: «Алехин, голова у тебя не кружится? Странные сны не снятся?»
А ему снились сны, даже очень. И странные. Например, Верочка – в одних только длинных коричневых сапогах, и ничего на ней больше не было. Разве про такое будешь рассказывать?
6
Опять возвращался вечером домой. И вот нет чтобы пойти более дальним, кружным, зато безопасным путем, поторопился, свернул в узкий переулок. А там опять эти трое. Длинноволосый дергается, подбрасывает на ладони тяжелого металлического рака:
– Бери, бери! Для тебя, Алехин!
– За полбанки? – ухмыльнулся догадливый Алехин.
И подумал: где это они узнали мою фамилию?
– Зачем за полбанки? Ты по делу бери.
– Это как, по делу?
– А за полтинник.
– Значит, растут цены? – обиделся Алехин. – За простую механическую игрушку полтинник? Да она даже не заводится, в ней дырки нет для ключика. Ну, положим, возьму я. Зачем мне ваш рак? Таскать в кармане?
И улыбнулся. Не обидно, но с некоторым чувством превосходства.
Улыбка у Алехина широкая, открытая, как у губастого зайца из трагических рассказов Пришвина. И зубы ровные. Вот по ровным зубам, по широкой губастой заячьей улыбке Алехину и прилетело.
– Ты чего? – обиделся Алехин.
И опять ему не понравились глаза троицы – какие-то тусклые, неживые. Не поймешь, что надо таким? В драку все-таки хватило ума не лезть, намекнул только, отмахиваясь: видел я вас, козлы. Не раз видел. Пробавляетесь на стройке, да? Понадобится, мне вас найти, как плюнуть.
И дунул прямо по луже.
Смылся, конечно. Но обидно, конечно.
Он мотается день-деньской по участку, пенсионер Евченко достал, сидит в печенках, а тут еще это хулиганье. Сегодня опять не сумел уговорить упрямого пенсионера Евченко пролонгировать его страховку. Тот одно ноет: вот, дескать, помру, наследников у меня нет – кому достанется страховка? Алехин говорит: да не пропадет ваша страховка, в случае чего достанется государству. А достанется государству, говорит, станет государство еще сильнее. А станет государство сильнее, в счастье подрастут и ваши возможные потомки.
– Ага, потомки, – обиделся пенсионер. – Я тут всю жизнь горбатился, а они, эти потомки, сразу на готовенькое.
7
Но больше всего мучила Алехина Верочка.
Он у нее все-таки был однажды. Уютная однокомнатная квартирка. Литовская стенка. Дорогой хрусталь, книжки на полках. Всякие красивые камни, особенно агаты. Их Верочке дарил геолог, с которым она когда-то дружила. Что-то у них там не связалось, но Алехин не любил слушать про это. Ну, еще бельгийский ковер, японский пылесос, тефлоновая посуда. И все не застраховано!
Алехин обалдел от такой беспечности.
Задумавшись, двинулся по роковому переулку.
Моросил дождичек. Развязался шнурок на ботинке. Подняв воротник ветровки, Алехин присел на корточки как раз перед знакомой лужей. Завязывая шнурок, подумал: как бы ни складывалась моя жизнь, пусть даже Верочка совсем откажется от него, пусть даже не выдержит он испытательного срока, все равно он Верочку уговорит… застраховать… всю квартиру… А то, не дай бог,
