Конвоя.
На Новый год командир и офицеры Конвоя имели честь принимать участие в принесении поздравлений Их Величествам. В день Крещения Господня происходил Высочайший выход и производился крещенский парад в Зимнем дворце.
Во дворец прибывали взводы от военных училищ и войсковых частей Гвардии со своими Знаменами и Штандартами и, к назначенному времени, выстраивались в залах дворца. Взводы от Гвардейских пехотных частей – в Николаевском зале. В Гербовом – от Гвардейской кавалерии. На правом фланге войск – взвод Конвоя со своим Штандартом. На другой стороне Николаевского зала, против Гвардейской пехоты, находились высшие чины Императорского Двора, министры, дипломатический корпус, генералитет, представители города Петербурга и другие приглашенные лица.
Обер-гофмаршал граф Бенкендорф с большим золотым жезлом, увенчанным двуглавым орлом, торжественно объявлял о выходе Их Императорских Величеств. Государь Император шествовал в первой паре со Своей Августейшей Матерью Государыней Императрицей Марией Феодоровной. Государыня Императрица Александра Феодоровна – во второй паре со старшим из присутствующих Великих Князей. Затем следовали Великие Князья и Великие Княгини, по старшинству престолонаследия. В Николаевском зале Государя встречал с рапортом Главнокомандующий войсками Гвардии и Петербургского военного округа, генерал-адъютант Великий Князь Николай Николаевич.
Обойдя фронт выстроенных войск и поздоровавшись с ними, Государь, Государыня, Великие Князья и Великие Княгини следовали в собор Зимнего дворца.
По окончании Богослужения шел крестный ход на Иордань по залам дворца и, спустившись по Иорданской лестнице, выходил к Дворцовой набережной. На набережной, против Иорданского подъезда, ко дню Богоявления ежегодно сооружалась специальная часовня. Часовня имела синий с золотыми звездами верх, украшенный крестом.
Впереди крестного хода шли певчие придворной капеллы и многочисленное духовенство, во главе с санкт-петербургским митрополитом. За духовенством следовал Государь, Великие Князья и Государева Свита, в составе которой находился командир Конвоя. За Царской Свитой несли Знамена и Штандарты воинских частей.
Государыня Императрица и Великие Княгини следовали с крестным ходом по залам дворца до Помпеевской галереи, а затем направлялись во внутренние покои и из окон дворца наблюдали шествие крестного хода на Иордань и водоосвящение на Неве. Во время шествия крестного хода войсковые хоры музыки и трубачей играли молитву «Коль Славен». Певчие пели положенный тропарь. На Дворцовой набережной выстраивались войска, а Знамена и Штандарты устанавливались у Иордани полукругом, посредине которого находился Государь с Великими Князьями.
Обряд освящения воды в заранее приготовленной проруби лично совершал санкт-петербургский митрополит. По окончании водоосвящения митрополит кропил святой водой Государя, Великих Князей, Знамена и Штандарты. Затем крестный ход в том же порядке, как следовал на Иордань, возвращался во дворец.
Духовенство шло в храм дворца, а Государь со Свитой останавливался в Гербовом зале. Против Государя выстраивался оркестр полковой музыки Л.-Гв. Преображенского Его Величества полка, и перед Государем Императором проносились все Знамена и Штандарты. Перед Штандартом Императорского Конвоя в церемониальном марше шел адъютант Конвоя. Перед каждым Знаменем и Штандартом шел также адъютант части, которой они принадлежали.
Пропустив перед собой все Знамена и Штандарты, Государь, Государыня, Великие Князья и Великие Княгини удалялись в Собственные Царские покои, где для Особ Императорской Фамилии сервировался Высочайший завтрак. Остальные лица, присутствовавшие на выходе Их Величеств, приглашались в концертный зал.
Вся Царская Семья относилась с исключительным вниманием к офицерам и казакам Конвоя. Благодаря редкой памяти, которой она отличалась, а также вследствие своего отношения ко всем конвойцам Царской Семье были известны не только имена и отчества офицеров, но и фамилии вахмистров и многих урядников и казаков Конвоя.
Великие Княгини Ксения Александровна и Ольга Александровна, а также и Великие Княжны, разговаривая с офицерами, обращались к ним по имени и отчеству. Некоторых конвойцев Великие Княжны, в письмах и между собой, называли по-своему: Шуриком – сотника Александра Шведова, Юзиком – подъесаула Анатолия Федюшкина (находя его очень похожим на героя прочитанного ими романа), Скворчиком – подъесаула Михаила Скворцова.
Урядник Конвоя по фамилии Горобец, великан, обладавший могучим басом, Великими Княжнами любовно назывался Воробушек. А один из первых теноров хора Конвоя, казак Камков, – Савушка.
Великие Княгини и Великие Княжны крестили детей у офицеров и сверхсрочнослужащих казаков, постоянно затем интересовались своими крестниками и делали им щедрые подарки.
Великая Княгиня Ольга Александровна настолько была близка к казакам и так просто себя держала с ними, что казаки совершенно откровенно делились с ней всеми своими переживаниями. Сама Великая Княгиня Ольга Александровна в своих письмах вспоминает трогательную простоту своих взаимоотношений с казаками Конвоя: «…Говорили мне, как их очень обижало то, что один из служащих во дворце ночью тайно следил за ними, как они стоят на часах… А казаки, раненные на фронте, находясь у меня в лазарете, писали Государю письма верноподданные – давали мне, а я посылала, «чтобы в руки попало…». Так много трогательного было…»
Вообще же величавая простота в обращении и царственная ласковая обаятельность самого Государя Императора и его Августейшей Семьи особенно чувствовались в обстановке частной жизни Царской Семьи.
Как-то Государь задержался в офицерском Собрании одного из полков Царскосельского гарнизона, слушая концертную программу. Встретив на другой день полковника Киреева, Государь неожиданно задал ему вопрос: «А что на то скажут мои конвойцы, увидя, как я вчера поздно вернулся домой?» – «Ваше Императорское Величество! Конвойцы скажут: наконец-то Царь зажил по-царски», – следовал ответ полковника. Государь ласково улыбнулся и сказал: «Так, значит, по-царски?» А затем добавил: «Это хорошее пожелание, но… царская жизнь есть только в сказках…»
Во время дежурства одного офицера в Императорском поезде Государь, проходя по коридору вагона, в котором имел свое купе дежурный офицер Конвоя, заметил, как этот офицер рассматривал удачно сделанный карандашом набросок его портрета. Государь остановился и спросил: «Кто это рисовал?» Узнав, что рисунок сотника Зборовского, Государь заметил: «А я и не знал, что Виктор Эрастович такой художник. И что же, он подарил этот рисунок?» Офицер доложил Государю, что рисунок – не его собственность. «Значит, все они, художники, одинаковы. Вот и у меня нет хорошего портрета – все лучшие они оставляют себе на память…»
Был случай, когда казак Конвоя, стоя на посту в Александровском дворце и отдавая честь Великой Княжне Ольге Николаевне, проходившей мимо него, подвинувшись назад, свалил и разбил большую вазу, стоявшую за его спиной. Великая Княжна остановилась, подняла с пола кусок разбитой вазы и сказала: «Прошу очень помнить, что это сделала я!»
Сменившись с поста, казак доложил о случившемся начальнику караула. Узнав о том, Великая Княжна Ольга Николаевна с волнением заявила: «Во всем виновата только одна я!»
Офицеры Конвоя имели высокую честь быть принимаемыми Царской Семьей и в обстановке
