рациоген и как охраняется. О защите его от местных обитателей хорошо позаботились: мощное энергоразрядное поле, металлоразрушающая плазма – на случай, если кто-то додумается до громоотвода… В нашем эпицентре бедствия есть точно установленный гипоцентр – его сердце. Холодное, но отменно здоровое, и уже пятый десяток бьющееся без намека на аритмию!
– Из ваших слов, Костя, следует, будто на Церусе и до рациогена существовал разум?
– Да, эти самые млекопитающие, что неторопливо, но уверенно, своим путем шли к цивилизации. Может быть, стихов в ту пору они не слагали, но язык уже создали. Хороший язык, содержательный. Я изучил его без всяких лингваров за сутки. Не поленитесь, слетайте за пределы эпицентра на побережье, там живет племя Пескоедов, такие же неглупые ребята, что и Длинные Зубы, и Тупые Топоры… А теперь вся эта раса деградирует, потому что добыть болотника стало непросто. Да и лешие, как они называют Тех, Кто Прячется в Стволах, загнали их в вонючие берлоги и не дают уйти с заклятого места. И поэтому нужно остановить этот рациоген, чтобы прекратить наконец нескончаемую бойню…
– Заменив ее на большую охоту Длинных Зубов? Вспомните Тун Лу. Он ощутил себя богом, бесстрастным вершителем судеб, и потому убил разумных морских свинок.
– Никого я не хочу убивать. Но разум нужно заслужить, выстрадать, завоевать! А не получать запросто, как новогодний подарок, тем более когда не знаешь, как им распорядиться…
– Вам, Костя, явно симпатичен этот стихотворец Бубб. И потому вы готовы защищать его монополию на разум. Другие-то чем перед вами провинились? В ксенологии нельзя руководствоваться эмоциями, особенно субъективными. Боги тоже имели любимчиков, холили, осыпали благодеяниями. И безжалостно преследовали всех прочих… Сейчас мы не можем остановить рациоген – ибо тем самым мы одним махом уничтожим и несколько разумных рас. А это геноцид, Костя… И откуда в вас уверенность, что история, поведанная Буббом, не выдумана им скуки ради? Как у него с фантазией?
– Нормально. Я встречал людей, у которых дело обстояло хуже…
– Вот видите! Я склонен предполагать, что в «дорацигеновские» времена на Церусе вообще не было разума. Наши ксенологи летали на побережье, и никаких Пескоедов им не повстречалось…
– Побережье большое, – упрямо возразил Кратов.
– Так или иначе, вопрос о ситуации на Церусе I я выношу на обсуждение в Галактическом Братстве.
– Тогда уж заодно исследуйте и возможную связь между рациогеном Тун Лу и рациогеном Церуса I.
Григорий Матвеевич помолчал.
– Вы предполагаете, что… – начал он осторожно.
– Угу, предполагаю. Допустим, что некая высокоразвитая цивилизация, вероятнее всего – не входящая в Галактическое Братство, решила испытать концепцию рациогена сразу в двух контрольных точках. Точка первая – Церус I, где рациоген был применен по прямому назначению, как генератор наведенной разумности. Точка вторая – Земля, опыт в среде окрепшего, давно сформировавшегося разума. Насколько я знаю, Тун Лу додумался до практической реализации рациогена внезапно, на голом месте. Эта идея возникла у него и только у него, потому что фундаментальные научные предпосылки просто отсутствовали. Как будто он заглянул кому-то… постороннему через плечо или ему подсказали… Этот второй эксперимент сорвался, так как Тун Лу не знал, что рациоген может служить и усилителем интеллекта. А эффект был бы потрясающий! – Кратов не глядя пробежался пальцами по сенсорам, и кресло резво крутнулось на месте. – Нечто сродни тектоновскому «многовекторному мышлению». Должно быть, каким-то образом инициируются дополнительные нейронные связи в мозгу… Кому-то было занятно увидеть, что получится, когда человечество внезапно и стремительно, ломая и круша законы эволюции, обратится в расу, интеллектуально превосходящую все, что было до сих пор в Галактике. В расу супертектонов.
– Смиренно склоняюсь перед вашей фантазией, Костя, хотя порой она принимает весьма причудливые формы. Думаю все же, что Тун Лу пришел к созданию рациогена самостоятельно – хотя здесь я, конечно же, руководствуюсь исключительно антропоцентристскими настроениями. Но вы не правы: идея эта носилась в воздухе, и совпадение наверняка случайно. Тем более что я не разделяю вашего мнения об интеллектуальном первородстве Длинных Зубов и иже с ними. Но проверить следует… А сейчас я покидаю вас, Костя. Вам нужно воздать должное сну. Как ваши ноженьки?
– Ходят, болезные, – Кратов привстал, опираясь на руки. Его лицо задергалось от напряжения. – Правда, это пока… неприятно. Но уж во всяком случае, сидеть на печи, дожидаючи калик перехожих, подобно Илье Муромцу, я не намерен.
– Понятно… Кстати, вы помните, что командор Лерман обещал вам трое суток домашнего ареста? Так вот, он свое обещание готов исполнить. А сутки на Церусе, как вам уже ведомо, гораздо более продолжительные, нежели на Земле или, скажем, в Парадизе.
– Он и убить меня как-то обещал, – хмыкнул Кратов.
– Дабы вы неукоснительно блюли постельный режим хотя бы некоторое время, он поместил вас в одну каюту с надежным и несговорчивым стражем, который будет предупреждать ваши желания и… гм… поползновения.
– А вот это, судари мои, уже посягательство на свободу передвижения!
– Отнюдь. Всего лишь рекомендации медиков.
– Подождите, Григорий Матвеевич. Я подозреваю, сейчас вы собираетесь неторопливо, обстоятельно обсудить церусианский прецедент на Совете ксенологов и принять какое-то осторожное решение…
– Именно так, Костя, я и хочу поступить.
– Но, независимо от исхода обсуждения, можно же начать работы по разъединению рас! Сселить Длинных Зубов и родственные им племена из эпицентра бедствия – иначе это и не назовешь. Допустим, на побережье… Хотя нет, это узенькая полоска суши, там им будет тесновато, начнутся междоусобицы с Пескоедами. А на другие материки?
– Боюсь, Костя, что не смогу вам это обещать. Есть маленькая, но весьма неприятная планетографическая подробность. Материк, который мы удостоились попирать ногами – кстати, в честь первооткрывателей звездной системы его предложено назвать Хаффия… так вот, он единственный здесь. Избытка альтернатив Церус I нам не предоставил. Есть еще какие-то утлые архипелаги, разрозненные островки. Да что-то крупное на южном полюсе.
– Но почему бы не туда?..
– Среднесуточная температура минус восемьдесят Цельсия, снежные смерчи, полное отсутствие растительности. Все остальное – ледяной океан… Церус I оказался чересчур холодной планетой, Костя, чтобы было где разгуляться эволюции.
– Выходит, я неосознанно повторил маршрут создателей рациогена… – Кратов хлопнул себя по лбу. – Ну конечно же! В условиях неопределенности Чудо-Юдо всегда выбирает для посадки геометрический центр наибольшего по площади участка суши. Такая в нем заложена программа. И у тех – тоже…
– Ну что ж, Костя, я констатирую тот факт, что вы были просто обречены открыть этот рациоген. Буде он, разумеется, существует в реальности. С чем вас и поздравляю. Хотя не с чем особенно поздравлять…
– Он существует. Пока…
– Вы что-то сказали, друг мой?
– Нет, ничего.
В дверях Григорий Матвеевич задержался.
– Костя, – произнес он. – Простите
