Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я спросил, могу ли прийти на консультацию. Она ответила, что очень занята, и повесила трубку.
Все сразу показалось мне безнадежным и непонятным. Я рассказал обо всем своей бывшей жене, которая никогда не прекращала меня поддерживать. Она с большим хладнокровием отнеслась к моему беспокойству. Не паникуй, сказала она. Ты должен все выяснить спокойно, методично и решительно. Надо разобраться, как обстоят дела. Потом ты составишь план и начнешь действовать. Я подумал, что даже государь у Макиавелли не мог бы сформулировать это лучше. Жена спросила, живет ли критик по-прежнему в доме у моря. Она посоветовала мне узнать его время работы, а потом поехать к нему домой, когда его там не будет. Она видела этот дом в газетах и знала, как он выглядит, какие у него окна и как легко подсмотреть за тем, что происходит внутри. Она сказала, что я, возможно, разберусь во всем не сразу, но, если я буду терпелив, ситуация прояснится и мне откроются пути, которые я не могу себе представить. Надо верить в то, что все будет так, как должно быть, сказала жена, и я подумал, что, да, верно, человек должен учиться такой вере. Таким образом, мне предстояло простоять возле дома несколько темных вечеров, заглядывая в окна, чтобы понять, что происходит внутри. Я должен был составить представление о той женщине. Я думал, что увижу, как она ходит по дому с листками и читает мой роман. Я смогу постучаться в дверь, рассказать, кто я, и попросить вернуть рукопись. Но прежде всего, по словам жены, у меня будет чем заняться. Я стану чем-то вроде частного детектива, и это заглушит мое беспокойство. Я сказал, что не хочу шпионить. Речь не о том, чтобы шпионить, а о том, чтобы вернуть твою рукопись, возразила жена. Твою исчезнувшую рукопись, твое дитя. Будь достоин своих творений, сказала она. Так у меня началась новая жизнь с новым распорядком дня.
Когда я поехал к дому в первый раз в конце января или, возможно, начале февраля этого года, стоял ясный день. Я приехал к морю, припарковал машину в поселке и пошел по узкой лесной тропинке, в конце которой жил мой друг. Дом был окружен забором с калиткой, но поскольку сад, так сказать, «заканчивается морем», можно легко попасть на участок, пройдя по льду. Я перебрался через круглые скалы на границе участка и оказался в саду. Вокруг дома росли высокие хвойные деревья со стволами толщиной с человека. Было четыре часа дня, и над шхерами разливался немного апокалиптический зимний свет. В доме повсюду горел свет, и со своего места я без труда мог разглядеть, что происходит в каждой из комнат. Я увидел женщину. Первое, что меня поразило: она была совсем не похожа на тех женщин, с которыми обычно встречается мой друг. Сильное снижение стандарта, если сравнить с его потрясающей бывшей женой. Мне подумалось, что у некоторых людей все начинает катиться вниз после того, как они расстанутся со своей второй половиной. Женщина была маленького роста, с мышиного цвета волосами. Одета в серо-бежевую мешковатую одежду. Ей могло быть около сорока. Она передвигалась быстро и целеустремленно, как будто ходила немного над полом, сильно напрягая ступни. Когда я увидел ее впервые, она занималась уборкой, металась как белка туда-сюда из комнаты в комнату. Я пристроился под сосной, прислонился к стволу, сунув руки под мышки, чтобы сохранить тепло. О боже, думал я. Почему это происходит? Но на такие вопросы не существует ответов. Единственное, что можно сделать, когда оказываешься в подобного рода ситуациях, это продолжать идти по выбранному пути, чтобы посмотреть, куда он приведет, раз уж ничего другого не остается. Это как спрашивать себя, какая польза от знания, в чем заключается перипетия, или изменило ли твою жизнь хоть как-то знание, в чем заключается перипетия. Прости, Лукреция. Я понимаю, что рассказываю сбивчиво. Я явно все еще чувствую себя недостаточно хорошо.
Из своего укрытия я видел, как женщина вышла на кухню, достала что-то из холодильника, потом включила телевизор и уселась на диван. Она долго сидела с прямой спиной и не отрываясь смотрела на большой экран. Я подошел ближе, чтобы разглядеть его получше. На мгновение я забыл о холоде, увидев изображение. Дома я никогда не смотрю телевизор. Я всегда считал сериалы дерьмом. Книги – вот единственное, что живет долго. Но тут я вдруг задумался. На какое-то время я совершенно забыл о рукописи. Я внезапно почувствовал себя так, как я, насколько я помню, чувствовал себя до того, как все это начало происходить, когда я все еще писал совершенно другие вещи, и жизнь шла по совершенно другой колее. Подумать только, размышлял я, у меня было столько женщин, и вот я стою здесь и мерзну в одиночестве, тайно подобравшись к чужому дому. Я задумался о том, какими были все те женщины. Похожие на теплые растения на морском дне, с тоской устремлявшиеся ко мне. И вот я стою здесь и передо мной совершенно заурядная, ничем не примечательная женщина, смотрящая телевизор. Ты, может быть, думаешь: какое он имеет право обвинять ее, когда это он шпионит и вторгается в ее жизнь? Но у меня никогда не было намерения вторгаться в ее жизнь. Возможно, это слабая защита, но это действительно никогда не входило в мои планы. Кое-кто, вероятно, может сказать, что я в своей жизни совершал злые поступки, но на самом деле в глубине души я очень добрый человек.
Потом я проделывал то же самое еще несколько дней. Я приезжал к дому в сумерках, стоял несколько часов до темноты, а потом возвращался домой. Это вошло в привычку. А привычки успокаивают, даже когда они бессмысленны. Человек приобретает точку опоры, а все остальное подстраивается под одну рутину. Каждое утро я вставал, завтракал в своей небольшой квартире на Кунгсхольмене, гулял, обедал, отдыхал, а потом ехал к дому. Я начал получать удовольствие от вида и запаха моря, когда свет таял над водой. Я наслаждался тем, как море вписывается в образ Стокгольма, раньше я наблюдал такое только в Венеции и Тревизо, с той лишь разницей, что в Стокгольме море сохранило свой дикий нрав. Здесь город вписался в природу, а в Италии природа всегда подстраивалась под
- Гарвардская площадь - Андре Асиман - Русская классическая проза
- Новые полсапожки - Семен Подъячев - Русская классическая проза
- Из жизни людей. Полуфантастические рассказы и не только… - Александр Евгеньевич Тулупов - Периодические издания / Русская классическая проза / Прочий юмор
- Понял - Семен Подъячев - Русская классическая проза
- Только правда и ничего кроме вымысла - Джим Керри - Русская классическая проза
- Лина - Полина Юрьевна Ростова - Прочая детская литература / Русская классическая проза / Триллер
- Страница за страницей - Лина Вечная - Короткие любовные романы / Русская классическая проза / Современные любовные романы
- Вдоль берега Стикса - Евгений Луковцев - Героическая фантастика / Прочие приключения / Русская классическая проза
- Звезды сделаны из нас - Ида Мартин - Прочая детская литература / Русская классическая проза
- Опасности курения в постели - Мариана Энрикес - Магический реализм / Мистика / Русская классическая проза / Ужасы и Мистика