Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В порыве благодарности Аделина схватила руку князя и хотела поднести к своим губам, но Орлов быстро предупредил ее, поднял ее дрожащую руку и целовал так долго и горячо, что Аделина, вспыхнув, отступила.
Госпожа Леметр вышла на минуту и возвратилась, неся на подносе, который второпях покрыла пестрым шелковым платком, стакан испанского вина и несколько бисквитов. С глубоким реверансом подошла она к князю, прося принять скромное угощение.
— Это добрый старый обычай, — сказал Орлов, — принимать гостей хлебом–солью, пусть это принесет счастье вашему дому и мне. — Он усадил Аделину на ее прежнее место, пододвинув себе стул и сев рядом с нею, разломил бисквит, одну половину дал ей, а другую сам съел и, поднося ей стакан, сказал: — Ну, теперь вы должны выпить со мною за счастливое будущее.
Аделина нерешительно сделала глоток; потом князь приложил губы к тому месту, где касались ее губы, и осушил стакан, не сводя пламенного взора с ее смущенного личика.
— Теперь ваше гостеприимство закреплено, — воскликнул он, — и я более не чужой в вашем доме!
— Я буду всю жизнь молить небо за высокого гостя, который принес нам счастье, — улыбнувшись, сказала Аделина и спросила дрожащим голосом: — Итак, значит, я могу надеяться, что бедному Василию возвратят то, на что он считает себя вправе претендовать?
Темное облако пробежало по лицу Орлова.
— Вправе? — сказал он. — Я расследую, имеет ли он право на то, в противном случае нужно рассчитывать лишь на милость императрицы; власть миловать находится в ее руках, а не в моих.
— О, она будет милостива, я в этом уверена! — воскликнула Аделина.
— Но это дело так скоро не делается, — заметил Орлов. — Моя обязанность расследовать дело и доложить государыне об истинном положении вещей, а она будет решать согласно своему великодушию.
— Что за беда? — воскликнула Аделина. — Разве нельзя терпеливо подождать, когда мы молоды и впереди целая жизнь? У меня уже была потеряна всякая надежда, и я с грустной покорностью смотрела в одинокое будущее; теперь надежды снова ожили — счастье моей жизни находится в руках вашей светлости и в руках моей всемилостивейшей государыни.
Ее глаза засветились, лицо радостно преобразилось, и она в порыве даже протянула руки, как бы желая привлечь к своему сердцу кого‑то.
Орлов смотрел на нее страстным, жадным взглядом.
— Значит, вы так сильно любите этого офицера, мадемуазель? — спросил он озадаченно.
— Люблю ли я его? — воскликнула Аделина. — Его любовь — это солнце, озаряющее и согревающее мою жизнь, если бы я потеряла его, мое бы сердце застыло.
Орлов нахмурился. Но все же она была так хороша в своем волнении, что он принужден был потупиться, чтобы скрыть бушевавшее в нем пламя страсти.
Он принужденно улыбнулся и сказал:
— Можно позавидовать счастливцу, которому эти глаза и эти уста делают такое признание. Но все же молодое доверчивое сердце легко может ошибаться. А что, если он не достоин такой любви?
— Не достоин? — воскликнула Аделина горячо. — Он?! Достоин! Достоин! Уверяю вас! О Боже, если о Василии сказали что‑нибудь дурное, то, значит, его оклеветали, ей–Богу, жестоко оклеветали! О, прошу вас, скажите мне, когда его будут обвинять, чтобы я могла защитить его.
— Нет, нет, мадемуазель, — отнекивался Орлов, — это было только замечание, свидетельствующее об участии к вам; он молод, он — офицер; ветреность и легкомыслие вполне простительны ему.
Аделина улыбнулась и пожала плечами.
— Ваша светлость! — заметила госпожа Леметр, почтительно стоявшая за стулом князя. — Вы правы в своих предостережениях; девичье сердце крайне легко доверяется и очень часто ошибается; осторожность и предупреждение старших должны были бы лучше оцениваться детьми.
— А вы разве умудрены опытом, сударыня? — спросил Орлов, смеясь и насмешливо глядя на старуху.
— Кто может уберечься от разочарований, ваша светлость? — возразила госпожа Леметр. — Я пережила многое, и поэтому мне хотелось бы для своей дочери создать прочное благополучие и отвлечь ее от склонности к тому молодому, легкомысленному человеку, которого она по своей молодости и неопытности так высоко ценит. Господин Фирулькин, почтенный человек, сделал ей предложение, и под его надежным покровительством она была бы обеспечена от всех превратностей судьбы; все было уже решено, как вдруг Аделина обратилась к государыне со своей дерзкой просьбой, и я почти сожалею, что ее императорское величество отнеслась так великодушно к ее глупой просьбе.
— Не порицай государыни, мама! — воскликнула Аделина. — И без ее милостивого обещания я никогда не отдала бы своей руки Фирулькину, ты это хорошо знаешь; я никогда не унизилась бы до того, чтобы продаться за его жалкие деньги!
— Мадемуазель Аделина права, — воскликнул Орлов, восхищенный, — свою любовь она может подарить только тому, кого свободно изберет ее сердце, или же тому, кто добьется ее в отважной борьбе страсти, но она никогда не продаст себя этому плуту Петру Севастьяновичу за его деньги, накопленные воровским способом.
Он говорил горячо и грозно; его слова звучали искренностью и убежденностью.
Мадам Леметр побледнела, ничего не возразила, а только ответила низким реверансом.
Аделина в порыве восторга схватила руку Орлова и воскликнула:
— Ваша светлость, тысячу раз благодарю вас от всего сердца! А этот Фирулькин осмеливается еще хвастаться вашим покровительством!
— Он лжет, — сказал Орлов, — такой цветок, как вы, не по нему. — Он взял протянутую руку Аделины и, перебирая ее тонкие розовые пальчики, заметил: — Как прекрасна эта ручка, какая она нежная, душистая! Что делал бы с нею такой глупец, как Фирулькин? Но на ней нет достойных ее украшений; вы позволите гостю, которого назвали своим покровителем, предложить украшение, которое только на этой очаровательной ручке приобретет свою настоящую ценность? — Он снял бриллиантовое кольцо, подаренное ему Фирулькиным, и надел на руку Аделины, после чего, смеясь, сказал: — Кольцо слишком велико, но это легко исправить, когда ювелир снимет мерку с пальчика очаровательной феи. Посмотрите, как играет камень! Он стал вдвое лучистее от радости, что попал на подобающее ему место.
Мадам Леметр подошла и стала рассматривать камень с жадным любопытством, Аделина же испуганно воскликнула:
— Слишком много милости, ваша светлость, дарить мне такую драгоценность, достойную украшать руку царицы! Это невозможно!.. Прошу вас, ваша светлость, возьмите кольцо обратно!
— Я не имею обыкновения брать подарки обратно, — воскликнул Орлов, мрачно сдвинув брови.
— Как ты невежлива, Аделина! — поспешно вмешалась мадам Леметр. — Простите ей, ваша светлость, такой ответ, она поражена неожиданностью. Могла ли она надеяться получить когда‑либо такой камень? О, какая чудная игра! Такой подарок может сделать только князь Орлов, и кому он делает его, тот должен только смиренно благодарить!
Аделина сидела молча и в раздумье смотрела на камень, сверкавший на ее пальце.
Лицо Орлова снова просветлело; он некоторое время весело и непринужденно продолжал беседу, а затем поднялся и, обращаясь к Аделине, сказал:
— Я надеюсь, вы убеждены, что я не забуду позаботиться о вашей будущности; я воспользовался правом гостеприимства в вашем доме и теперь постараюсь скоротать моему другу время ожидания, которое, к сожалению, неизбежно.
Он поцеловал руку Аделины, снисходительно ответил на низкий поклон госпожи Леметр, затем, нахлобучив шляпу, закутался в плащ и спустился по лестнице.
Когда он поспешно вышел из дома и, сев в карету, быстро помчался, оба студента и их друзья стали шепотом делиться впечатлениями и внимательно всматривались в таинственного незнакомца. Такое любопытство казалось вполне естественной ревностью молодых людей к красивой актрисе, которой они ежедневно посылали свои скромные приветствия.
Долго еще оставались все у окна, и только двое из них вышли из дома и медленно поплелись по направлению к Фонтанке.
После отъезда кареты француз также появился снова у окна со своей книгой, и небольшая улица приняла свой обычный спокойный вид.
— Ах, какой чудный камень! — воскликнула мадам Леметр, оставшись с дочерью наедине и в восхищении рассматривая кольцо, которое Аделина сейчас же сняла с руки. — Вот это совсем другое дело! Такого драгоценного камня ты никогда не получишь от своего подпоручика Мировича, даже и тогда, если государыня, в виде подачки, вернет ему все его владения. Что все это в сравнении с блеском и богатством князя Орлова, для которого такой подарок — пустяк? Какие подарки стал бы он делать, если бы…
— Разве я добиваюсь блеска и богатства? — возразила Аделина, с недоверием и страхом бросая взгляд на сверкающий камень. — Ты знаешь, что я ни минуты не колебалась разделить с моим Василием бедность и нужду; это ты хотела разлучить меня с ним «для моей пользы», — прибавила она с горечью, — это ты хотела продать меня Фирулькину за его миллионы!..
- Жаркое лето 1762-го - Сергей Алексеевич Булыга - Историческая проза
- Екатерина и Потемкин. Фаворит Императрицы - Наталья Павлищева - Историческая проза
- Князь-пират. Гроза Русского моря - Василий Седугин - Историческая проза
- Екатерина и Потемкин. Тайный брак Императрицы - Наталья Павлищева - Историческая проза
- Фёдор Курицын. Повесть о Дракуле - Александр Юрченко - Историческая проза
- Хроника одного полка. 1915 год - Евгений Анташкевич - Историческая проза
- Князь Серебряный - Алексей Константинович Толстой - Историческая проза
- Последний год - Алексей Новиков - Историческая проза
- Цель – выжить. Шесть лет за колючей проволокой - Фритцше Клаус - Историческая проза
- Бегство пленных, или История страданий и гибели поручика Тенгинского пехотного полка Михаила Лермонтова - Константин Большаков - Историческая проза