для меня никакого труда, посмотреть и оценить, не составляло. Поэтому я пригласила его в гостиную и предупредила о плачевном состоянии, а ещё напомнила, что это одна из тех комнат, которую я хотела бы украсить его шторами, если смогу пройти проверку.
— Да, я помню о предстоящем событии, поэтому решил побеспокоить вас сегодня. — Кивнул ательер.
Мартиша быстро расставила принесённую с собой ширму, вторая девушка уволокла за неё большой чемодан. Только после кивка ательера за ширму отправился и второй принесённый чемодан.
Когда Антуан решил отодвинуть ширму, то от волнения просто её уронил. Я сделала вид, что вообще считаю, что так и было задумано.
— Эффектно, но громко, — улыбнулась я. — Я бы хотела выкупить этот образ.
Платье, которое оказалось на манекене за ширмой мгновенно завладело моим вниманием. Я никогда не была тряпичницей и гардероб имела скромный, но функциональный. Но тут… Даже я сама не смогла бы придумать для себя что-то лучшее.
Нижнее платье имело чёрную юбку с двумя боковыми карманами. Турнюр здесь был совсем небольшим и скорее лишь привлекал внимание к моей пятой точке, а не создавал ощущение, что я родня кентавру.
Верхняя часть платья была белой и садилась чётко по силуэту. Со стороны смотрелось даже не платьем, а блузкой с юбкой. Но всё менял пиджак. Он плотно обхватывал тело, имел ряд мелких пуговиц, начинающихся от середины груди, и сложный отложной воротник. Часть воротника, что закрывала шею, была стоящей и плотно прилегала к воротнику платья, создавая эффект сложно завязанного платка-галстука. А вот на груди воротник расходился треугольниками, по контору отделанными чёрными бархатными вставками-полосками. Завершали образ перчатки и шляпка. И это была одна из немногих в моей жизни вещей, которые я хотела примерить здесь и сейчас.
Ательер это видимо понял, потому что его улыбкой можно было заменять два полных канделябра свечей.
— Это платье не продаётся, фрау. Это плод вдохновения и фантазии. И как видите, я сильно изменил принятому в обществе силуэту. Но если вы осмелитесь его надеть, я просто вам его подарю, по другому с такими вещами нельзя. Пусть принесёт вам удачу! — очень довольный Антуан склонил голову.
— Я надену его завтра. И пусть я буду уверена хотя бы в том, что неотразима! — искренне улыбнулась я.
Утром я спускалась по ступенькам и шла мимо лип и стены роз гордо расправив плечи и подняв подбородок. Я выжила, я как минимум избавилась от грязи в доме, я не струсила, и я готова сражаться за свою жизнь. В иной ситуации я бы сказала, что слишком много я в одной голове. Но сейчас мне было важно наслаждаться этим состоянием, знанием того, что моё я что-то значит. Только высоко ценя что-то, можно этим чем-то дорожить. А за то, что дорого, люди привыкли сражаться. Даже наше тело выдаёт скрытые резервы, а сколько возможностей появляется у нашего разума!
До здания мэрии, где должна была проходить моя проверка, меня довёз сорр Вильямс. Внутрь я прошла спокойно, без каких-либо препятствий. А вот дальше начались проблемы. Времени до начала проверки оставалось немного, а я не знала, куда мне идти.
Чуть в стороне стояла очень старая женщина в строгом платье. Но перстень на руке говорил, что дама не из простых. А оценив её заинтересованный, но холодный и злой взгляд, я пришла к выводу, что это видимо и есть старшая сестрица матери Анни. Этой графине только мачеху в сказке о золушке играть. В любом случае уж к ней точно за помощью не стоит обращаться. Тем более, что окинув меня взглядом с ног до головы, графиня непонятно чему улыбнулась и развернувшись пошла в сторону, где её уже ждали ещё несколько таких же злобно-высокомерных местных аристократов.
В самом тëмном углу коридора, да еще и полускрытый какой-то статуей стоял стол, за которым сидел местный дежурный. Он что-то старательно вносил в большую книгу учёта, наверное поэтому меня не заметил.
— Доброго дня, — подошла я к нему.
— Да? Вы по какому вопросу? — подскочил клерк.
— Я Анна Саргенс, мне назначена на сегодня проверка сохранила ли я разум. Подскажите, пожалуйста, куда мне пройти? — статус фрау я опустила намеренно.
— На второй этаж по центральной лестнице, там повернуть направо и конца коридора. Большой зал, мимо не пройдёте, — подробно объяснил молодой мужчина с явным сочувствием в глазах.
Я поблагодарила и поспешила в указанном мне направлении. Опоздания я и вовсе терпеть не могла, а здесь ещё и их могли расценить как угодно, но явно не в лучшем для меня варианте. Перед высокими двустворчатыми дверьми я замерла, глубоко вздохнула и постучала.
— Войдите, — голос из-за дверей не выражал ничего, никаких эмоций.
Я вошла и осмотрелась. С правой стороны были установлены мягкие стулья в три ряда. Так как пол в той части был выполнен в виде широких ступеней, то стулья стояли на разных уровнях, чтобы было удобно рассматривать происходящее в центре зала. Сейчас там было занято четыре стула. С краю на первом ряду старший йерл и к моему удивлению герцог, на втором ряду графиня и что-то возмущённо рассказывающий ей мужчина, видимо тот самый граф, невестка которого решила оставить и его, и его блудливого сыночка без своих денежек. У окна стояли два накрытые тканью стола. А прямо напротив меня был большой стол за которым сидели проверяющие. Один что-то увлечённо просматривал в толстой книге, двое беседовали, вообще отвернувшись от меня.
— Было бы неплохо вошедшей представиться, — спокойно, не меняя тона и глядя на своего собеседника произнёс один из экзаменаторов на латыни.
— Фрау Анна Саргенс, уважаемые экзаменаторы и господа присяжные проверяющие. — Мягко улыбаясь ответила я. — Доброго всем дня.
Глава 20
— Вы уверенно говорите на латыни. Изучали? — спросил один из экзаменаторов.
— Я из семьи фармиков, господин экзаменатор. — Чуть склонила голову я, сохраняя самое благожелательное выражение лица. — Для того чтобы знакомиться с рецептурой, смешивать, понимать, что за ингридиенты перед тобой, необходима латынь.
— То есть это не ваша заслуга? — задал мне каверзный вопрос тот, что читал книгу.
— Конечно эта заслуга по праву принадлежит моему отцу, именно он обучал меня языку, который хоть и ушёл из общего употребления, но по прежнему является обязательным профессиональным языком для медикусов, ювеналов всех направлений и фармиков. — Ответила я.
— Это хорошо, что вы помните о тех благах, которыми пользуетесь благодаря своему отцу. И не приписываете себе лишнего. — Поднялся экзаменатор. — Память вообще, чуть ли не главный признак наличия разума. Вот её мы сейчас и
