Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Буйвол уставился на меня блестящими глазами, выпятив челюсть.
– Боишься?
Я криво улыбнулся.
– Ротника… нет, не боюсь. Но ситуация плохая.
Икнув, он разлил настойку по стаканам, выпил, не дожидаясь остальных, ухватил из тарелки горсть жареных земляных орешков и отправил в пасть.
– Так што делать думаешь, Музыкант? – прошамкал Буйвол, жуя.
– А что… для начала с вас деньги получу.
Я еще выпил, закусил сухариком и достал трубку. Пока раскуривал, к нам, сжимая сразу четыре кружки пива, протолкался Пыльный, самый старший участник группы, гитарист и певец. Водрузив кружки в центр стола, он сел между мной и Кукурузным Дедом.
– Три серебряка, – сказал я ему.
– Музыкант, брат, – Пыльный обнял меня за плечи, придвигая кружку. – Ты выпей, потом разберемся…
Буйвол что-то прогудел, сграбастал кружку и запрокинул голову. Огромный кадык на шее задвигался вверх-вниз – барабанщик влил пиво в горло, как в колодец.
– Идти надо, – сказал я. – Пиво не буду, не хочу с настойкой мешать.
– Дело говоришь! – согласился Буйвол и взялся за мою кружку.
– Три монеты, Пыльный, – повторил я.
Он убрал руку с моего плеча.
– Че-то много, Музыкант. За что столько?
Я пыхнул дымом и ответил:
– За пять песен.
– Много, ага, – Кукурузный Дед кивнул, поглаживая вихрастый чуб. Когда дело доходило до оплаты песен, «Банда четырех» становилась «Бандой скупцов».
Опустошив вторую кружку, Буйвол положил башку на стол и заснул. Я выбил трубку о каблук, сунул в чехол, чехол – в карман, взял со стола шляпу, надел, продавил ребром ладони тулью, чтоб там образовалась впадина. Посмотрел на Кукурузного Деда, на Пыльного и сказал:
– Вот что, игруны. Я реально в плохом положении. Миха наехал, тачка сломана. Все деньги Михе отдал, даже за ночлег здесь не расплатиться, придется в «Зебе»… Потому мне надо все, что вы мне должны. Вы уже целый сезон не платите.
– Нет, сейчас ничего не дадим… – начал гитарист, но я перебил:
– Пыльный, говорю, не вздумай крутить. Гони монеты.
– Да пошел ты, Музыкант… – пробормотал он, отодвигаясь.
В общем, все было ясно. Я взял его за шиворот, дернул на себя, другой рукой схватил за горлышко пустую бутылку из-под настойки и занес над головой.
– Если ты сейчас монеты не выложишь, я сам их у тебя возьму из кармана. Только ты этого не почувствуешь, потому что будешь под стулом лежать.
– Э, э! – Кукурузный Дед привстал, я локтем ткнул его в грудь, толкнув обратно на стул.
Пыльный дернулся было, но замер, когда я сделал движение, будто собираюсь шмякнуть его бутылкой по лбу.
– Буйвол! – растерянно позвал Кукурузный Дед. – Буйвол, проснись!
Но тот спал, громко храпя.
Пыльный скосил глаза на рукоять «шершня», торчащую из кобуры на моем боку. Эти пистолеты сделаны на основе какой-то древней модели, которая вроде бы называлась маузером или как-то похоже. Сбоку из «шершня» торчит плоский прямоугольный магазин на шесть патронов, у пистолета два ствола и два спусковых крючка. Хотя стрелять в «Злом киборге» – себе дороже, немедленно примчатся вышибалы со сторожами и быстро размажут тебя тонким слоем по ближайшим поверхностям. Пыльный знал, что я вряд ли подниму пальбу, но двуствольник и занесенная над головой бутылка – убедительный довод, и он полез в карман. Достал кошель, развязал шнурок на горловине.
Опустив бутылку, я сел.
– А, че?! – Буйвол вскинулся, осоловело поглядел на нас и опять упал головой на стол.
– Ты совсем оборзел, Музыкант! – прохрипел Пыльный, вытаскивая из кошеля монеты. – Больше можешь к нам со своими песенками не подваливать!
– Ну да, а что ж вы петь будете? – я принял у него три серебряка.
– Я тоже сочиняю!
– Ага, ты талант. Незабываемое зрелище было, когда вас в последний раз бутылками закидали, после того как вы эту балладу начали выть… А мои песни в народе любят, сам знаешь.
Сунув монеты в карман, я встал.
– Ладно, спасибо за выпивку. А ты, Пыльный, не хмурься, я ж сказал: у меня безвыходная ситуация, все деньги, какие смогу раздобыть, нужны. В следующий раз я вам новую песню привезу.
Пыльный угрюмо глядел на меня и молчал. Буйвол спал. Кукурузный Дед, неуверенно махнув рукой, спросил:
– И куда ты теперь, Музыкант?
– Схожу прогуляюсь, о делах подумаю.
* * *Приближалась полночь, когда я вернулся в «Злого киборга». Народу в кнайпе прибавилось, «Банда четырех» на круглой сцене исполняла мою «Песенку кибер-бандита»:
Броня моя – кожа —Изъедена ржой.И двигатель-сердцеКак будто чужой.Тянусь я к бутылке:Братцы, глотнем?Закурим, и горлоОпалит огнем!Мотор ревет, судьба зовет,Нас в бой ведет.Хо-хо!И мы идем, врага найдем,Потом убьем.Ха-ха!Пески мои – мореПустынной земли.Снарядов осколкиСекут корабли.Тянусь я к бутылке:Бутылка пуста.Закурим, ребята, —И по местам!Мотор ревет, судьба не ждет.Вперед, вперед!Хо-хо!Скорей пойдем врага найдем,Распнем, убьем.Ха-ха!
В такт песне посетители стучали о столы кружками и топали ногами, выкрикивая «хо-хо» и «ха-ха» вместе с музыкантами. Я сел за столик в углу, не снимая шляпы, попросил разносчицу принести полбутылки настойки с закуской, раскурил трубку и вперил взгляд в столешницу. Распнем, убьем, ха-ха… Выхода нет. Я сейчас ничего не могу сделать – но, с другой стороны, что может сделать Ротник и его брат?
Они попытаются забрать «Зеба». Если у меня нет выхода, то у них нет другого выхода. Не продавать же меня в рабство на нефтяную вышку… Во-первых, просто так я не дамся, во-вторых, народ не поймет. А вот забрать «Зеб» – тут братья в своем праве. В уплату за долг, раз уж у меня нет другого способа его вернуть.
Я люблю этот самоход. Дороже него у меня нет ничего на свете. Когда он ломается, я сам чувствую боль, будто от раны. Нет, «Зеб» я им не отдам. Но если Миха пошлет в гараж своих вышибал, да охрану, да ночных сторожей…
Напиться, что ли? Это тоже не выход – когда проспишься, будет только хуже.
В зал заглянул Миха, оглядел посетителей, увидел меня, прищурился, но подходить не стал – попятился и исчез в дверях. Разносчица принесла настойку, кукурузный хлеб и ломтики вяленого мяса. Я налил полстакана и выпил, не закусывая. Снова раскурил трубку. «Банда» стала исполнять новую песню – и опять мою. Меланхоличная, медленная мелодия… У меня много таких. Некоторые мои сочинения мне нравятся, некоторые нет. И те, что нравятся, кажутся разрозненными частями одной длинной песни, фрагментами блюза – песни длиною в мою жизнь. Той, к которой я никак не могу подобрать главную тему, такую, что отразила бы суть моей натуры и моей судьбы.
Спать хотелось все сильнее. Зевнув, я стащил с шеи платок, свернул и сунул в карман. Надвинул шляпу на лоб, откинувшись на стуле, прикрыл глаза. Размытые светлые пятна поползли под веками, голоса слились в гул, который окутывал меня, покачивал… Что-то заслонило свет. Я сидел неподвижно. Тень сгустилась, стала больше, отчетливее. Тихий голос произнес:
– Тебя называют Музыкант? Надо поговорить.
* * *– А ты кто такой?
– Называй меня Богдан, – сказал он.
– Звучно, брат, звучно, – согласился я, приподнимая шляпу, чтобы получше разглядеть его. – Хорошее имя, деловое и бодрое. Если кто-то не хочет говорить настоящего имени, завсегда называется Богданом.
Я решил, что это бывший монах. Расстрига, покинувший Орден, причем давно. Передо мной стоял немолодой мужик с сединой в коротких волосах и дряблыми складками на шее. Крепкий, невысокий, с медленными движениями и тихим голосом. Одежда обычная: брезентовые штаны да куртка из грубой кожи. Еще высокие кирзовые сапоги. На груди его висел бинокль, а на ремне – нож. Я заметил следы залеченной земляной лихорадки. Мало кому удается выжить после этой болячки, скосившей две трети Минска. Богдана она наградила светло-серой зернистой коркой, затянувшей левую половину лица.
Я вытянул ногу под столом и со скрипом выдвинул стул.
– Садись, Богдан. Выпьешь?
Он покачал головой и сел.
Мы рассматривали друг друга, а вокруг гомонили, звенели бутылками, ругались и хохотали старатели. Отложив потухшую трубку, я потянулся, поведя плечами, налил себе настойки и выпил. Подцепил длинный ломтик мяса из тарелки, отправил в рот, медленно сжевал. Богдан молча глядел на меня.
– Знания приобретаются посредством диалогов, – заметил я. – Может, анекдот расскажешь, или посидим так, помолчим по-дружески, да и разойдемся?
Он негромко произнес:
– Мне нужно доставить груз. В Арзамас. Выехать придется немедленно, то есть этим утром, не позже.
Я покачал головой.
– Нет, это не ко мне.
Богдан не моргая глядел на меня. Пришлось пояснить:
– Мой самоход сломан. Ремонт нужен серьезный.
– До утра не починить?
– Починить, если механики прямо сейчас начнут. Не всё, но на ходу он будет. Только у меня для этого денег нет.
- Варвары Крыма - Андрей Левицкий - Боевая фантастика
- Круги на Воде (СИ) - Раух Елена - Боевая фантастика
- С. Х. В. А. Т. К. А. - Андрей Левицкий - Боевая фантастика
- Путь Шамана. Тайна Темного леса - Василий Маханенко - Боевая фантастика
- "Фантастика 2023-98". Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Ефремов Андрей Николаевич "Брэм" - Боевая фантастика
- Два сталкера. Черный судья - Андрей Левицкий - Боевая фантастика
- Змееныш - Андрей Левицкий - Боевая фантастика
- Я – сталкер. Слепая удача - Андрей Левицкий - Боевая фантастика
- Джагер - Андрей Левицкий - Боевая фантастика
- Сердце Зоны - Андрей Левицкий - Боевая фантастика