Игорь дал. Твой на тебе? Свой я не снимаю. Алька, мы вооружены и очень опасны, — с улыбкой закончил Алик.
Молчание в ответ оказалось таким длительным, что Алик решил: жаль, срывается удобная по секретности прогулка в таинственный коридор, которая была им задумана в ту минуту, как только стало понятно, что сестра не спит. Сначала его вытащила из коридора Белоснежка, испугавшаяся за него. Теперь вот сестра сомневается.
Алька молчала и не шевелилась.
Алик встал. Выжидая — постоял ещё немного, а потом на цыпочках зашагал к двери.
— Ты куда? — прошипела сестра, перевалившись набок и чуть приподнявшись на локте.
— В туалет, — отозвался брат. — Ну, перед сном забыл сходить.
— Бессовестный… Шантажист, — уже хмуро добавила она.
Он замер, с надеждой вслушиваясь в полупрозрачную темноту. Знал, что Альке неприятно даже думать о страшном коридоре, но знал и то, что она острее видит — и часто примечает то, что для него бывает неожиданным… А вдруг они разберутся сами, что там такое, и сумеют освободить дом от заклятия? И опять-таки знал: да, он порой рассуждает, как мальчишка, да и мечтает о подвигах, как мальчишка, но...
Алька нужна возвращать его на грешную землю.
Через секунды с её кровати донёсся долгий вздох, а потом Алька шёпотом велела:
— Отвернись!
Она оделась вмиг — чуть ли не в те же секунды, пока он торопливо застёгивал пуговицы на своей кофте.
Вышли тихо — оба в здешних, выданных домоправителем мягких зимних тапочках, толстых, высоких, с меховой оторочкой. В гостиной было три громадных окна, так что белый отсвет от снега помогал видеть обстановку и не натыкаться на предметы мебели. Пока шли к входной двери из гостиной на лестницу, Алик с улыбкой оглянулся на дверь в комнату Белоснежки. Сестра тоже обернулась посмотреть — видел он, но не на чью-либо дверь, а на свою. Тоже привычка — постоянно проверять, закрыла ли…
Пока спускались по лестницам, Алик уже с грустью вспомнил, что бабуле Инге они так и не сумели дозвониться — предупредить, что их дома нет. Скорее всего, она переживает. Ведь она не знает, что с ними и где они. Дозвониться она им тоже не может… Хотя… Несмотря на возраст, бабуля Инга неплохо соображает. Может, догадается до приезда домой сходить к соседке сверху — та тоже немного умеет гадать… А если поместье здешней бабули не просматривается из-за магического фона, а потому для гадалок снаружи информация закрыта? Бабуля Инга встревожится, приедет, а в квартире — тоже пусто. Пусть уехала на неделю, но ведь вернуться может, испугавшись их странного молчания. Или сочтёт, что внуки легкомысленные? Оттого не звонят? И доживёт у своих до их возвращения?
— Бабуля, наверное, волнуется, — прошептала Алька, спускавшаяся одновременно с ним. — Дома всё брошено, хорошо — я ещё посуду успела вымыть перед выходом. Думает, наверное — куда подевались…
«Близнецы, — вздохнул Алик и улыбнулся. — Думаем одинаково…»
Прошли первые две лестницы, и Алька снова вздохнула, но промолчала.
А когда спустились на площадку между другими двумя лестницами на первый этаж, Алик вдруг так удивился, что свернул с пути к следующей и приблизился к окну.
— Аль, ты смотри, что делается! — тихо позвал он.
— Что там?
Девушка подошла и встала рядом.
— Обалдеть…
Шёпот скользнул по коридорам, словно приглушённый метельный порыв.
За окном — тишина. Метель пропала. Часть снега отвалилась от стёкол, и стало видно небо — пустое, чёрно-синее, в мелких проколах белых звёзд. Близнецы опустили глаза присмотреться к лежавшему перед ними пространству перед садом и спонтанно покачали головами: жёсткие снежные волны будто застыли в разбеге, пытаясь ворваться на только им известный берег.
— Как бабуля — в смысле, Ангелика Феодоровна — и обещала? — с сомнением спросила Алька, вглядываясь в снежный покров, еле видный под звёздами. — Игорь завтра… нет, уже сегодня отвезёт нас домой?
— Не уверен, — ответил Алик, критическим оком разглядывая снег и пытаясь что-то уловить сбоку. Последнее и озвучил: — Если увижу подъездную дорогу — скажу точно.
После небольшого молчания Алька прошептала:
— Ты имеешь в виду, что на дороге снега такие — не выехать?
— Всё может быть, — философски откликнулся он.
— Интересно, сила заклинания на метель закончилась? — прошептала Алька. — Или кто-то другой это… сделал?
Он промолчал, не зная, как ответить на вопрос, который тоже его взволновал. А потом оба повернулись к лестнице. Но, прежде чем Алик сделал шаг к ней, сестра вполголоса призналась:
— Мне хочется идти туда с чем-то… вроде дубинки.
И уставилась на него вопросительно.
Этот взгляд он понял и кивнул:
— Поищем в кладовке, где Игорь лыжи оставляет.
В отличие от коридоров и лестниц, где порой всё же виднелись ступени и часть пола, в кладовой пришлось попытаться включить свет — настолько темно, хоть глаз выколи. Шарили возле двери, конечно, но ничего похожего на выключатель так и не нашли. Зато Алька кистью стукнулась обо что-то, что тщательно ощупала, и торжествующе зашипела:
— Ура-а… Свечки!..
Пока, открыв рот, с вверенной именно ей зажжённой свечой, на пороге кладовой Алька озиралась, разглядывая незнакомое помещение, Алик старался внимательно осмотреть довольно большое пространство в поисках «чего-то вроде дубинки», а потому то и дело сердился, что сестрёнка ему неправильно подсвечивает, а то и в спину светит, из-за чего он не видит ничего. Вообще, если быть честным — признавал Алик, даже в кладовой было страшно. Всё из-за света, который, качаясь и мотаясь, уродовал все линии помещения, что-то преувеличивая, а что-то искривляя.
Но, наконец, Алик пробурчал неразборчивые слова — с интонацией охотника, всё-таки поймавшего нужную ему добычу. Алька попятилась из кладовой, с любопытством ожидая, что именно он нашёл. Они вышли на площадку первого этажа — и тут Алик радостно показал сестре то самое нечто. Девушка некоторое время озадаченно рассматривала полированную палку длиной в полметра, в конец которой был всажен, кажется, удлинённый в те же полметра металлический… совок? Это какой-то… ненормальный меч, что ли?
— Что это? — с недоумением спросила она, так и не поняв назначение предмета.
— Ты что?! — поразился он. — Да это же обувная ложка!
— Что-о?
Но, рассмотрев необыкновенную обувную ложку, больше похожую на странный меч, Алька согласилась, что это и впрямь ложка.
— Не понимаю только, зачем в такой форме? Длинная?
— Бабулины сыновья, вообще-то, уже старые, — заметил Алик. — Им наклоняться трудно, а такая ложка им в помощь.
— А-а… Если так.
— Оставь свечу и идём.
— Ни за что.
— Что — ни за что?
— Свечу возьму с собой.
— Бери, — пожал плечами Алик и первым направился к противоположной
