class="p1">Я ухмыльнулся еще шире.
— Так придумал? — у Лами в глазах проскочил адский огонек, что-то в последнее время нервы у нее ни к черту. — Ах ты…
Меня спас вопль бешеного поросенка, поставленного ею на окончание процесса расшифровки. Она цапнула планшет и, не отключая кабеля полезла внутрь.
— Давай сюда, — сказал я.
— Ага, щас, — Лами проигнорировала мою просьбу.
— Ну?
— Сказать тебе, что гну? Ладно, давай вместе посмотрим, — смилостивилась она и села на диван. — Прыгай рядом.
Я плюхнулся на диван и сразу же пожалел об этом. Пружина впилась прямо в пятую точку.
— Давай смотреть. Обычно в планшете возят то, что надо срочно уничтожить.
— Но это не значит, что у курьера в нем будет что-то ценное. Он же подай-привези, чаще всего с одним-двумя документами.
— Так, папки, документы… ага, нашла! Вот первый, — она вывела на экран документ. — Финансовый отчет.
— И чего там?
— Читай, я вижу ровно то же, что и ты. Какое-то предприятие…
— Научно-исследовательская лаборатория «Формула крови»…
— Ага, — сказала Лами и провела пальцем по отчету. — Самое интересное — внизу.
— … мать! — вырвалось у меня.
— Вот именно, вдовствующую императрицу, или в переводе королеву-мать.
Внизу, где стояли поля для подписей, были две — царственной вдовушки и столь хорошо мне знакомая вычурная банковская подпись Канаверова. Обычные, графические, не электронные. Как все запущено… Или наоборот, чтобы нигде не фигурировало.
— И это получается…
— Что императрица-мать ведет дела с Канаверовым, владея на пару с ним исследовательским институтом. Старая кошелка, похоже, собралась жить вечно и исследует возможность такого рода продления своего бренного существования.
— Чего уж проще, — скривился я. — Подставить дряблую шейку тому же Канаверову, и адью, мон дью…
— Не все так просто, — заметила Лами. — Во-первых, кошелка уже старая и в своем теле ей некомфортно. То есть будет искать секрет омоложения.
— Которого нет, — сказал я. — Старение останавливается в момент превращения, но вернуть молодость невозможно. По крайней мере, я такого способа не знаю.
— Да есть такой способ, — медленно сказала Лами. — Но это надо душу продать моему дядюшке. Сам понимаешь, божественные сущности могут все. Но на короткое время и потом быть у него в рабстве… Бр-р.
Ее аж передернуло. Видимо, родственные отношения у них в семье сложные.
— А во-вторых, — продолжила она, — стать вампиром, будучи императрицей, хоть вдовствующей, хоть какой — не комильфо. Обязательно пойдут слухи, шепотки, компромат в виде фоток и выпитых тел… Так можно и голову потерять в прямом смысле. Свеженькие же хорошо рояльной струной давятся, регенерации такой еще нет…
— Значит, Канаверов наплел ей с три короба, а может и не наплел, но они с ней вроде как деловые партнеры.
— Что, увы, ставит нас в неловкое положение. Я по поводу этой самой лаборатории.
— Придется ее не трогать, — вздохнул я. — И не только потому, что тут интересы правящей семьи, а еще и слишком много людей. Взорвать лабораторию вместе с учеными, пусть они и работают на моего врага, я не готов.
— Вот только они этого не знают и это можно использовать для шантажа.
— Оставим на будущее, — сказал я. — Что там еще?
— Долговая расписка на пятьсот тысяч рублей золотом от той же самой императрицы. Тоже без электронной подписи, бумажный скан. Нахрена ей столько, ума не приложу. Вроде как не бедная тетка…
Я присвистнул. Полмиллиона рублей, да еще и золотом — нихрена себе сумма.
— Даже представить не могу. Но это много, очень много!
— Тут может быть замешана и императорская семья. Кто-то кому-то проигрался, кто-то кого-то обрюхатил на стороне или еще похлеще, — ухмыльнулась Лами. — Короче то, что никак иначе не пропустишь через бюджет без скандала.
— Жаль, самих денег нет, они бы пригодились, — вздохнул я. — Что еще?
— Еще? Очень интересная бумага, — хмыкнула она и открыла файл. — Тебе не понравится.
— Да похоже и тебе, — бегло пробежал я начало.
— Вот ведь сука! — с чувством сказала она.
Ага, точно. Проект указа об объявлении врагом государства и Императора. И меня, и Лами.
— Пока не подписан, — успокоила меня она. — Видимо, творчество Канаверова, переданное, точнее, не переданное ведьмам.
— А у него губа не дура — конфискация, полное поражение в правах и так далее вплоть до государственной измены.
— Ты думаешь, это бы прокатило? — хмыкнула Лами.
— Скорее всего да. Если бы Император дал этому ход. Теперь любое наше неосторожное действие пойдут на пользу только Канаверову, подкрепляя эту писульку фактами.
— И что теперь, застрелиться и не жить, что ли? — сварливо сказала Лами. — Ходить по струночке, ожидая, когда в дверь мусора постучатся? Или охотники?
— Нет, конечно, — усмехнулся я. — Если тебя в чем-то огульно обвиняют, надо оправдать свою дурную славу.
— Ага, — сказала она. — Точно. Лучше быть, чем слыть. Поехали мстить ведьмам!
— Давай пока сначала здесь приберемся.
— Ладно, уболтал.
И мы принялись за уборку.
Намеченный нами объект для мести был опять же живописно расположен за городом. И выбран он был не случайно.
— Сколько ты хочешь замочить ведьм? — спросил я.
— Всех! — злобно сказала Лами. — В идеале, конечно.
Ну понятно, мог бы и не спрашивать. Исконные враги, даже не как кошка с собакой — те иногда не разлей вода — а, скорее, как бактерия с бактериофагом. Злобная лямблия и мелкий гаденыш на страже иммунитета.
— Перефразирую. Сколько нужно замочить ведьм, чтобы не вызвать глобальную войну и чтобы уже не император давал указ о… ну, ты поняла.
— Тогда уже вопрос «сколько и каких». Не думаю, что ты предложишь пансион для одаренных детей, где кошелки уродуют будущих ведьм.
— Нет, — покачал головой я. — Дети — это святое, чьи бы они не были. Их мы трогать не будем ни за что и никогда.
— Ладно. Тогда не знаю. Десяток устроит для начала. Только чтобы они знали, за что — я же не беспредельщица, понятия тоже имею, — она полюбовалась своими длинными красными ногтями.
— Тогда как мы и планировали. — сказал я. — Вот этот особняк,
