Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет, но сейчас мы все равно ничего не можем сделать. Надо все хорошенько обсудить. Ты слишком расстроена. Тебе нужно отдохнуть и успокоиться, чтобы встретить во всеоружии то, что ждет нас дальше.
Шайн понимала, что Гэмел прав. Она слишком боялась за близнецов и была очень благодарна окружающим за то, что они разделяют ее опасения. Но вместе с тем она понимала, что уже создает определенные трудности своим близким. Все крутились вокруг нее, пытаясь успокоить, вместо того чтобы размышлять над тем, что можно сделать для ее братьев. Она ненавидела себя за слабость, которую не сумела скрыть. Судя по бледному осунувшемуся лицу Фартинга, он страдал не меньше, но держал себя в руках и сохранил ясность мысли.
– Пожалуй, я пойду отдохну, – сказала она, благодарно улыбнувшись леди Эдине, которая помогла ей подняться на ноги. – Хотя не думаю, что удастся заснуть.
Гэмел проводил взглядом мачеху и Марго, которые вызвались отвести Шайн в спальню. Прежде чем выйти, леди Эдина оглянулась через плечо и подмигнула. Сообразив, что она собирается дать Шайн сонный напиток, Гэмел немного успокоился. Оставшиеся, включая его отца и братьев, Магнуссонов, сэра Лесли и Блейна, уселись за стол, чтобы перекусить тем, что осталось от вечерней трапезы.
– Шайн придет в себя, – заверил его сидевший напротив Фартинг. Он намазал медом толстый ломоть хлеба и откусил солидный кусок, запивая его элем. – Просто ей нужно время, чтобы справиться со своей слабостью. Она любит близнецов как собственных детей.
Гэмел слегка откинулся назад, ожидая, пока паж наполнит его кубок вином.
– Да и ты им как родной, – отозвался он, чувствуя, что начинает лучше понимать своего соперника.
– Конечно. Но Шайн нужно побыть одной, чтобы выплакаться, а мне приходится сдерживать жгучее желание помчаться во весь опор в Дорчебейн и сделать с Арабел то, чего она давно заслуживает. К счастью, у меня хватает пока ума, чтобы понять всю тщетность подобного поступка. Я ничего не добьюсь, только подвергну близнецов и себя бессмысленному риску.
– А также олухов, которые составят тебе компанию, – добавил Гэмел.
– Вы считаете, что мы уже проиграли это сражение? – поинтересовался Лигульф, сидевший рядом с Фартингом.
– Скажем так. Шансы, что мы добьемся полной и безусловной победы, определенно снизились, – ответил Фартинг. – Однако я пока не готов надеть на голову Арабел лавровый венок.
– Я тоже, – сказал лорд Уильям. – Мы должны предугадать следующий шаг Броуди. Как только они его сделают, мы сможем начать действовать.
Гэмел участвовал в общем разговоре, строя планы и предположения, но его мысли были с Шайн. Она так боялась за своих братьев, что спешила обвинить себя в том, что случилось с ними. Как бы ему ни хотелось избавить ее от этих чувств, вряд ли у него будет для этого время. Если его мачеха дала Шайн сонный отвар, она будет крепко спать до позднего утра, а Броуди, вне всякого сомнения, появятся у их ворот с первыми лучами рассвета. Уверенные в своей победе, Арабел и Малис не станут медлить и попытаются схватить удачу, которая сама идет к ним в руки.
Было уже поздно, когда Гэмел наконец отправился спать. Войдя в спальню, он ощутил приступ паники – Шайн нигде не было. Но затем он увидел распахнутую дверь гардероба и облегченно вздохнул. Очевидно, она воспользовалась одним из потайных коридоров, чтобы незаметно ускользнуть из спальни. Гэмел взял фонарь и направился следом за ней.
Он не удивился, обнаружив ее на южной стене. Шайн стояла у парапета, устремив взгляд в сторону Дорчебейна. В темном плаще, накинутом поверх белой ночной рубашки, с распущенными волосами, она была очень красивой. Ночной ветерок шевелил ее серебристые локоны. Она казалась печальной и бесконечно одинокой.
– Ты простудишься, – сказал Гэмел, подойдя ближе и прислонившись к сырой каменной кладке.
– Здесь не холодно. Осень еще совсем не чувствуется. – Она вздохнула и покачала головой. – Мне так страшно, Гэмел.
– Страх проходит, дорогая. – Он протянул руку и поймал густую прядь ее волос, трепетавшую на ветру. – Перестань терзать себя. Все равно от тебя ничего не зависит. По крайней мере сейчас.
– Но это такая пытка! Неужели ты не понимаешь? Я уверена, что мои братья напуганы, однако должна стоять здесь, зная, что не в состоянии утешить их или хотя бы дать им надежду. Это сродни тому, как мать слышит плач своего голодного ребенка, но не имеет ни хлеба, ни молока, чтобы накормить бедное дитя.
Гэмел обнял ее за плечи и прижал к себе.
– Арабел не убьет их, пока рассчитывает, что сможет использовать их против тебя, пока ты не попала к ней в руки.
– Близнецы были слишком маленькими, когда мы бежали из Дорчебейна, чтобы помнить о злодеяниях Арабел. Да и я старалась скрывать от них правду жизни, насколько это было возможно. Они никогда не сталкивались со злобой, на которую она способна, и не сумеют защититься от ее ядовитого жала.
– Я не слишком давно знаю мальчиков, но, мне кажется, они намного сильнее, чем ты думаешь. – Он поцеловал ее в макушку. – Старайся думать не о том, что им приходится выносить, а о том, как мы их освободим.
Шайн обняла Гэмела и откинулась назад, глядя ему в лицо. Гэмел, как никто другой, возвращал ей душевный покой и помогал восстанавливать силы. Она боялась, что слишком привыкнет к его поддержке и участию, но знала, что не откажется от них. Перед ней маячили пустые годы полные одиночества, и было бы глупо отвергнуть его заботу, пока она еще имеет возможность наслаждаться ею.
– Ты действительно веришь, что нам удастся освободить Белдейна и Бэрри? – спросила она.
– Клясться не стану, но ничего невозможного в этом нет. Если мы пошевелим мозгами и нам немного повезет, есть шанс, что мы вырвем мальчиков из лап этой волчицы.
– Спасибо, Гэмел. Не могу сказать, что ты меня очень обнадежил, но мне стало легче.
– Ага, значит, есть какая-то польза от мужей? – Гэмел мысленно выругал себя, сообразив, что выбрал не лучшее время для разговора об их браке.
Шайн скорчила гримасу, прижавшись щекой к его груди. Гэмел все чаще делал подобные замечания, пытаясь вытянуть из нее, как она относится к своему замужеству. Конечно, с ее стороны было жестоко заставлять его страдать от неопределенности, не рассказывая о своих чувствах. Но Шайн была уверена, что Гэмел правильно оценит мотивы, которые ей руководили, когда она положит конец их браку, если к тому принудят обстоятельства. Чем меньше приятных воспоминаний у него останется, тем лучше.
Порой ей мучительно хотелось открыть ему свое сердце. Самыми трудными были мгновения, следовавшие за их страстными занятиями любовью, или когда Гэмел обнимал ее, предлагая помощь и поддержку, как сейчас. Шайн проклинала свою мать, потому что она проведет остаток жизни, сожалея обо всех ласковых словах, оставшихся несказанными.
- Горец-варвар - Ханна Хауэлл - Исторические любовные романы
- Зеленоглазый горец - Ханна Хауэлл - Исторические любовные романы
- Судьба горца - Ханна Хауэлл - Исторические любовные романы
- Если он поддастся - Ханна Хауэлл - Исторические любовные романы
- Непобежденная - Ханна Хауэлл - Исторические любовные романы
- Безрассудная - Ханна Хауэлл - Исторические любовные романы
- Моя прекрасная повелительница - Ханна Хауэлл - Исторические любовные романы
- Только для тебя - Ханна Хауэлл - Исторические любовные романы
- Благородный защитник - Ханна Хауэлл - Исторические любовные романы
- Одна ночь соблазна - Гэлен Фоули - Исторические любовные романы