Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Дело в том, Алекс, – сказала она, – что твой метеорит металлический. Он принадлежит к железоникелевой подгруппе. Ее представители встречаются гораздо реже, чем распространенные каменные метеориты, то есть хондриты и ахондриты. И плотность у них намного выше. Именно поэтому твоему удалось так легко пройти сквозь крышу и не деформироваться. Метеорит весит чуть более двух целых трех десятых килограмма, его скорость в момент столкновения с домом составляла около двухсот миль в час. То, что ты остался жив, – чудо из чудес, Алекс.
– Да, – согласился я, елозя на костяшках: я сидел, подложив под себя руки, и не отрывал глаз от потрепанной сумки.
Меня распирало любопытство. Я знаю, что неприлично не смотреть в глаза собеседнику, но ничего не мог с собой поделать. Я зачарованно буравил сумку глазами, только что дыру в ней не прожег.
– Миссис Уэйрд… – начал я.
– Алекс, моя фамилия Уэйр.
– Ой.
– Если хочешь, зови меня просто Моника.
– Миссис Уэйр, – поправился я. – А мой железоникелевый метеор – он у вас в сумке?
Доктор Уэйр улыбнулась.
– В этой сумке, Алекс, твой железоникелевый метеорит. Метеоритом он стал, когда упал на Землю: пока горел в атмосфере, он был метеором. А до того, в космосе, – метеороидом. Что, хочешь подержать свой метеорит?
– Еще как хочу!
Камень, как и говорил мистер Стейплтон, был размером с апельсин, но очень странной формы – как бы заостренный с одного конца, в месте, где он откололся от основного объекта, и закругленный с другого, где его разогрело трением в атмосфере. С одной стороны он был покрыт мелкими трещинами и маленькими кратерами, будто инопланетяне оставили отпечатки пальцев. Доктор Уэйр держала его очень бережно, прижимая к груди, словно маленького беззащитного зверька.
– Осторожно, Алекс. Он тяжелее, чем кажется.
Я вытянул руки лодочкой. Я был готов к тяжести – но не к холоду. Руки у меня, пока я на них сидел, нагрелись, а железоникелевый метеорит был как из морозилки.
– Какой холодный! – ахнул я. – Это потому, что он из космоса?
Доктор Уэйр снова улыбнулась.
– На самом деле твой метеорит комнатной температуры, а холодным кажется потому, что у него очень высокая теплопроводность. Он оттягивает тепло от твоих рук. Что же касается вопроса, откуда он взялся, то точного ответа пока нет. Скорее всего, метеорит был частью расплавленного ядра большого астероида, разрушенного при столкновении много миллиардов лет назад. Ты же знаешь, что такое астероид?
Я кивнул:
– Это такие огромные булыжники в космосе. Хан Соло удирал на «Тысячелетнем соколе» от «Звездного разрушителя» Дарта Вейдера сквозь облако астероидов.
– Именно! Только это было в далекой-далекой галактике. В нашей Солнечной системе тоже миллионы астероидов, но большинство из них вращается вокруг Солнца в широком поясе между орбитами Марса и Юпитера.
Доктор Уэйр принялась рисовать подробную схему – Солнце, планеты и пояс астероидов. Сказала, что масштаб не соблюден, но для нашей беседы такой точности достаточно.
– Теперь смотри, Алекс. Обычно астероиды к Земле не приближаются. Но время от времени что-то смещает их со стабильной орбиты. Они могут сталкиваться друг с другом, как бильярдные шары, или их захватывает притяжение Юпитера и заставляет вращаться вокруг Солнца по другой траектории. Как известно, Юпитер обладает очень сильным гравитационным полем. Некоторые из захваченных астероидов падают на эту планету, другие, наоборот, под воздействием межпланетного возмущения покидают пределы Солнечной системы. Но иногда – очень-очень редко – астероиды становятся метеороидами. То есть выходят на орбиту, которая пересекается с земной.
Доктор Уэйр пунктиром обозначила на схеме предполагаемый путь астероида. Я подумал, что маме тоже было бы интересно посмотреть: она часто говорила, что движение планет влияет на события на Земле, но не могла толком объяснить как. Зато у моей новой знакомой получалось очень толково.
– Так вот, – продолжала доктор Уэйр, – большинство астероидов, падающих на Землю, совсем крошечные, они полностью сгорают в верхних слоях атмосферы. Но некоторые, вроде твоего, обладают достаточной массой и плотностью, чтобы долететь до земли и не испариться. Изредка попадаются такие большие и тяжелые, что атмосфера почти не замедляет их движения. Они падают, вызывая разрушительный взрыв и оставляя кратеры. Многие ученые убеждены, что динозавров уничтожил именно метеорит из пояса астероидов.
Я оглядел тяжелый апельсин, который держал в руках, и недоверчиво заметил:
– Что-то мне кажется, одним метеоритом всех динозавров не убьешь.
Тогда доктор Уэйр начала очень подробно объяснять, что метеорит, убивший динозавров, был намного больше моего – миль десять в диаметре. Его падение вызвало океанские волны высотой с гору, кислотные дожди и лесные пожары. Над Землей нависло облако пыли, на несколько лет заслонившее Солнце. Никаких осколков того метеорита не осталось, потому что мощность взрыва была чудовищной – сто миллиардов мегатонн в тротиловом эквиваленте, зато на морском дне неподалеку от Мексики образовался огромный кратер, возраст которого оценивают в шестьдесят пять миллионов лет. Кроме того, в образцах горной породы того же возраста зафиксирован подозрительно высокий уровень иридия-193. Это один из стабильных изотопов иридия, на Земле он встречается чрезвычайно редко, зато в метеороидах – сплошь и рядом. Изотоп – это что-то, связанное с атомной массой и крохотными частицами под названием «нейтроны», но тут я, честно говоря, потерял нить, а доктор Уэйр сказала, что вовсе необязательно вникать во все тонкости сразу. Главное знать, что найти иридий-193 в камнях возрастом в шестьдесят пять миллионов лет – все равно что следователю поймать преступника с поличным.
Я все обдумал очень-очень тщательно, а потом спросил:
– Миссис Уэйр, а в моей голове тоже нашли иридий-193? Когда брали образцы на анализ? Потому что это тоже было бы похоже на поимку с поличным.
Доктор Уэйр пришла в восторг и сказала, что именно такие вопросы задают настоящие ученые. Ответ был «да»: образцы подвергли разнообразным химическим анализам, которые подтвердили присутствие металлов, входящих в состав метеоритов, – железа, никеля, кобальта и изрядного количества иридия-193. На автомобильную свечу, как она выразилась, не хватило бы, но по нормальным земным меркам его оказалось порядочно. А это означало, что с вероятностью 99 и 999 тысячных процента меня ударило именно метеоритом, а вовсе не обрушившейся штукатуркой, как утверждал фельдшер со «скорой». Таким образом, я – второй человек за всю историю, серьезно пострадавший от прямого попадания метеорита!
Я страшно вдохновился. Но меня беспокоил еще один вопрос.
– Миссис Уэйр, – начал я, – а что будет дальше с моим железоникелевым метеоритом? Вы его обратно заберете?
Доктор Уэйр снова улыбнулась, на этот раз задумчиво.
– Знаешь, Алекс, я думаю, это тебе решать. Мне он больше не нужен. С теми пробами, что есть, мне и так работы не меньше чем на полгода. Это настолько редкий образец, что, с моей точки зрения, ему место в музее; я уверена, что многим хотелось бы его увидеть. Но тут будет так, как ты скажешь. Хочешь оставить себе? Забирай. Никто не имеет права у тебя его отнять.
– Я очень-очень хочу оставить его себе, – признался я, прижимая Камень к груди. – По крайней мере пока.
И я его оставил. Он пять лет пролежал на полочке у меня в спальне. А 20 июня 2009 года я решил поделиться им с другими. Мне тогда показалось, что пора, – позже объясню почему. В общем, если вам хочется на него взглянуть, то пожалуйста: Лондонский музей естествознания, стеклянная витрина в хранилище – от динозавров метров сто.
Глава 3
Дама Кубков
Врачи объявили, что с мозгами у меня все в порядке, череп под растворимыми костными пластинками восстанавливается, и меня наконец выписали. Дальше началась эпопея с газетчиками. Первая ватага поджидала меня в двух шагах от больничного порога, вторая – возле маминой машины, третья – около дома, четвертая – там же, на следующий день – пятая, у дверей маминого салона, шестая – там же, когда мы вышли вечером запирать дверь. И так двое суток подряд. Удивительно, но мои тринадцать дней комы принесли немалую прибыль куче изданий, и это при том, что в двенадцать из этих дней не происходило ровным счетом ничего. За это время из мельчайших осколков-слухов раскручивались целые галактики домыслов. Надежные и неизменно «пожелавшие остаться неназванными» источники сообщали, что мое состояние изменилось от критического к безнадежному, потом перешло к стабильно критическому, от него через просто стабильное трансформировалось в неопределенное, на протяжении полусуток якобы наблюдались улучшения, которые вновь сменила неопределенность, после чего мои перспективы мрачнели с каждым часом, пока все не сошлись на том, что я вряд ли когда-нибудь очнусь. Тут-то я и очнулся, избегнув трагической кончины, которую мне упорно предрекали.
- Экологическое равновесие (сборник) - Джеймс Шмиц - Научная Фантастика
- Американская фантастика. Том 1 - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Антология - Павел Вежинов - Научная Фантастика
- Рассказы. Часть 2 - Пол Андерсон - Научная Фантастика
- Включи мое сердце на «пять» - Саймон Стивенсон - Научная Фантастика / Социально-психологическая
- Плеск звездных морей (Журнальный вариант) - Исай Лукодьянов - Научная Фантастика
- В стране наших внуков - Ян Вайсс - Научная Фантастика
- Затерянные во времени - Джон Уиндем - Научная Фантастика
- Сепаратная война - Джо Холдеман - Научная Фантастика
- Последняя цитадель Земли. (Сборник) - Генри Каттнер - Научная Фантастика