Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я не спорю с почтенным искусствоведом. Ко мне возвращается злость. Я ненавижу все окружающее, весь этот город, сначала подаривший, а затем отнявший ее.
Мне захотелось уйти из этого кафе, убежать отсюда как можно дальше. Еле сдерживая раздражение, дождался официанта, дал ему денег.
До свидания, – сказал Апполону Яковлевичу.
– До встречи, – сердечно улыбнулся он. Глаза у него были совсем трезвые, внимательные.
«Что ж, бывают и такие – пьют и не пьянеют», – отметил я про себя.
– Не нужна сдача, – бросил я официанту. Надел свое модное пальто и хлопнул дверью.
Я шел так быстро, как мог, плохо представляя куда. Скоро – уже второй раз за эти дни – оказался на набережной. Неподалеку был причал, от которого отходят паромы.
В сильном ветре Даугава шумела и сердилась. Ее волны будто хотели смыть набережную, весь город. Но незыблемо стояли пики его кирх, мосты, перекинутые через реку, высотка банка на другой ее стороне.
Несколько я минут смотрел на воду. Всегда любил это место, но сегодня неспокойствие реки будто подпитывало злобу, росшую во мне.
Ушел с набережной, скоро дважды упал, все-таки выпили прилично, поднимался лишь благодаря сильной злости. Действие алкоголя усиливалось, и в третий раз подняться было уже очень сложно, еще и руку расшиб – кровоточила. Я чуть не заплакал от злости. И так захотелось, чтобы Анита пожалела меня сейчас…
«Вообще-то надо идти домой, хотя, черт возьми, какой дом, в гостиницу на улице Вольдемара», – неожиданно пришла в голову удивительно разумная для моего состояния мысль.
Огляделся по сторонам, район незнакомый, далеко ушел из центра и непонятно в какую сторону. Вокруг одно– и двухэтажные деревянные дома, склады. На улице никого нет – время позднее, а Рига засыпает раньше, чем Москва. Покачиваясь, все еще злой, пошел наугад в ту сторону, где, как я надеялся, должен быть центр.
Спросить бы хоть у кого, как идти… Вдруг вижу – в метрах пятидесяти передо мной кто-то переходит улицу, спешу к нему, чуть снова не падаю, спотыкаясь о трамвайные пути.
Человек видит, что я устремился к нему, останавливается.
– Подскажите, пожалуйста, как пройти на улицу Вольдемара? – спрашиваю я.
– Вам надо повернуть назад, откуда шли, через три квартала поворот направо, – тут мой собеседник делает паузу, как будто считает про себя. – Затем два квартала прямо и тут выйдете на улицу Альберта. А там уже не запутаетесь, выйдете на Вольдемара.
Он говорит с сильным, но точно не латышским акцентом. Ему, наверное, около шестидесяти. У него породистое, суровое, но без злобы лицо, волевые серые глаза. Я замечаю сутану, она видна из-под пальто. «Католический или лютеранский священник и какой-то приезжий», – отмечаю про себя. Несмотря на пальто с каким-то старомодным меховым воротником, в которое он одет, я вижу, что этот человек крепко сложен. Весь он какой-то сильный, внутренне собранный. Наверное, нравится прихожанкам.
Но что-то уж больно извилистую дорогу он мне предлагает. Не делал я столько поворотов, когда шел сюда из старого города, а улица Вольдемара проходит возле самого центра. Я не настолько пьян, чтобы не понять этого.
– Скажите… – я спохватываюсь, вспоминаю о его сане, и продолжаю, – батюшка, а покороче нельзя добраться до Вольдемара?
Батюшка… Всегда так обращаюсь к священникам, даже если они неправославные.
– Нет, нельзя, – он резко качнул головой, категорически отметая все альтернативы, – на двух улицах ремонт.
Делать нечего, пойду, как советует.
– Благодарю вас, батюшка.
– Не за что, – он едва заметно улыбается, – идите же молодой человек, не задерживаетесь. Время позднее, впереди ночь. Петухи запоют еще не скоро. Да пребудет с вами Господь.
– До свидания, – уже на ходу прощаюсь я и ловлю себя на том, что хотя и зол на весь город, а заодно и на всех его жителей во главе с Анитой, но на священника это чувство совершенно не распространяется.
Несмотря на туман в голове, я запомнил предстоящий маршрут движения. Через полчаса вышел на улицу Альберта. Немного протрезвел, но был по-прежнему в ярости.
Она освещена вечером и если бы не мое состояние, я бы любовался каждым ее домом, каждым подъездом – ведь этого знаменитый рижский Югендстиль. Но сегодня ни на что не хотелось смотреть. Даже сфинксы, стоящие возле одного из зданий, сейчас казались мне враждебно настроенными чудовищами.
Навстречу шли несколько молодых людей. Два юноши и девушка. Оба молодых человека модно одеты – в длинных плащах, в фуражках, их шарфы элегантно завязаны. Под стать им девушка в легком пальто изящного фасона и симпатичной шляпке.
Весело болтают, такие счастливые… Видеть их не могу. «Ненавижу», – бьется в голове хмельная злость. Я еще пытаюсь сдержать себя. Хочу закурить, лезу в карман – пусто, где-то выронил пачку сигарет. Ее отсутствие обрывает последний внутренний тормоз.
– Дайте сигарету, – грубо требую я, перегораживая им путь.
Кажется, парни, а девушка в еще большей степени, напуганы. Я намного крупнее каждого из этих мальчишек. И видок еще тот – пьяный, порвал пальто, рука в крови.
– Сейчас, сейчас, – отвечает худенький блондин, – вот только найду пачку.
Он засовывает руку сначала в один карман своего красивого плаща, затем в другой.
– Быстрее, – я продолжаю накаляться.
Чувствую, что даже хриплю от злобы. Это внешнее проявление. А как внутри все клокочет!
– Сейчас, подождите минуточку, – в его голосе я чувствую успокаивающую интонацию, оттого завожусь еще больше.
Я хватаю его за шарф, притягиваю к себе:
– Сейчас как врежу…
Он тянет свой шарф на себя. Девушка испуганно вскрикивает.
Вдруг я чувствую на плече чью-то руку. Оборачиваюсь. Полицейский. Невысокий парень с круглым лицом. И подошел-то незаметно, обученный, черт побери.
– Айварс Екабсонс, седьмой полицейский участок, – представляется он и, почти не делая паузы между словами, продолжает: – Немедленно прекратите безобразничать, не ухудшайте свое положение.
Я злобно дышу, но шарф молодого человека из руки выпускаю.
– Пройдемся со мной в участок, – приказывает сержант, – а вы, молодые люди, следуйте за нами, вы нужны для составления протокола.
– Никуда я не пойду, – я стою, как скала. Пьяная, слегка покачивающаяся скала.
Потом, уже не контролируя себя, замахиваюсь на него. Полицейский легко ловит мою руку и делает небольшой, но довольно-таки болезненный боевой прием. Один из молодых людей хватает меня сзади.
– Пойдемте в участок, – повторяет сержант. Уже сердито.
«Я вас всех разбросаю», – я пытаюсь вырываться. Бесполезно, они крепко держат меня.
Снова вместе
– Отпустите его! – слышу я чей-то голос. Голос Аниты!
От этого я сразу трезвею. Произошло чудо, она вернулась в мою жизнь. Я ее больше не отпущу от себя. Мне теперь только стыдно, что я таком виде…
Она, продолжая говорить, но уже по-латышски, как-то удивительно ловко вклинивается между мной и сержантом Екабсонсом. Некоторое время мы стоим вчетвером – молодой человек, держащий меня, я, затем Анита, и, наконец, сержант, который все еще не ослабил свой болевой прием.
Анита что-то быстро говорит. Скоро сержант Якобсонс, сурово взглянув на меня, отпускает мою руку. Отходит в сторону, укоризненно качая головой, и молодой человек.
Я стою, потирая окровавленной рукой другую. Ту, с которой поработал сержант. Злоба, распиравшая меня весь вечер, постепенно уходит. Я начинаю чувствовать себя напроказившим ребенком.
Монолог Аниты, обращенный к представителю власти, продолжается. К нему внимательно прислушиваются юноши и девушка. Полицейский что-то спрашивает у Аниты, она отвечает, он кивает головой, задает второй, третий вопросы. К разговору подключаются молодые люди. Я стою в стороне. Обстановка между тем разряжается. Говорит по-прежнему в основном Анита. А сержант и молодые люди уже согласно кивают ей, иногда поглядывают в мою сторону. Уже не сердито, а, как ни странно, с сочувствием.
Затем сержант Айварс Екабсонс с важным видом, будто читает нотацию, что-то долго говорит Аните, оба юноши и девушка, судя по всему, полностью согласны с ним. Она согласно, с сокрушенным видом, качает головой.
– Что ж, учитывая все обстоятельства, я отпускаю вас, – обращается, наконец, сержант ко мне.
Я не верю своим ушам…
– Вы вели себя очень плохо, – наставительно продолжает он, – постарайтесь впредь ничего подобного не допускать. Чтобы больше вас в таком состоянии никто не видел. А теперь ваша безответственная жена отведет вас домой – и не выходите оттуда, пока не приедете в себя!
Что, собственно, происходит?
А тут еще и девушка платочек протягивает.
– Возьмите, вытрите руку. – Она улыбается.
Молодой человек снова роется в карманах, протягивает мне пачку сигарет.
- Город спасения (ЛП) - Маравилла Мэри - Современные любовные романы
- В День святого Валентина - Ли Майклс - Современные любовные романы
- Измена. Без тебя - Анастасия Леманн - Современные любовные романы
- Дейр (ЛП) - Лилли Р. К. - Современные любовные романы
- В моём сердце ты... (СИ) - Шолохова Елена - Современные любовные романы
- Все разбитые осколки - Риа Уайльд - Современные любовные романы
- Все разбитые осколки (ЛП) - Уайльд Риа - Современные любовные романы
- Клуб Миллиардеров. Часть 2 - Скай Корган - Современные любовные романы
- Подполковник танцует один - Анатолий Ярмолюк - Современные любовные романы
- Измена. Я всё знаю, любимый (СИ) - Крафт Лера - Современные любовные романы