Форма входа
Читем онлайн Из Касабланки морем - Рауль Мир-Хайдаров
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Сейчас, размышляя о своей первой стройке, он вдруг вспомнил, как перед самым отъездом наткнулся в американском журнале "Архитектура" на любопытный материал.
Статья сразу бросилась ему в глаза, потому что целый разворот был отдан красочным снимкам элеваторов. Зернохранилища это, построенные американцами еще до войны, размерами превосходили те, что строились тогда в Аксае и Нагорном, и по конструкции, конечно, чем-то отличались, потому что двадцать лет в строительстве -- целая эпоха. Хотя элеваторы, о которых рассказывалось в журнале, могли служить и по сей день, но время распорядилось по-иному. Районы, некогда бывшие зерновыми, стали чисто промышленными, и гектара посевных не найти в некоторых штатах. И стояли огромные сооружения, словно динозавры и мастодонты из прошлого, без дела: и рушить жалко -- ставились-то на века, и под современную химию или что другое вряд ли приспособишь. И вот пришла идея какому-то пытливому архитектору переоборудовать элеваторы под жилье, под современные квартиры. И какие получились квартиры, просто загляденье!
Мансур Алиевич тогда поразился, как умело распорядились утратившими свое назначение сооружениями американцы, а у них таких зернохранилищ, как и у нас, десятки тысяч.
Его первый элеватор и впрямь был хорош, хотя вряд ли его можно было переоборудовать под жилье, даже при самой большой фантазии. И место для него выбрали удачно -- рядом с поселковым парком. Мансур предполагал тогда, что еще немало лет после сдачи в эксплуатацию элеватор по-прежнему, как и во время строительства, будет крупнейшим предприятием в Аксае. Потому частенько на собраниях напоминал рабочим, что им не только строить, но и работать придется на этом элеваторе.
Конечно, с первым объектом ему крупно повезло, он получил почти неограниченную свободу действий. Парадокс заключался в том, что стройку в Нагорном, где находилось строительное управление, лихорадило и там трижды за два года сменилось руководство. А это так или иначе пошло ему на пользу --не до него было, тем более, что Атаулин помощи почти никогда не просил. На участке у него было два мастера, из практиков, дело свое они знали, но на чертежи, теодолит, нивелир грамоты не хватало, да и привыкли они строить больше на глазок, чем по инструменту, поэтому все инженерные работы и документация лежали на нем одном.
Грех не упомянуть и Марию Николаевну Яблуновскую, табельщицу, которая стала его правой рукой, помощником и секретарем -- ей он доверял не меньше, чем своим мастерам. Вчетвером они начали стройку и в таком же составе вручили секретарю райкома ключ от элеватора, и не символически, а реальный, которым включались все транспортеры внутри башен.
Конечно, порой его решения отдавали авантюризмом, но все делалось только в интересах дела и только дела, об ином -- корысти или о чем другом и мысли не было. Никогда ни до, ни после он не слышал, чтобы где-нибудь в стране на промышленных предприятиях или стройках в летнее время работали с четырехчасовым обеденным перерывом. Тогда в Аксае не говорили, как сейчас на теплоходе после Испании -- сиеста, Атаулин тогда и слова такого не знал, как не знал, что практика такая где-то существует. Просто он решил, что так лучше и людям и делу. Столовой на объекте не было, а если бы и была, вряд ли кто пошел туда: Аксай поселок небольшой, каждый шел обедать домой, даже командировочные столовались у хозяев. Летом в Аксае жара не меньше, чем в Средней Азии, в иные дни ртутный столбик термометра за цифру сорок перескакивал, особенно в полдень. А работа на стройке требует сил и немалых. Выходило, что рабочие в обед и дух перевести не успевают, бегом домой да обратно, вот и весь перерыв. А учитывалось рабочее время строго с первого дня -- Мария Николаевна спуску никому не давала, сама, считай, дневала и ночевала на стройке. Да и не водилось тогда за трудящимся человеком этого --урвать на личные нужды от рабочего времени. Вот и решил Мансур на свой страх и риск,-- конечно, поговорив с народом,-- сделать большой перерыв, ведь световой день летом велик. Рабочие приняли новшество с энтузиазмом: никто не опаздывал, и возвращались люди отдохнувшие, с новыми силами. Больше всего такому перерыву были рады арматурщицы и отделочницы, они успевали и детей из школы встретить, и покормить, и скотине домашней кое-что подбросить. Во второй половине дня производительность даже выше была,-- проводил Атаулин хронометраж для себя.
Может быть, хронометражи и натолкнули его на эту мысль: обсчитывать все по многу раз -- и объемы, и сроки, и зарплату, и расход материалов. Жаль, когда его учили, преподаватель предмета "Сметы и отчетность" не сказал того главного лозунга, который, наверное, следовало повесить на стенах кафедры вместо многочисленных стандартных транспарантов: "Если не научишься считать, никогда не станешь настоящим инженером".
Он организовал подобие строительных курсов для аксайских мужиков не потому, что считал это единственным выходом. Если бы стройка стояла, рабочую силу прислали бы. Так в большинстве случаев и поступают -- кто же позволит стоять государственной стройке? Но он, просидев вечер с арифмометром,-- был такой громоздкий предмет, вместо нынешних удобных калькуляторов,-- понял: командировочные "съедят" почти весь фонд заработной платы, и о приличных заработках для всех тогда вообще думать нечего. У командированных -- опытных рабочих -- всегда высокие разряды, которые он не вправе ни отменить, ни понизить, и они будут снимать пенки, работая в одной бригаде с местными, что в конце концов непременно вызовет недовольство большинства. И справедливее больше платить за выполненную работу, чем оплачивать командировочные расходы рабочих из той же Алма-Аты. В таком случае разряд, который надо получить, стал бы в его руках мощным рычагом поощрения наиболее старательных рабочих.
И если откровенно, то Мансуру хотелось дать людям заработать, хотелось помочь землякам встать на ноги. Это потом, месяца через два-три, когда дела пошли, охватил его строительный азарт, он почувствовал себя инженером, хозяином этой громадной стройки. Радовался, что предвидел работы на много дней и месяцев вперед, текучка дел не застила ему глаза. Он начал вдруг видеть масштабно, как гроссмейстер, всю шахматную доску сразу, а если надо, представлял ее и вслепую.
Он всегда знал, как идут у него дела в каждой из восьми бригад. Наверное, он не изобретал ничего нового, просто поступал как рачительный хозяин, если в конце смены говорил какому-нибудь бригадиру: оставь человек пять после работы, пусть сделают то-то и то-то, иначе завтра с утра все бригады будут простаивать или работать вполсилы. Или вдруг какая-нибудь бригада выходила на объект и в воскресенье, чтобы дать фронт работы в понедельник другим. Все эти переработки Мария Николаевна строго учитывала, оплачивались они дополнительно, поэтому желающие подзаработать даже в воскресенье всегда находились. Выгоднее было переплатить десятерым рабочим за день, чем терять на простое сотни. Но был у Атаулина еще один и, пожалуй, самый мощный рычаг воздействия на энтузиазм рабочих, рычаг, о котором он, к сожалению, не мог рассказать никому.
Аксай, сплошь состоящий из землянок, по окна вросших в землю, большей частью даже небеленых, с глиняными или крытыми рубероидом крышами, производил на Атаулина после Москвы тягостное впечатление. В редком доме, не считая сельсовета и школы, были деревянные полы. И стройка, конечно, принесла надежду не только заработать, но и отстроиться, пусть не шикарно, но вылезти из землянок хотелось всем.
Но как строиться? Если деньги и можно было теперь заработать, то с материалами дело обстояло хуже некуда, в Аксае даже гвоздя не купишь, потому что хозяйственный магазин был только в райцентре. Атаулин долго думал, как же изыскать лишние материалы, ведь если рабочих лишить всякой надежды получить их легально -- станут воровать, а значит, непременно попадутся: Аксай не город, здесь все на виду. Но кто ж разрешит раздавать материалы, предназначенные для стройки, и как оформить такую продажу? Как ни крути, выхода, казалось, не было.
Вспомнилась ему преддипломная практика на большой стройке. Пропадали там из-за бесхозяйственности, халатности тонны цемента, ржавели мотки проволоки для арматуры. Пропадал лес, пиломатериалы, кирпич выгружали самосвалами, и половина его шла сразу в бой. Сжигались сотни кубометров опалубки -- впрочем, девать ее было некуда, технология на ответственных конструкциях требовала применять ее одноразово. Да и тащили нещадно, все, кому не лень, и никого не наказывали, и у прорабов все-таки сходились концы с концами -- значит, был какой-то выход. Но какой? Ведь того, что было загублено только на одной его преддипломной стройке, с лихвой хватило бы, чтобы отстроить Аксай. Но как же сейчас-то быть, как людям помочь не в ущерб делу?!
Атаулин ощущал, как ему не хватает практического опыта. Ничего путного в голову не приходило, а заявления уже копились не столе в прорабской. На первых порах просили в основном помочь с цементом для строительства колодца. Пришла тогда в Аксай такая мода -- строить собственные колодцы во дворе, раньше-то пользовались общими, до которых было шагать да шагать. А когда колодец далеко, и огород-то нелегко содержать, а уж если надумаешь строить, без своей воды не обойтись. Цемент нужен был, чтобы лить бетонные кольца, вместо недолговечного деревянного сруба, и цемента-то требовалось на колодец килограммов триста-четыреста, но и этим он не мог распорядиться по своему усмотрению.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Из Касабланки морем - Рауль Мир-Хайдаров бесплатно.
Похожие на Из Касабланки морем - Рауль Мир-Хайдаров книги
- Горький напиток счастья - Рауль Мир-Хайдаров - Детектив
- Большие надежды - Ава Рид - Детектив / Современные любовные романы / Триллер / Эротика
- Пассажир и его негр - Жорж Сименон - Детектив
- Самолет без нее - Мишель Бюсси - Детектив
- Вы всё перепутали - Яцек Галиньский - Детектив
- Кара небесная, или Стикс-2 - Наталья Андреева - Детектив
- Кровь слепа - Роберт Уилсон - Детектив
- Тайна машины Штирлица (Седой и Три ботфорта - 3) - Алексей Биргер - Детектив
- Фикс - Дэвид Балдаччи - Детектив
- Кузнечик - Котаро Исака - Детектив / Триллер
