Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И любит высказывать обо всем свое мнение, – пробормотал Люсьен.
– Ну ладно, Люсьен, – сказал Марк. – Заткнись, таков был уговор.
Вандузлер с улыбкой махнул рукой.
– Не нервничай, – сказал он, – Люсьен не так уж ошибается. Я люблю обо всем высказывать свое мнение. Особенно когда я прав. Впрочем, Люсьен тоже это любит. Даже когда ошибается.
По-прежнему стоя, Марк глазами делал дяде знаки, что тому лучше уйти и что незачем присутствовать при этом разговоре.
– Нет, – сказал Вандузлер, глядя на Марка. – У меня есть причины остаться.
Он обвел взглядом Люсьена, Матиаса, Софию Симеонидис и вернулся к Марку.
– Лучше рассказать им, как обстоит дело, Марк, – сказал он, улыбаясь.
– Момент неподходящий. Ты меня достал со своим дерьмом, – тихо сказал Марк.
– У тебя всегда момент неподходящий, – возразил Вандузлер.
– Сам и говори, раз тебе хочется. Это твое дерьмо, а не мое.
– К черту! – Люсьен взмахнул деревянной ложкой. – Дядя Марка – старый полицейский, вот и все! Мы не станем толковать об этом всю ночь напролет.
– А ты откуда знаешь? – спросил Марк, разом повернувшись к Люсьену.
– Так… Мелкие наблюдения во время ремонта чердака.
– Здесь решительно все суют нос не в свои дела, – сказал Вандузлер.
– Нельзя быть историком, если не умеешь совать нос в чужие дела, – пожал плечами Люсьен.
Марк пришел в отчаяние. Еще один чертов нервный срыв. София оставалась внимательной и спокойной, как и Матиас. Они выжидали.
– Хорошая история Нового времени, – выговорил Марк, выделяя каждое слово. – Что еще ты откопал?
– Пустяки. Что твой крестный работал в отделе по борьбе с наркотиками, в бригаде азартных игр…
– …и семнадцать лет был комиссаром Уголовной полиции, – подхватил Вандузлер ровным голосом. – Что меня оттуда турнули, выкинули. Выкинули без медали после двадцати восьми лет службы. Словом, стыд-позор и общественное порицание.
Люсьен кивнул.
– Хорошо сказано, – сказал он.
– Великолепно, – процедил Марк сквозь зубы, не сводя глаз с Люсьена. – А почему ты ничего не говорил?
– Потому что мне плевать, – сказал Люсьен.
– Отлично, – сказал Марк. – Тебя, дядюшка, никто не просил спускаться и подслушивать, а тебя, Люсьен, никто не просил лезть не в свое дело и распускать язык. Разве это не могло подождать?
– Как раз нет, – возразил Вандузлер. – Госпоже Симеонидис нужна ваша помощь в деликатном деле, и лучше ей знать, что на чердаке сидит старый полицейский. Она может забрать свою жалобу или дать делу ход. Так будет справедливо.
Марк с вызовом взглянул на Матиаса и Люсьена.
– Отлично, – повторил он, повысив тон. – Ар-ман Вандузлер – старый, прогнивший бывший полицейский. Но все еще полицейский и все еще прогнивший, будьте в этом уверены, который привык брать свое и от правосудия, и от жизни. Даже если за это приходится расплачиваться.
– Обычно приходится, – подтвердил Вандузлер.
– И это еще не все, – продолжал Марк. – Теперь думайте о нем, что хотите. Но предупреждаю – он мой крестный и дядя. Брат моей матери, так что говорить тут не о чем. Не о чем. Если не хотите оставаться в лачуге…
– В Гнилой лачуге, – уточнила София Симеонидис. – Так ее называют в округе.
– Ну да… в Гнилой лачуге, из-за того что крестный занимался своим ремеслом, можете выметаться. Мы со стариком выкрутимся.
– Чего это он так разнервничался? – спросил Матиас, глядя по-прежнему безмятежными синими глазами.
– Не знаю, – сказал Люсьен, пожав плечами. – Он вообще нервный тип с богатым воображением. Там у них в Средневековье все такие. Моя двоюродная бабушка вкалывала на бойнях в Монтре, но я же не поднимаю из-за этого шум.
Марк опустил голову и скрестил руки на груди, внезапно успокоившись. Бросил быстрый взгляд на певицу с Западного фронта. Что она решит теперь, когда в доме, то есть в Гнилой лачуге, оказался старый полицейский в отставке?
София угадала ход его мыслей.
– Меня его присутствие не смущает, – сказала она.
– Ничто не внушает такого доверия, как продажный полицейский, – сказал старина Вандузлер. – Он умеет слушать, вынюхивать и вынужден держать рот на замке. Своего рода совершенство.
– Крестный был пусть и сомнительным, – добавил Марк, снизив тон, – но великим полицейским. Он может пригодиться.
– Не беспокойся, – сказал ему Вандузлер, переводя взгляд на Софию. – Госпожа Симеонидис будет судить сама. Если, конечно, понадобится. Да и эти трое, – добавил он, указывая на молодых людей, – совсем не дураки. Они тоже могут пригодиться.
– Я и не говорила, что они дураки, – возразила София.
– Просто хочу уточнить, – пояснил Вандузлер. – Я неплохо знаю Марка, моего племянника. Он приехал ко мне в Париж, когда ему было двенадцать… иными словами, уже почти сложившимся человеком. Уже тогда он был сумбурным, упрямым, восторженным, неуравновешенным, но и слишком умным, чтобы жить смирно. Я мало что мог для него сделать, разве что внушить ему кое-какие здравые принципы относительно неизбежной доли беспутства, которому следует предаваться неукоснительно. Хватка у него была. Двух других я знаю лишь неделю и пока не могу сказать о них ничего плохого. Занятное сочетание, каждый занят своим великим делом. Забавно. Как бы то ни было, я впервые слышу о таком случае, как ваш. Вы и так слишком долго медлили с этим деревом.
– Что я могла сделать? – сказала София. – Полиция подняла бы меня на смех.
– Без всякого сомнения, – подтвердил Вандузлер.
– И мне не хотелось беспокоить мужа.
– Вы само благоразумие.
– Вот я и ждала… пока получше их узнаю. Вот их.
– Как мы поступим? – спросил Марк. – Чтобы не беспокоить вашего мужа?
– Я думаю, – сказала София, – вы можете представиться муниципальными рабочими. Проверка старых электрокабелей или что-нибудь этакое. Да что угодно, для чего нужно выкопать небольшую траншею. Траншею, которая, конечно, пройдет и под деревом. Я снабжу вас дополнительными средствами, чтобы вы купили себе рабочую одежду, взяли напрокат грузовичок и инструменты.
– Хорошо, – сказал Марк.
– Годится, – согласился Матиас.
– Коль скоро речь зашла о рытье окопов, – добавил Люсьен, – я готов. В коллеже скажусь больным. На такую работу уйдет добрых два дня.
– Не побоитесь проследить за реакцией мужа, когда они явятся рыть траншею? – спросил Вандузлер.
– Попытаюсь, – пообещала София.
– Он знает их в лицо?
– Уверена, что нет. Они его интересуют меньше всего на свете.
– Тем лучше, – сказал Марк. – Сегодня четверг. Чтобы отработать все детали, нужно время… В понедельник утром мы позвоним в вашу дверь.
– Спасибо, – сказала София. – Чудно, но теперь я уверена, что под деревом ничего нет.
Она открыла сумку.
– Вот деньги, – сказала она. – Вся сумма.
– Уже? – удивился Марк.
Старина Вандузлер улыбнулся. София Симео-нидис – необычная женщина. Она казалась напуганной, держалась неуверенно, но деньги были наготове. Значит, она не сомневалась, что уговорит их? Он находил это любопытным.
8
После ухода Софии Симеонидис все потоптались еще немного в большой комнате. Старина Вандузлер предпочел отужинать в своих апартаментах под крышей. Перед уходом он обвел взглядом троих мужчин. Все трое пристально всматривались в ночной сад, забавным образом застыв в больших оконных проемах. Под круглыми оконными сводами они казались тремя отвернувшимися статуями евангелистов. Статуя Люсьена слева, статуя Марка в центре и статуя Матиаса справа. Святой Лука, святой Марк и святой Матфей, замершие в своих нишах. Занятные типы и занятные святые. Марк стоял прямо, заложив руки за спину и слегка расставив ноги. Вандузлер наделал немало глупостей в своей жизни, и Вандузлер очень любил своего крестника. Впрочем, они никогда и близко не стояли к купели.
– Давайте ужинать, – предложил Люсьен. – Я приготовил паштет.
– Паштет из чего? – спросил Матиас.
Мужчины переговаривались, не отходя от своих окон и продолжая смотреть в сад.
– Из зайчатины. Совсем нежирный паштет. Думаю, вкусно получилось.
– Заяц дорогой, – сказал Матиас.
– Марк своровал утром зайца и преподнес его мне, – пояснил Люсьен,
– Весело, – сказал Матиас. – Он пошел в своего дядю. Ты зачем стащил зайца, Марк?
– Потому что Люсьену хотелось зайца, а он слишком дорогой.
– Ясно, – сказал Матиас. – С этой точки зрения… Скажи, как это получилось, что тебя зовут Вандузлер, как и твоего дядю по матери?
– Потому что моя мать была незамужней, дурень.
– Давайте ужинать, – сказать Люсьен. – Чего ты к нему пристаешь?
– Я не пристаю. Я спрашиваю. А что такого сделал Вандузлер, за что его выгнали?
– Помог одному убийце унести ноги.
– Ясно… – повторил Матиас. – А что это за фамилия – Вандузлер?
– Бельгийская. Вначале писалось в два слова – Ван Дузлер. Неудобно. Мой дед поселился во Франции в тысяча девятьсот пятнадцатом году.
- Тернистый путь - Марина Эргле - Криминальный детектив
- Золото Афродиты - Наталья Павлова - Криминальный детектив
- Волк и семеро козлов - Владимир Колычев - Криминальный детектив
- Душа-потемки - Татьяна Степанова - Криминальный детектив
- Топтала - Андрей Бадин - Криминальный детектив
- Прощай, Виктория - Инга Снежная - Криминальный детектив / Периодические издания / Триллер
- Нечто в воде - Кэтрин Стэдмен - Криминальный детектив / Триллер
- Подводные камни - Иван Максименко - Криминальный детектив
- Рейтинг темного божества - Татьяна Степанова - Криминальный детектив
- Капкан для киллера – 2 - Валерий Карышев - Криминальный детектив