Форма входа
Читем онлайн Пасодобль — танец парный - Ирина Кисельгоф
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
С другой стороны, я не нежная сильфида. Я предпочитаю действовать, а не ждать манны небесной. В таком случае следует рубить гордиев узел, чтобы не мучиться. Если Иван — дурак, то «чао, бамбино, сорри». Отмучился, забыл и пошел по жизни дальше. Кстати, именно поэтому я сдавала экзамены в первой пятерке жаждущих. Отстрелял — и гуляй смело, пока другие маются в пыточной возле экзаменационного кабинета.
— Как живешь-можешь? — поздоровалась я с Люськой.
— Пока могу, живу, — философски ответила она. Как Сократ в юбке.
— А Радик?
— Что нам надо? — проницательно спросила Люська Лучше бы она не проницала больше, чем следует.
— Ванятка затих, как диверсант, — я разрубила гордиев узел.
— Он тебя боится.
— За что?
— Ты не умеешь говорить нормально. Одни ужимки и прыжки. Психологически устойчивых это утомляет, а неустойчивых пугает.
Оказывается, моя близкая подруга была неблизкой. Она терпеть меня не могла! Я позвонила ей за утешением, а она принялась читать мне нотации. Я сцепила зубы.
— Мерси. Предупредила, что он трусоват, — с наигранным благодушием произнесла я.
— В данном случае трусость не патология, а норма. Или как там у вас говорят?
Она надо мной еще и издевалась!
— Как говорят? Вовремя закончить задушевную беседу с закадычной подругой. Вот что такое норма!
Я швырнула трубку и уставилась в окно. В темном, пыльном углу края света обнаружились два, точнее, три человека, которым я активно не нравилась. Люська, Радик и Иван-дурак. Ну и скатертью дорога! Туда, где обнаружились. Я велела родителям говорить этой троице, что я в библиотеке круглыми сутками, если они будут звонить. Но мне никто не позвонил.
* * *Я релаксировала на диване в ординаторской. Червяков был моим временным сэнсэем на ночном дежурстве. К нему явился его друг Дробышев.
— Фотосессия? — спросил меня Дробышев. — Почему в одежде?
Я вяло отмахнулась рукой от нелепого вопроса нелепого человека.
— Дробышев, ответь мне как нейрохирург. Что такое любовь в биологическом ракурсе?
— Условный рефлекс, — засмеялся Дробышев, пялясь на мои ноги.
— Ну и? — Я запахнула халат плотнее.
— Ну, попроще для самых дремучих, — Дробышев уселся на стол. — К примеру, объект Червякова — женщина.
— Мужчина — неудачный пример, — согласился Червяков. — Для меня.
— Его мозг получает индифферентный раздражитель от объекта: родинку на ее груди, звук ее голоса или запах ее волос. Если через пару секунд у Червякова произойдет выброс половых гормонов, то появятся предпосылки для возникновения условного рефлекса на данный объект.
— А если я увлекусь тату на другой женской попке, — радостно подхватил Червяков, — условный рефлекс на первый объект угаснет, едва родившись.
— Но если Червяков будет длительный период времени испытывать половое влечение к одному и тому же объекту, — развеселился Дробышев, — тогда возникнет устойчивый условный рефлекс, именуемый простым народом любовью.
— Что тебя потянуло на любовь? — внезапно заинтересовался Червяков.
— Меня на нее не тянет.
— Тебя надо вытянуть, как репку. Давай я, — блестя глазами, предложил Дробышев.
— Так уже вытягивали, — зевнула я. — В репке любви не оказалось.
Я проснулась утром от ощущения чужой руки между ног. В моих собственных трусиках. Я разлепила ресницы и увидела багровую физиономию Червякова над своим лицом. Он хрипел, как агонизирующий больной.
— Пшел вон! — рявкнула я.
Его рот захлопнулся. Лицо передернулось от переносицы до подбородка. Закрылось чадрой лютой злобы. Он прошелся когтями между моих бедер так, что я чуть не скрючилась от боли. Вытащил руку и спокойно помыл под краном.
— Скотина! — взбесилась я.
Он наклонился надо мной, вытирая руки.
— Что ты выкобениваешься? — с ненавистью спросил он. — Еще не выучила, как садиться на шпагат?
В мое поле зрения влетел его нос Я, не раздумывая, размахнулась кулаком и ударила изо всех сил. По лицу Червякова потекли две струйки крови.
— Дефлорация. Двойная, — жестко сказала я. — В следующий раз будет хуже. Тобой займутся другие люди. Их много больше, чем тебя.
Червяковым было кому заняться уже сейчас. Моему отцу и его друзьям. Они разодрали бы его как репку. Мне стоило только сказать. Но позориться? Нет уж! Если только совсем припрет к стенке.
Мне на сотку позвонила Люська. Я забыла, что с ней не разговариваю, и машинально нажала кнопку.
— Как насчет того, чтобы пива попить? — спросила она. — В кафешке.
— Я не пью пиво, — холодно ответила я.
— Там будет Ванятка.
— Мой рефлекс на него увял, едва родившись. Я увлеклась тату на чужой попке.
— Как хочешь. Тем более один он не останется. Его окучивают две красотки. Они близняшки.
Она продолжала надо мной издеваться! Ну погодите! Вы еще получите!
— Одну звать Милена, другую Мика.
— Как?! — расхохоталась я. — Пусть окучивают!
Все метросексуалки, чьи родители имели доступ в Европу до их рождения, носят нелепые метросексуальные имена — Мика, Милена, Сабина. Или Анита из моего двора. Мы произносили ее имя через акцентуированный апостроф — Ан'и'та. Чепуха, а впечатляло первое время. Мы хохотали до упаду. Я даже знаю одну Франческу. Ее родителей угораздило побывать в Венеции в медовый месяц. Ее имя навевало им лирические воспоминания, а в школе мы над ней издевались. В школе она звалась Расческа или Фря. Хорошо, что мои родители в здравом уме и твердой памяти!
— Приходи хотя бы просто так, — попросила Люська.
— Не стоит. Я становлюсь альтруистом. Боюсь кого-нибудь утомить или напугать. Во мне полно ядохимикатов.
Люська вздохнула.
— Привет «утомленным»-три, — я нажала отбой и перезвонила Мокрицкой.
Успех Ивана-дурака меня не удивил. У него была внешность самца, типичная для хорошего генофонда. Таких, как он, женщины выбирают в период овуляции. Он чем-то смахивал на теперешнего Бэкхема, только волосы темно-каштановые. Вне периода овуляции женщины выбирают мужчин с более женственной внешностью, большими глазами, пухлыми губами, округлыми лицами, курносыми носами, маленьким ростом и субтильным телосложением. От таких не стоит рожать детей, у них наследственность с брачком, с доминирующей Х-хромосомой. Это научный факт. Против науки не попрешь.
Мы с Мокрицкой провели отличный вечер в тихой кафешке. Перепробовали все ликеры, которые имелись в ассортименте. Нам нужна была медитация.
— Кучкин требует твой телефон, — вздохнула Мокрицкая. — Для Василия Алексеевича.
— Что есть Василий Алексеевич? — еле выговорила я.
— Пер…вый виц-пре…зднта. Тьфу! — заплетаясь, плюнула Мокрицкая. — Что делать?
— Кто виноват? — разозлилась я, вспомнив палеозойскую эру, живущую в полости рта.
Мокрицкая снова вздохнула. Я от злости начала трезветь.
— Дай телефон Таньки Тарнаковой. Скажи, что уехала строить новую, третью жизнь с новым, третьим мужем.
Мы расхохотались, показав друг другу синие, заплетающиеся языки.
* * *Я обдумывала план мести Червякову. Все проекты были из области фантастики, либо недостойными моего светлого образа, либо глупыми донельзя. Сталкивать женщин лбами из-за Червякова? Много чести Червякову. Демонстрировать его половую распущенность? Все это знают. Избить? Нечего мараться достойным людям. Отправить голым по улице? Кому это надо, кроме самого Червякова? Доказать его профнепригодность? Скучно. Зашутить? Я уже так зашутила, что у него начал дергаться глаз при виде меня. Я поняла, у меня скудное воображение. Самое бедное на всем белом свете воображение. План мести должен быть изящным, но для изящного плана мести следует охладиться. А времени у меня не было. Надвигалась аттестация интернов. Другими словами, выпуск в самостоятельную, профессиональную жизнь.
— Арсеньева, завтра твое дежурство в облздраве, — непререкаемо заявила моя завотделением. — Скажи спасибо, что дежурство дневное.
— Говорю, — угрюмо ответила я.
Завтра, в субботу, дежурить должна была она, но она все устроила через знакомых в облздраве и пропихнула меня, окрестив боевой и способной. Я лично слышала разговор и лично умерла от злости, не сходя с места. Она подарила мой выходной день самой себе. Это была изящная, замороженная месть. Хотя на самом деле у завши был полевой выезд на дачу. Всего лишь навсего. Я была ни при чем. Это обидней вдвойне.
— Бабушка. Сердце больное. Совсем плохая, — залепетали в телефонную трубку. — Моя соседка. На этой неделе я трижды вызывал «Скорую», они не госпитализируют. Помогите!
— Записываю, — скучно сказала я.
Кошмарная тайна облздрава, точнее, всех здравов заключается в том, чтобы не госпитализировать одиноких бабушек в казенные больницы. Бабушки свое уже отжили. Нечего тратить казенные медикаменты.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Пасодобль — танец парный - Ирина Кисельгоф бесплатно.
Похожие на Пасодобль — танец парный - Ирина Кисельгоф книги
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
- В кварталах дальних и печальных - Борис Рыжий - Современная проза
- Исход - Игорь Шенфельд - Современная проза
- Stalingrad, станция метро - Виктория Платова - Современная проза
- Легенда о хрустальной маске - Мигель Астуриас - Современная проза
- Сказка о хрустальной пепельнице - Акрам Айлисли - Современная проза
- Аниматор - Волос Андрей - Современная проза
- Война Белой Розы - Аделаида - Современная проза
- Москва, г.р. 1952 - Александр Колчинский - Современная проза
