– Я их уже собрал. – Опередив раману, вперед подался Серт и протянул шесть клинков, завернутых в какую-то ткань. Бану поняла, что это – не что иное, как обрывок плаща кого-то из охраны раману.

Бансабира, кивнув, приняла сверток, взглядом подозвала Ниима, вложила оружие в его руки, чтобы иметь возможность по одному проверить клинки и распределить их в привычные «тайнички». Серт тем временем приблизился к дрогнувшей Тахивран, дружественно приобнял за плечи и развернул лицом к двери.

– Вам не нужно знать, где именно тану Яввуз прячет свои ножи, – шепнул мужчина ей на ухо. – И хотя вы видели это прежде, полагаю, вы сможете сами без труда обо всем забыть, не так ли? – Тахивран, нервно косясь на воина, кивнула. – Вот и славно. Знаете, вы не очень хорошо выглядите, вам нужно отдохнуть. Боюсь, вы не сможете проводить нас до выхода, поэтому, чтобы мы больше не смели тревожить ваш покой, Светлейшая, напишите письмо со своей печатью, чтобы нас беспрепятственно выпустили из дворца и столицы. Будем очень признательны.

Он лично проследил, чтобы текст, наскоро набросанный раману неровным от дрожания руки почерком, полностью удовлетворял пожеланию. Все заняло не больше пяти минут, и вскоре Бансабира смогла попрощаться, пожелав «Светлейшей государыне» всех благ.

– Да благословит вас Мать Сумерек! – до издевки торжественно простилась Бану, приложив ладонь к сердцу. – Надеюсь, наша следующая встреча не состоится никогда.

Она развернулась и пошла прочь, не опуская головы. И даже когда Мать лагерей уже вышла за ворота дворца, забрав у хмурого недовольного стражника дорогущий меч с рукоятью о драгоценных камнях, раману Тахивран все еще стояла, не сдвинувшись с места. Держась за косяк одеревеневшими белыми пальцами, чувствуя, как трещит в голове, дрожит в коленях и горит в груди, и надеясь, что Бану Кошмарная умрет еще до того, как доберется до дома. Однако теперь у Тахивран не было ничего, чтобы помочь Провидению забрать жизнь оборванки из Храма Даг, и ей оставалось уповать на одну лишь Праматерь.

Согласно бумаге, выписанной раману, начальник городской стражи, который прежде разоружил Бансабиру на въезде во дворец, в сопровождении пятидесяти человек должен был лично проследовать за Матерью лагерей и сопроводить двух ахтанатов дома Аамут к их тетке.

Два отряда двигались в совершенном молчании. Когда достигли разбитого лагеря пурпурных, Бану отдала пленников. Многочисленные бойцы в готовности к атаке убеждали стражу поскорее убраться за стены города.

На том и разошлись.

Бану вскочила на коня и дала сигнал выдвигаться. Ее роль в междоусобице Яса исчерпана. Бойня Двенадцати Красок подошла к концу.

Не пройдет и месяца, как будет достигнуто мирное соглашение. Условия, которые нужны Пурпурному дому, Тахивран, как надеялась Бану, поняла отчетливо. Да и гарантия того, что Яввузов раманы оставят в покое и приведут к согласию остальных танов, у Бансабиры тоже имелась. Светлейшая получила хороший урок в этой встрече, как и сама Мать лагерей: у Тахивран стоило поучиться пользоваться желаниями людей. Бану, конечно, давно это делала, но никогда – настолько нагло.

Однако сейчас не то время и не то настроение, чтобы думать об уроках судьбы.

В сердце молодой женщины великолепным хвостом огненной птицы распустились воодушевление, предвкушение, восторг и облегчение. Все, все прошедшее за минувший срок показалось Бансабире маловажным. Ничто не имело больше ценности, кроме осознания того, что совсем скоро она наконец-то вернется домой, приведет в родные земли тысячи северян, увидит отца и брата и вместе с ними поднимется в высокий фамильный чертог древнего рода Яввуз.

Русса проведет их к танским креслам, которые еще двести лет назад законно именовались троном. Остановится у подножия лестницы и вместе со всеми восславит тана и тану Пурпурного дома, которые впервые за много лет плечом к плечу воссядут в великой зале героев. И ее сын, мальчик, которому, рискуя всем, она дала жизнь посреди войны, увидит и обретет в ней мать, а в Сабире – деда. Она сложит меч, спрячет ножи и забудет прошлое, как страшный сон.

А когда минет год траура по Неру, Бану спросит отца о Маатхасе.

У Яввуза больше не будет причин отказать, если Сагромах не женится до того времени. Значит, когда северяне – Бану не сомневалась – будут совместно праздновать выход из военных действий и в некотором смысле победу, надо поговорить с Маатхасом. Бансабира не могла определить, что за чувства испытывала к тану Лазурного дома, но в нем она видела ту уверенность, какой никогда не находила в себе. Этого было достаточно.

Раману Тахивран пришла в себя довольно скоро. Она не корила себя ни за что – раману поступила именно так, как велел ей долг крови: спасла жизнь своих родственников, тех, кому предстояло стать будущим дома Аамут. В конце концов, Тахив «добыл» для нее трон Яса, вложил в руки такую непомерную власть, когда ей было всего двенадцать лет, а раз так, ни он, никто иной из ее семьи не должны знать никаких бед. Тахивран просто не могла поступить иначе.

Ситуацию с документами, которые Бансабира вытащила из ее тайника, раману тоже оценила трезво. Маленькая танша вновь сделала глупость: теперь, если у кого-то из собирающихся в столице танов имеются хоть какие-то подозрения на ее счет, даже переверни они дворец вверх дном – ни одного доказательства причастности раману или Аамутов к Бойне Двенадцати Красок нет. Если кто-то из защитников попробует угрожать, объясняя это тем, что раманы не вмешались вовремя, она ответит то же, что все эти годы твердил ее муж: дело жреца – молитва об успокоении диких собак, но явно не участие в их драке. Она, раману, как Тень Праматери, как единственная женщина страны, лично благословленная Верховной жрицей Ангората, делала максимум того, что могла, – молилась денно и нощно, до сухости губ и боли в суставах.

Хотя следовало дождаться тех, кто был занят в гавани столицы, хотя Улу требовалось время, чтобы отрядить приобретенные корабли вкруговую держать путь до северных земель и самому воссоединиться с войском госпожи, Бансабира велела двигаться быстро и добраться к лагерю отца до темноты. Ул не маленький, сам прекрасно найдет дорогу, к тому же по округе расставлено несколько союзных отрядов, которые, собравшись в один, сами достигнут бивака Яввуза-старшего. Чем сильнее он приближался, тем быстрее Маленькая танша гнала коня, отрываясь от остальных.

Узнать шатер Сабира Свирепого не составляло труда: черная волчья голова в профиль с рубиновым глазом на пурпурном полотнище, развевающемся высоко над землей, бесспорно выдавала укрытие тана.

– Тану! – не то приветствуя, не то как-то беспокоясь, обратился один из «меднотелых», перехватывая уздцы коня Бану и явно пытаясь как-то задержать госпожу. Ее прибытие вносило суматоху.

– Потом. – Бану, не глядя, махнула рукой. Все, что она видела, слышала и знала, – шатер отца. Широким движением отдернула полог, впуская внутрь яркое утреннее солнце. – Оте…

Бансабира застыла. Полог шатра опустился, и заискрившийся прежде панцирь мужчины угас. Впереди, спиной к ней, стоял Гистасп.

– Что ты здесь делаешь? – спросила строго, твердо обхватив пальцами рукоять меча. Гистасп молчал. Он не шевельнулся, даже когда услышал знакомый присвист клинка, покидающего ножны.

Взгляд Бану – напряженный, грозный, из-под насупленных бровей – приклеился к спине подчиненного. Версии, каждая следующая страшнее предыдущей, сковывали волю, теснили горло, пережимали запястье, держащее меч, делая Бану уязвимой.

«А я все думал, как посмотрю ей в глаза», – мрачно подумал Гистасп, внутренне сжался и со страхом повернулся.

Бану вгляделась в его глаза, почти не имеющие цвета, но преисполненные сожаления и как будто раскаяния, глубоко вздохнула и опустила меч.

Гистасп склонил голову. Перед ним на застеленной земле, ногами к выходу, лежал тан Сабир. Еще в крови, еще в доспехе, но уже без капли жизненных сил. Прошло несколько тяжелых, молчаливых минут. Бану смотрела на склоненный светлеющий затылок и неслышно задыхалась. Это что же? Это теперь она что, не войдет с отцом в танскую залу чертога? Не сядет в соседнее с ним кресло? Это теперь все зря, что ли?

Бансабира тоже опустила взгляд, разжала пальцы. Меч упал на войлок с тихим глухим звуком – тем же, с каким сердце Маленькой танши сорвалось в пропасть. Шатаясь, она сделала шаг. Гистасп, наблюдая за таншей, предусмотрительно отступил, пропуская к отцу. Ее нетвердая и вместе с тем тяжелая походка, не имевшая ничего общего с привычной пружинной легкостью, заставила Гистаспа обратиться к Матери лагерей, протянув руку. Бану нервно мотнула головой в ответ, не осознавая, что кусает подрагивающие губы. Рухнула на колени рядом с телом, откинула плед, которым Гистасп накрыл вождя, начала методично снимать доспех и поддоспешник. Одной было не управиться, не поднять тяжелого рослого северянина – попросила Гистаспа помочь.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 20

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Коготь и цепь - Анастасия Машевская бесплатно.

Похожие на Коготь и цепь - Анастасия Машевская книги

Лорды гор. Белое пламя - Ирмата Арьяр - Любовное фэнтези
Час перед рассветом - Анастасия Сычёва - Любовное фэнтези
Повелитель водного дракона - Олеся Шалюкова - Любовное фэнтези
Манхатанская ведьма - Марианна Грин - Любовное фэнтези
Ты мне не истинная - Анна Ли - Любовные романы / Любовное фэнтези
Долина драконов. Магическая Практика - Елена Звёздная - Любовное фэнтези
Призрак на задании - Александра Лисина - Любовное фэнтези
Я не парень! - Юлия Бум - Любовные романы / Любовное фэнтези
Подруга бога - Анна Одувалова - Любовное фэнтези
Невеста для наследника - Елена Звездная - Любовное фэнтези

Оставить комментарий