Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец он оказался в седле и бессильно склонился к холке. Лошадь пошла на север, и Кейн не стал ей мешать.
На рассвете он заметил небольшой ручей, который вился среди кустов. В этом месте была густая тень от скал и двух старых ив.
Он спустился к ручью и обмыл горящее лицо. Вода в этом месте сделалась красноватой. Он с трудом вытащил свое одеяло, завернулся в него и устроил в кустах нечто вроде берлоги, как раненый зверь. Лошадь стала спокойно щипать траву и пошла вдоль ручья. Кейн лежал на спине и смотрел в небо из-под распухших тяжелых век. Шок понемногу проходил, и он незаметно заснул…
Когда он проснулся, наступал вечер. Он подошел к воде, чтобы промыть раны на голове. На животе саднил большой кровоподтек, ребра болели, каждое движение заставляло его страдать. Только сейчас он заметил, что револьвер на месте. Он зарядил его. Может быть, они и не собирались его убивать, а просто решили вышвырнуть из города…
Он осмотрел свои вещи. Все было здесь, даже его старый «Фронтиер». Он сунул его обратно в сумку и решил, что пора двигаться дальше.
Он ехал все время, пока светила луна, и перед рассветом достиг Красной Реки. Теперь он чувствовал себя лучше.
Кейн остановился купить продуктов в маленькой грязной деревушке под названием Гэйнсвилль. Лавочник посмотрел на него с удивлением.
— Вам нужен доктор, мистер, — мягко сказал он.
— А здесь он есть?
Кейн вновь ощутил острую боль в затылке, где кожа от удара лопнула не менее чем на три дюйма. Тут нужно было накладывать швы.
— Да, — сказал торговец. — Видите тот маленький коричневый домик за конюшней?
Кейн посмотрел в запыленное окно.
— Да.
— Это там.
— Спасибо.
Он заплатил и вышел. Покупки он сложил в сумки, где уже лежали небольшая сковородка, чайник и разные мелочи: соль, сахар, спички, немного муки и банка патоки.
Он повел лошадь вверх по улице. Деревня была почти пуста, лишь кое-где мальчишки играли с деревянными револьверами, крича и паля во все стороны. Кейн миновал поле их сражения.
Среди цветов и сорняков он едва разглядел ржавую покосившуюся табличку:
«Чарльз Б. Флорен, доктор медицины.»
Кейн привязал лошадь к изгороди и толкнул полуоторванную калитку. Дойдя до двери, он остановился перед огромным колоколом и надписью, предлагавшей звонить. Он что-то проворчал сквозь зубы и с силой постучал. В доме было тихо. Он постучал громче. Ответа не последовало. Выругавшись, он ухватил цепочку и яростно ударил в колокол.
— Одну минуту!
Поначалу Кейн не обратил внимания на женский голос и прищурился, стараясь что-нибудь разглядеть за окном. Его бросало то в жар, то в холод.
Вдруг голос зазвучал совсем рядом. Он увидел, что дверь открылась и что на него смотрят блестящие черные глаза.
— Доктор Флорен дома? — хрипло спросил Кейн.
— Я и есть доктор Флорен, мистер. Входите, не то вы сейчас упадете.
Удивленный Кейн попытался улыбнуться, но вдруг ему показалось, что черные глаза уплывают куда-то вдаль. Он ухватился за женщину, чтобы удержаться на ногах.
— Попробуйте идти, — сказала она спокойно. — Вот так… одна нога, потом вторая…
Кейн почувствовал раздражение.
— Что бы я делал без ваших советов! — огрызнулся он.
— Держитесь, держитесь, вы вот-вот потеряете сознание, — живо продолжала она.
— Какая разница, рано или поздно все равно потеряю!
Кейн повалился на диван в первой от входа комнате, вероятно, приемной.
Только теперь он начал обращать внимание на доктора Флорен. Черт возьми, она была совсем еще молоденькой девушкой! И к тому же очень милой. Он негромко выругался, ему было не по себе. Женщин-врачей и особенно женщин-дантистов он ненавидел, а в больших городах Среднего Запада их становилось все больше.
Он наблюдал, как она моет руки и достает какие-то пузырьки, компрессы, ножницы и коробочку с иглами.
— Вскрытие делать не нужно, мисс, — сказал Кейн. — Мне бы только голову зашить, и все…
Она посмотрела на него. Его поразил контраст между ее глубокими черными глазами и нежной светлой кожей. Девушка была высокой и хорошо сложенной, под ее белым халатом вырисовывалась пышная грудь. Кейн прикинул, что ей, должно быть, лет двадцать пять, не больше.
— Это далеко не все, что нужно сделать, — сухо ответила она.
— О'кей… Чарльз, — иронично сказал он. Она быстро взяла один из пузырьков, слегка покраснев.
— Чарльз Флорен был моим отцом, — сказала она. — Меня зовут Синди Флорен, а ваши шутки можете оставить при себе. Вы готовы? Сейчас будет больно…
Кейн не ответил. Она приблизилась к нему.
— Разденьтесь до пояса.
Кейн стукнул себя пальцем по лбу.
— Доктор, рана-то на голове!
— Делайте то, что я говорю, или садитесь на свою лошадь и езжайте в соседнюю деревню, кажется, там тоже есть врач.
Он снял рубаху, борясь с головокружением и тошнотой. В висках у него стучало. Тем не менее он чувствовал, как притягивает его эта женщина, и проклинал свои инстинкты.
Синди Флорен посмотрела на него. С того самого момента, когда она открыла дверь, он был ей противен, как были противны все эти пациенты, приходившие к ее отцу. Они стали являться сразу после того, как он приехал сюда, к Красной Реке. Все они были похожи друг на друга: жестокие, уверенные в себе, продырявленные пулями, но строившие из себя крепышей и героев, как только Синди подходила помочь отцу. Все они были из одного племени — из племени убийц. У каждого неизменно болтался на поясе револьвер, у всех были одинаковые глаза — недоверчивые и проницательные. У всех был один и тот же голос — ровный, холодный и полный презрения к жизни и к людям. Синди часто вспоминала счастливые времена: учебу на Востоке и свой первый кабинет в Филадельфии… Какая бездна отделяла ее от всего этого! Там она была Доктором, уважаемым человеком, к ней приходили респектабельные пациенты с респектабельными болезнями… И кем сделался ее отец здесь, в Гэйнсвилле? Мясником. Ветеринаром! Запоры, боли в животе, роды, ножевые и пулевые ранения — больше ничего! Теперь все это доставалось ей. Когда отец слег и умолял ее взять кабинет, она не смогла отказать. Кроме нее у отца никого не было. И вот уже два года она зашивала здесь ножевые порезы, вытаскивала пули, принимала роды, предписывала постельный режим алкоголикам, только что вышедшим из запоя…
Этот очередной пациент был из той же породы: жертва жестокой примитивной драки на ножах или бутылках. Все, наверняка, началось с выпивки. Трезвые люди на такое не способны. Любой нормальный человек должен понимать, что с собственным телом, с этим драгоценным механизмом, так обращаться нельзя…
Она окинула взглядом полубесчувственного пациента.
- Всадники высоких скал - Луис Ламур - Вестерн
- Фаллон - Луис Ламур - Вестерн
- К далеким голубым горам - Луис Ламур - Вестерн
- Выстрелить первым... - Луис Ламур - Вестерн
- Золото Телла Сакетта - Луис Ламур - Вестерн
- Два рассказа - Луис Ламур - Вестерн
- Последняя стычка у Йеллоу-Бат - Луис Ламур - Вестерн
- Бритьё по высшему разряду - Рэй Брэдбери - Вестерн
- Зачистка в Аризоне - Евгений Костюченко - Вестерн
- След мустанга - Евгений Костюченко - Вестерн