Форма входа
Читем онлайн ОЧЕРКИ ВРЕМЕН И СОБЫТИЙ ИЗ ИСТОРИИ РОССИЙСКИХ ЕВРЕЕВ - ФЕЛИКС КАНДЕЛЬ
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
В самом начале работы комитет решил пригласить в Петербург еврейских депутатов от всех губернских кагалов, чтобы выслушать их мнение, и этот факт поразил многих. "Сей Самодержец, - восхищался современник, - имеющий самовластное право располагать участью своих подданных, соизволяет еще вызвать депутатов… уничиженных несчастливцев для объяснения своих нужд!" К лету 1803 года депутаты съехались в Петербург, где обнаружили небольшую еврейскую общину в несколько десятков человек. Не имея права на проживание в столице, эта маленькая группа, тем не менее, вела общинную жизнь, содержала резника и хоронила умерших на отдельном кладбище. Среди петербургских евреев выделялся купец и поставщик армии Нота Хаимович Ноткин, первым записанный в книге общины как "уважаемый и почтенный Натан Ноте из Шклова". Ноткин предложил комитету свой проект преобразования быта евреев в противовес "Мнению" Державина с его насильственными мерами. Державин был за принудительное привлечение евреев к земледелию и фабричному труду, вплоть до ссылки в Сибирь, "в вечную работу в горные заводы и без жены", - а Ноткин предлагая добровольное обращение к этим занятиям. Невозможно всех евреев обратить в земледельцев, считал он, "это нелепо… Нельзя всем вести одинаковый образ жизни. Евреи занимаются теми ремеслами, в которых другие не упражняются". Прежде всего надо позволить им "в спокойствии сыскивать себе пропитание полезными трудами", а для этого следует "преобразовать нечувствительным образом состояние сего народа, отвратить злоупотребления с его стороны, а, главнейшим образом, уничтожить источник сих злоупотреблений - именно бедность".
В комитет присылали свои "прожекты" еврейской реформы и христиане, разные должностные и частные лица, чтобы, как написал один из них, "повергнуть к подножию престола скудные замечания свои". Предложении было немало, а некий отставной премьер-майор даже составил обширное "Мнение об употреблении евреев и якутов для пользы государственной". Каждый присланный проект заключал в себе необходимые насильственные меры, от которых "государство почувствует ощутительную пользу". Следовало только поселить евреев на казенных землях "при строгом наблюдении" за ними, и тут же "чрез хлебопашество произойдет открытие в недрах земных неисчерпаемых богатств"; "фарфоровая глина, разные красильные травы и тому подобное будут евреями при разрывании земель обнаружены"; а вновь созданные еврейские поселения "тем уже выгоды принесут для государства, что проходящие чрез степи войска… не будут претерпевать нужды". Вряд ли "Комитет по благоустройству евреев" в то либеральное время всерьез рассматривал эти "прожекты", но мнения еврейских депутатов он выслушал, изучил условия жизни евреев и составил пояснительную записку - итог собранных данных.
Преследуемые более восемнадцати веков, говорилось в той записке, устраненные от многих промыслов, обремененные податями, обреченные на ненависть народов, евреи не могли не заразиться пороками, которые признавались, быть может, прирожденными. Евреи лживы, плутоваты и хитры? Но когда хитрость служит единственным оружием против притеснителя, можно ли признавать ее за преступление? Евреи обманывают в торговле? Кому же обманывать, как не мелкому торговцу, почти всюду стесненному, подверженному многим незаконным поборам? Евреи враждебны к христианам? Но кто же способен терпеливо сносить рабство и тиранию, доходящие до бесчеловечия? Евреи ленивы и предпочитают легкие занятия? Это неверно. Подобно другим, они стремятся нажить побольше и работать поменьше; но ведь у еврея ничего нет, ему никто ничего не дает, и все - от высшей власти и до последнего чиновника - требуют от него всего, что заблагорассудится. Евреи безмерно множатся? Но этот упрек лучше всего свидетельствует о чистоте их нравов и их экономии. Да и почему вообще нужно более опасаться одного или двух миллионов евреев, чем такого же количества калмыков или армян?
В том же либеральном духе комитет высказался и за преобразовательные меры, но когда подошел срок принимать решения, члены комитета - люди образованные и гуманные по тем временам - пожертвовали своими убеждениями ради собственных интересов. Все они были крупнейшими землевладельцами, на которых работали бесплатно десятки тысяч крепостных крестьян - по два, три, а то и по четыре дня барщины в неделю, и потому члены комитета не решились признать себя и прочих помещиков виновниками нищеты в Западном крае. Они не смогли назвать истинную тому причину - полную закабаленность крестьянина, а взамен этого всю вину взвалили на "вредное" влияние евреев. Как будто это были разные люди: те, что начинали работу в комитете, и те, что ее заканчивали. Как будто не они недавно записали: "Сколь можно менее запрещений, сколь можно более свободы…" Красивые слова и добрые пожелания остались на бумаге, а взамен этого были узаконены жестокие и поспешные принудительные меры, чтобы пресечь "разные злоупотребления и беспорядки во вред земледелию и промышленности в тех губерниях, где евреи обитают".
9 декабря 1804 года Александр I утвердил предложенное комитетом "Положение об устройстве евреев". Новый закон сохранил прежнюю черту оседлости в тринадцати западных губерниях, которую установила еще Екатерина II, и добавил к ней окраинные губернии - Астраханскую и Кавказскую - для евреев-земледельцев, которые в будущем захотят там поселиться. Для развития фабрик и ремесел закон отменил двойную подать с фабрикантов, ремесленников и земледельцев, но сохранил ее для остального еврейского населения, пообещав отменить в тот момент, "когда все вообще евреи в земледелии, мануфактурах и купечестве окажут постоянное направление и прилежание". Закон постановил, что выборные должности в городском самоуправлении могли занимать лишь те евреи, которые умели читать и писать на русском, польском или немецком языках, хотя на эти должности избирались часто неграмотные христиане. Закон разрешил фабрикантам, ремесленникам, художникам и купцам приезжать по делам и на ограниченное время во внутренние губернии России, но лишь по особым "паспортам губернаторов", как будто они выезжали за границу. Евреи просили отменить эти паспорта, которые непросто было получить, но им ответили, что без разрешения губернаторов "евреи-бродяги могли бы наводнить всю Империю".
Но самой жестокой оказалась тридцать четвертая статья "Положения". Она определяла крайний срок - 1 января 1808 года, после которого "никто из евреев ни в какой деревне или селе не может содержать никаких аренд, шинков, кабаков и постоялых дворов… и даже жить в них". А это означало, что через самое малое время десятки тысяч евреев должны будут подняться с насиженных мест, переселиться из деревень в города и потерять все средства к существованию. Так повелел новый закон в либеральный период правления Александра I.
3
В сельских районах западных губерний жили тогда примерно шестьдесят тысяч еврейских семейств - более четверти миллиона человек. Став российскими подданными после разделов Польши, они сохранили прежние свои занятия. В деревнях и в панских поместьях евреи брали у помещиков в аренду винокурение и продажу вина, молочные фермы, мельницы, рыбную ловлю, покупали у крестьян хлеб и другие продукты и продавали им взамен необходимые товары - соль, посуду, косы, серпы и прочее. По всем дорогам стояли еврейские корчмы или постоялые дворы, где останавливались проезжие, и по всем трактам евреи содержали почтовые станции. "Эта земля без жидов, - писал русский путешественник, - была бы как тело без души, была бы пустынею, страною бедствий и нищеты. Но чрезвычайное жидов множество (их скученность) портит все добро, какое могло бы от них произойти".
Закон запрещал иноверцам владеть крестьянами христианского вероисповедания, и потому евреи могли покупать только незаселенные земли. Кое-где они обрабатывали своими руками купленные участки и изредка, под видом аренды, заключая сделки с помещиками, владели землями и пользовались крепостным трудом. Известно, что Ноте Ноткину фактически принадлежали деревни с крепостными душами, а некий велижский купец Копель Шмеерович владел имением, в котором работало полторы тысяч крестьян. В черте оседлости существовали мелкие еврейские фабрики по производству стекла, кожи, мыла, бумаги, сукна, ртути, калия и поташа. В купечество записывались лишь самые крупные торговцы: они вывозили за границу лен, пеньку, хлеб, а ввозили шелк, сукно, кофе, сахар и вина. В Гродно, сообщал путешественник, "иностранными товарами торгуют большею частию жиды"; в Шклове они занимались продажей "шелковых материй, кружев, полотен и разных галантерейных вещей"; в Могилеве на Днепре еврейские купцы торговали товарами "из Риги, Франкфурта, Бреславля, Кенигсберга, Лейпцига и российских столиц". Но крупных торговцев в городах было немного, а огромное количество евреев-мещан жестоко конкурировало между собой, торгуя по мелочам в крохотных лавочках городов и на ярмарках. Многие торговцы ходили по окрестным деревням и продавали товары вразнос: это был еврейский вариант русского коробейника внутренних губерний России. Чаще всего они торговали в кредит, получая товар у оптовиков, разорялись время от времени и все начинали сначала.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу ОЧЕРКИ ВРЕМЕН И СОБЫТИЙ ИЗ ИСТОРИИ РОССИЙСКИХ ЕВРЕЕВ - ФЕЛИКС КАНДЕЛЬ бесплатно.
