Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тот и пошел. Какой разговор состоялся между ним и крайне нервным «дедом» история умалчивает, но от него молодой вышел весь в соплях, и сразу же был препровожден в трюм, убирать гидравлику. А советчики, похлопывая его по плечам, советовали все это так не оставлять и жаловаться замполиту.
Молодой этого делать не стал, но через несколько дней снова попал «в историю».
Вернувшись вечером с лодки в казарму и увидев, что несколько старшин возлегли на койки, он тоже взгромоздился на свою, на втором ярусе.
Парня тут же согнали и разъяснили – валяться на койках до отбоя можно только старослужащим (годкам). Малый стал препираться, за что получил наряд вне очереди и кличку «годок».
А еще через некоторое время выяснилось, что он не знает даже азов трюмного дела – помпу не отличает от компрессора, а вентиль от манипулятора. «Маслопупы» во главе с командиром дивизиона возились с ним месяц – ни в зуб ногою. Что делать?
Решили – обкатается в море. Однако на первом же выходе «годок» едва не затопил отсек, открыв не тот клапан и его определили в помощники коку. Чистить картошку, рубить мясо и драить котлы. А когда вернулись, определили в верхневахтенные. Чего проще – стой с «калашом» в канадке у трапа и охраняй корабль.
Однако и тут с «годком» случилась неприятность.
Дело в том, что на всякой лодке, неподалеку от рубочной двери, кроме стационарного, вооружен так называемый шторм-трап. На тот случай, если кто из моряков оступится и свалится за борт. Помимо прочего, верхневахтенному вменялось в обязанность присматривать и за ним, чтоб не сперли. Есть на флоте такой бзик – тащить все, что плохо лежит.
Чего «годку» вздумалось возиться с трапом, осталось тайной, покрытой мраком. Может от скуки, а может чего померещилось. Короче он утопил рожок от автомата. Тот отстегнулся и булькнул в воду. Вместе с патронами. Помощника командира чуть «кондратий» не хватил.
После его матов и бурных дебатов с механиком, за борт спустили штатного водолаза, но, увы.
Тот исползал все дно под лодкой, однако кроме россыпей консервных банок, ничего там не нашел.
В итоге «годок» загремел на губу, а корабль лишилась килограммов десяти спирта и нескольких банок пайковой икры. Именно во столько оценили потерю на базовом оружейном складе.
Сразу же после отсидки, посоветовавшись между собой, отцы-командиры списали парня на бербазу – от греха подальше.
Прошло несколько месяцев. Как-то вернувшись с морей, мы сидели в курилке у контрольно-дозиметрического пункта, грелись на солнышке и дымили сигаретами.
– Кореша, глядите, никак наш «годок», – сказал кто-то из ребят, ткнув пальцем в пространство. И точно. По асфальтированному покрытию, тянущемуся вдоль лодочных пирсов, в сторону КДП неспешно шествовал наш герой.
И – «ба!». На его плечах золотились старшинские лычки.
При встрече выяснилось, что он теперь служит на подсобном хозяйстве в качестве ветфельдшера, где, наконец, нашел свое призвание.
Так что, никогда не знаешь, где потеряешь, а где найдешь.
Случай с коком
– Саня, ну не надо, – вяло обороняется от крепких объятий смазливая девица в тонкой репсовой униформе.
Мордастый Саня, в короткой белой курточке и черной пилотке на башке, что-то мычит и усиливает натиск.
– О-о, – томно стонет девица, чувствуя, как настойчивые руки шарят за пазухой.
– Абрамов! – орет кто-то с верхней палубы, потом звенит трап, и на двери запертой изнутри каюты дергается рукоятка.
– Твою мать, – шипит Саня, отпуская свою пассию, и щелкает запором.
За дверью стоит матрос в ватнике.
– Чего надо?!
– Консервированную картошку в банках привезли, – шмыгает тот носом. – Куда грузить?
– Ир, обожди секунду, я щас, – оборачивается Саня к девушке, выходит из каюты и задвигает дверь.
Саня Абрамов, старший кок на недавно спущенном на воду, подводном крейсере.
А Ира, одна из малярш, работающих на нем в заводе. Том самом, который эти крейсера делает.
Ночью ожидается очередной выход в море, и на корабль грузят продукты.
– Так, – говорит Абрамов, спустившись вместе с матросом в трюм. – Вот сюда и складывайте эти гребаные банки. Мудаки, не могли свежей привезти.
– А че мы? – обижается матрос. – Это все интендант.
– Ладно, – бурчит Абрамов и спешит обратно в каюту.
– О-о-о, – вновь начинает стонать Ира в умелых руках кока.
Возню прерывает громкий стук в дверь, а потом начальственный голос, – открывай!
– Интендант, сука, – шепчет девице Саня, и щелкает замком.
– Значит так, Абрамов, – говорит слегка заплетающимся языком возникший на пороге мичман. – Я на склад, за деликатесами, остаешься за старшего. Ты все понял? И громко икает.
– Ага, понял, – с готовностью кивает чубатой головой кок.
Как только он возвращается в каюту, в трюме раздается дробный грохот и чей-то вой.
– Ящик упустили, падлы, – сокрушается Саня. – Давай -ка пойдем в провизионку, а, Ир? Там тихо и все такое.
– Давай, – прыскает в кулак малярша и хлопает ресницами.
Через минуту они стоят в аппендиксе коридора за одной из ракетных шахт, и кок звенит ключами.
– Тэкс, – проворачивает он запорный клинкет, тянет на себя глухую дверь и щелкает рубильником. – Заходи
В небольшом, сияющем белой эмалью помещении, под потолком, на крючьях, висят несколько замороженных говяжьих туш, у переборок сложены многочисленные ящики и коробки, а посередине стоит разделочный пень, с всаженным в него громадным топором.
– Во! – стопорит за собой рычажный запор Саня. – Как в лучших домах! – и подмигивает подруге.
Та ежится и смотрит на наросший по углам иней.
– А это ничего, – перехватывает взгляд девушки кок. – Щас погреемся. И достает из одной коробки початую бутылку «Старого замка», а из второй несколько шоколадок «Аленка».
– Ах, как экзотично, – шепчет девица и влюблено смотрит на Саню.
Потом они делают по нескольку глотков из горлышка, жуют шоколад и целуются.
– Ну что, давай? – тяжело дышит кок в пунцовое ушко.
– Давай, – нежно мурлычет Ира и лезет рукой ему в штаны.
– ..аршему. атросу..рамову. рибыть в …альный! – неразборчиво доносится снаружи.
– А? Чего? – отлипает от девицы Саня и непонимающе пялится в подволок.
– Старшему матросу Абрамову прибить в центральный! Кок, твою мать!!! – через минуту более явственно разносится по громкоговорящей связи.
– У-у-у, курвы! – едва не плача вопит Саня, после чего бросается к выходу. – Ирочка, я щас! – оборачивается он к подруге, потом чмокает дверь, и слышно как в замке проворачивается ключ.
– Ты где, билат, лазиш, а?! – встречает кока в центральном разъяренный вахтенный офицер, грузин по национальности. – Бигом в кают-кампанию, к камандыру!
– Есть! – вякает Саня и чертом прыгает в люк.
В офицерской кают-компании, вольготно устроившись в креслах, за столом сидят командир с незнакомым адмиралом и пьют чай с сушками.
– Прошу разрешения, – осторожно просовывает голову в дверь кок.
– Давай – давай, Абрамов, заходи, – благодушно гудит командир. – Расскажи-ка нам, как ты завариваешь такой вкусный чай, – и кивает на подстаканник.
– Чай? – таращится на адмирала Саня и непроизвольно сглатывает слюну.
– Ну да, – значительно отвечает тот, утирая платком выступившую на лбу испарину.
В течение нескольких минут Саня на автомате излагает рецепт и методику приготовления своего напитка, а затем вытягивается и тупо пялится на начальство.
– Молодца, – цокает языком адмирал. – Порадовал. А почему он у тебя только старший матрос, а? – вопросительно косится на командира.
– Понял, Лев Алексеевич – с готовностью отвечает тот. – Сегодня же исправлю.
– А теперь садись старшина, с нами, – кивает адмирал на свободное кресло. – Вестовой, еще прибор и чаю!
Примерно через час, обласканного Саню отпускают, и он, все еще не веря, что пил чай с адмиралом и теперь старшина, в прострации лезет наверх, подышать свежим воздухом.
– Сань, ты чего? – спрашивает его один из дымящих у обреза на пирсе моряков.
– Дай, – протягивает руку кок и жадно сосет сигаретный бычок.
– Ты ж не куришь!? – удивляется кто-то.
– Это я от чувств, – приходит в себя Саня и рассказывает как пил чай с адмиралом.
– Ну, ты молодчик! – весело гогочут приятели. – С тебя причитается!
– Само собой, – расплывается в улыбке кок. – Завтра же и проставлюсь.
Внезапно его лицо меняется, Саня бледнеет и рысит к лодке.
– Да, забрало чумичку, – сплевывает в воду рыжий матрос. – Давно не видал, что б он так бегал.
Пролетев восьмиметровый тубус шахты и центральный пост, Абрамов метеором проносится по отсекам, скатывается по трапу и приникает ухом к запертой двери провизионки. За ней мертвая тишина.
- Химики еще шутят - Юрий Золотов - Прочий юмор
- Байки от Краба 17. Посылка - Валерий Гаврилович Карбаинов - Биографии и Мемуары / Прочий юмор / Юмористическая проза
- Байки из Промзоны - Роман Ясюкевич - Прочий юмор
- Байки от Краба 15. Нарочно не придумаешь - Валерий Гаврилович Карбаинов - Анекдоты / Периодические издания / Прочий юмор / Юмористическая проза
- Морской волк - Владимир Войновский - Морские приключения / Русская классическая проза / Прочий юмор
- Сборник морских анекдотов - Николай Каланов - Прочий юмор
- Несломленный. Сборник прозы и стихов - Евгений Николаевич Михайлов - Попаданцы / Прочий юмор
- Олигарх - Валерий Семенович Вычуб - Контркультура / Фэнтези / Прочий юмор
- Игра в «Городки» - Юрий Николаевич Стоянов - Биографии и Мемуары / Прочий юмор
- Волшебный мешок Деда Мороза. Новогодняя сказка-пьеса - Николай Николаевич Лисин - Драматургия / Прочее / Прочий юмор