Почему я заговорил о классификации? Потому, что в некоторых редких случаях эта способность слаба – или ее нет. Таким людям всегда трудно с математикой и языком абстракций в целом. Подозреваю, что ваш сын – как раз такой человек.

– Зачем вы мне все это говорите, сеньор Роблес?

– Затем, что, по моему мнению, вы обязаны разобраться в этом как следует – ради вашего мальчика, после чего, вероятно, найти ему подходящую форму обучения. Я бы настоятельно советовал вам назначить встречу с психологом – желательно со специалистом по расстройствам познавательной функции. Департамент образования сможет предоставить вам необходимые сведения.

– Подобрать подходящую форму образования – в каком смысле?

– Попросту говоря, я вот о чем: если ему так и не удастся разобраться с числами и абстрактными понятиями, ему, вероятно, лучше будет, к примеру, отправиться в ремесленную школу, где он обучится полезным практическим навыкам – к примеру, слесарному или плотницкому делу. Вот и все. Я взял на заметку, что вы хотите прекратить наши занятия математикой, и с вашим решением согласен. Думаю, оно разумно. Желаю вам, вашей жене и сыну счастливого будущего. Спокойной ночи.

– Я потолковал с сеньором Роблесом, – говорит он Инес. – Я отменил занятия. Он считает, что Давид должен пойти в ремесленную школу и выучиться на слесаря.

– Вот бы сюда этого сеньора Роблеса, я б ему врезала по лицу, – говорит Инес. – Он мне сразу не понравился.

На следующий день он едет в глубь долины к сеньору Роблесу и оставляет у задней двери литр фермерского оливкового масла – с запиской. «Спасибо вам от Давида и его родителей», – гласит записка.

Затем у них с мальчиком происходит серьезный разговор.

– Если мы найдем тебе другого учителя, кого-то, кто выучит тебя простому сложению, а не математике, ты будешь слушать? Будешь делать, что тебе говорят?

– Я сеньора Роблеса слушал.

– Ты прекрасно знаешь, что сеньора Роблеса ты не слушал. Ты подрывал его авторитет. Ты над ним насмехался. Ты говорил глупости – умышленно. Сеньор Роблес – умный человек. У него ученая степень в инженерном деле, университетская. Ты мог бы у него поучиться, но решил подурачиться.

– Я не дурачился, это сеньор Роблес дурачился. Я уже умею складывать. Семь и девять будет шестнадцать. Семь и шестнадцать будет двадцать три.

– Тогда чего ты не показал ему, как умеешь складывать, когда он тут был?

– Потому что, если по его, нужно сначала сделаться маленьким. Нужно сделаться маленьким, как горошина, а потом маленьким, как горошина в горошине, а потом как горошина в горошине в горошине. И тогда можно разбираться с его числами, когда ты маленький-малюсенький-малюсенький-малюсенький-премалюсенький.

– И зачем же быть таким маленьким, чтобы разбираться с его числами?

– Потому что его числа – ненастоящие.

– Ну вот лучше б ты ему это все объяснил, а не дурачился и не раздражал его; ты его оттолкнул от себя.

Глава 4

Идут дни, ветрами задувает зима. Бенги и его семья отбывают. Роберта предлагает отвезти их на станцию, где они смогут сесть в автобус на север и поискать работу на фермах среди великих равнин. Майте с сестрами, облаченные в одинаковые наряды, заглядывают попрощаться. У Майте для Давида подарок: маленькая коробочка, которую она сделала из жесткого картона, довольно изящно разрисованная орнаментами из цветов и лоз.

– Это тебе, – говорит она. Давид бесцеремонно и без всякой благодарности принимает коробочку. Майте подставляет щеку для поцелуя. Давид прикидывается, что не заметил. Устыженная Майте убегает. Даже Инес, которой девочка не нравится, задета ее огорчением.

– Почему ты так жестоко обошелся с Майте? – сурово спрашивает он, Симон. – А если вы больше никогда не увидитесь? Зачем ей такое скверное воспоминание о тебе на всю оставшуюся жизнь?

– Мне нельзя спрашивать тебя, значит, тебе нельзя спрашивать меня, – говорит мальчик.

– Спрашивать тебя о чем?

– Спрашивать меня зачем.

Он, Симон, растерянно качает головой.

В тот вечер Инес находит коробочку в мусоре.

Они хотят узнать побольше об Академиях – Пения и Танца, но Роберта, кажется, обо всем забыла. Мальчик же, судя по всему, совершенно счастлив сам по себе, снует по собственным делам или сидит у себя на койке, зачитавшись своей книжкой. Но Боливар, который поначалу участвовал во всех его делах, теперь предпочитает оставаться дома – спать.

Мальчик жалуется на Боливара.

– Боливар меня больше не любит, – говорит он.

– Он любит тебя, как и прежде, – говорит Инес. – Он просто уже не так молод. Ему уже не в радость носиться весь день, как тебе. Он устает.

– Год для собаки – все равно что семь лет для нас, – говорит он, Симон. – Боливар теперь – средних лет.

– Когда он умрет?

– Не скоро. У него впереди еще долгие годы.

– Но он умрет?

– Да, он умрет. Собаки умирают. Они такие же смертные, как и мы. Если хочешь питомца, который проживет дольше тебя, – заводи слона или кита.

В тот же день он рубит дрова – такую он взял на себя работу, – и мальчик приходит к нему со свежей мыслью.

– Симон, ты видел большую машину в сарае? Можно положить в нее оливки и сделать масло?

– Не думаю, что получится, мой мальчик. Мы с тобой недостаточно сильные, чтобы крутить колеса. В давние времена для этого использовали вола. Привязывали его к столбу, и он ходил кругами – крутил колеса.

– И они потом давали ему попить масла?

– Если он хотел оливкового масла, ему давали масло. Но обычно волы не пьют оливковое масло. Оно им не нравится.

– А он давал им молоко?

– Нет, молоко дают коровы, а не волы. Волу нечего дать, кроме своего труда. Он ворочает оливковый пресс или таскает плуг. За это мы его защищаем. Мы защищаем его от его врагов – от львов и тигров, которые хотят его убить.

– А кто защищает львов и тигров?

– Никто. Львы и тигры не желают на нас работать, и мы их поэтому не защищаем. Им приходится защищаться самим.

– Здесь есть львы и тигры?

– Нет. Ушли их времена. Львы и тигры исчезли. В прошлом. Если хочешь львов и тигров, нужно искать их в книгах. Волов тоже. Дни волов почти сочтены. Ныне работу за нас делают машины.

– Нужно изобрести машину, чтобы собирала оливки. Тогда вам с Инес не пришлось бы работать.

– Это правда. Но если изобретут машину для сбора оливок, у нас не будет работы, а значит, и денег. Это старое противоречие. Некоторые люди – за машины, а некоторые – за ручной сбор.

– Я не люблю работать. Работа – это скучно.

– В таком случае тебе повезло, что у тебя есть родители, которым работать не лень. Потому что без нас ты бы голодал, и вряд ли бы тебе это понравилось.

– Я бы не голодал. Мне бы Роберта еду давала.

– Да, несомненно – по доброте душевной она давала бы тебе еду. Но ты действительно хочешь так жить – по чужой милости?

– Что такое милость?

– Милость – это благоволенье других людей, чужая доброта.

Мальчик смотрит на него странно.

– Нельзя бесконечно полагаться на чужую доброту, – продолжает он, Симон. – Нужно давать, а не только брать, иначе будет не поровну, несправедливо. Ты каким человеком хочешь быть: который дает или который берет? Какой лучше?

– Который берет.

– Правда? Ты правда так считаешь? Разве давать не лучше, чем брать?

– Львы не дают. Тигры не дают.

– А ты хочешь быть тигром?

– Я не хочу быть тигром. Я просто тебе говорю. Тигры – не плохие.

– Тигры – и не хорошие. Они – не люди, поэтому они вне добра и зла.

– Ну, я и человеком быть не хочу.

«Я и человеком быть не хочу». Он пересказывает разговор Инес.

– Меня тревожит, когда он так рассуждает, – говорит он. – Не сделали ли мы большую ошибку, забрав его из школы, растя вне общества, позволяя носиться дикарем с другими детьми?

– Он любит животных, – говорит Инес. – Ему не хочется быть, как мы, – сидеть да тревожиться о будущем. Он хочет быть свободным.

– Не думаю, что он имеет в виду это, когда говорит, что не хочет быть человеком, – говорит он. Но Инес не слушает.

Роберта появляется с сообщением: их приглашают к сестрам на чай, в четыре часа, в большой дом. Давид пусть тоже придет.

Инес достает из чемодана лучшее платье и туфли к нему. Суетится с прической.

– Я не была у парикмахера с тех пор, как мы уехали из Новиллы, – говорит она. – Выгляжу как безумица. – Она заставляет мальчика облачиться в рубашку с оборками и в ботинки на пуговицах, хотя он жалуется, что они ему малы и трут ноги. Она мочит ему волосы и приглаживает их расческой.

Ровно в четыре часа они приходят к дверям. Роберта ведет их по длинному коридору в заднюю часть дома, в комнату, загроможденную столиками, табуретками и пуфами.

– Это зимняя гостиная, – говорит Роберта. – Здесь после обеда солнечно. Присаживайтесь. Сестры скоро будут. И, прошу вас, ни слова об утке – помните? – которую другой мальчик убил.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Школьные дни Иисуса - Джон Кутзее бесплатно.

Похожие на Школьные дни Иисуса - Джон Кутзее книги

В ожидании варваров - Джон Кутзее - Зарубежная современная проза
Медленный человек - Джон Кутзее - Зарубежная современная проза
Среди садов и тихих заводей - Дидье Декуэн - Зарубежная современная проза
Среди овец и козлищ - Джоанна Кэннон - Зарубежная современная проза
Дом обезьян - Сара Груэн - Зарубежная современная проза
Шлюхи-убийцы - Роберто Боланьо - Зарубежная современная проза
Бальная книжка - Роберто Боланьо - Зарубежная современная проза
Бродяга во Франции и Бельгии - Роберто Боланьо - Зарубежная современная проза
Встреча с Энрике Лином - Роберто Боланьо - Зарубежная современная проза
С жизнью наедине - Кристин Ханна - Зарубежная современная проза

Оставить комментарий