Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы оба здорово вспотели – и я, и Незнакомец. Пот течет с нас ручьями. Я вижу темные пятна на спине его бежевой спортивной куртки. В воздухе летает целая туча мушек, и пахнет чем-то гнилым.
Почти поравнявшись с похитителем, я протягиваю руку вперед, к Дугалу, и толкаю Незнакомца в спину. Он отпускает ребенка. Мальчик падает на четвереньки, ладонями и коленками в грязь и палую листву. Незнакомец теряет равновесие и, ударившись головой о стену, тоже валится на землю. Я лечу следом за ним и падаю сначала прямо на похитителя, а затем скатываюсь в грязь. Мы тут же пытаемся подняться на ноги. Незнакомец, прежде чем встать, отползает от меня на четвереньках.
–Черт, – бормочет он себе под нос.
Меня поражает то, что он говорит по-английски. Конечно, он с самого начала выглядел как самый обычный англичанин, но я все равно поражена.
Сердце колотится, как бешеное, в висках стучит. Сзади, метрах в пятидесяти от нас, раздается мужской голос. Он что-то кричит, но я не могу разобрать, что именно. Незнакомец уже встает, а я до сих пор стою на четвереньках.
–Дугал! – кричу я мальчику. – Прячься за меня!
Несчастный ребенок с копной рыжих волос, заплаканными глазками, окровавленными коленками и синяками от пальцев похитителя бросается ко мне, изо всех сил перебирая крохотными ножками, пока Незнакомец не успел подняться во весь рост.
Я снова слышу, как кричит бегущий в нашу сторону мужчина, и теперь могу расслышать слова.
–Ах ты, больной ублюдок! – орет он. – Ах, ты, сволочь!
Каблуки его ботинок громко стучат по мостовой. Я поднимаю глаза и вижу, что с Незнакомца слетели солнцезащитные очки, а под ними оказалось лицо самого обычного человека лет сорока пяти, только очень красное, залитое потом и перепачканное землей. Он смотрит на меня сверху вниз то ли с испугом, то ли с ненавистью, то ли с отвращением. Затем переводит глаза вверх – туда, откуда доносится угрожающий топот других ног, гораздо больших по размеру, чем мои. Я снова слышу крик бегущего к нам человека:
–Ах ты, больной ублюдок! Сволочь!
Я поднимаюсь на ноги, а Незнакомец делает стремительный выпад вперед. Его старый грязный ботинок впечатывается мне в живот. Я ору от резкой боли и складываюсь пополам.
–Сука, – говорит мне Незнакомец, но особой уверенности в его голосе не чувствуется.
Дугал начинает плакать. Бегущий по переулку мужчина, задыхаясь, продолжает кричать:
–Сволочь! Убью!
Похититель разворачивается и бросается бежать по переулку, к солнечному свету, льющемуся с улицы. Я перекатываюсь на бок и, схватившись за живот, мычу от невыносимой боли. Меня никогда раньше не били ногами в живот. Дугал плачет навзрыд и стучит ладошками по моей спине. Я кое-как поднимаюсь на четвереньки. Колени трясутся, живот разрывается от боли, голова раскалывается, а в висках стучит кровь. Я протягиваю руки к Дугалу, и ребенок с воем бросается мне в объятия.
Топот огромных ног ближе. Пробегая мимо нас с Дугалом, мужчина немного сбавляет ход, но не останавливается.
–Идите обратно, – говорит он нам на бегу и закашливается так сильно, что я почти уверена – похитителя ему не поймать.
Я отрываю головку Дугала от своей груди и зажимаю ее между ладонями.
–Тебе больно? – спрашиваю я ребенка.
Дугал, не переставая реветь, утвердительно кивает. Я поднимаюсь с колен и беру Дугала на руки, стараясь не обращать внимания на тяжесть в груди и резкую боль в ногах, в животе и в висках. Теперь мы идем по переулку в противоположном направлении – туда, откуда пришли.
Дугал немного успокаивается. До конца переулка еще далеко, потому что Незнакомец, убегая от меня, успел преодолеть две трети его длины. Куда похититель собирался бежать? Каков был его план? И был ли вообще у него план? Может, он просто поддался безумному порыву? Воспользовался удачно подвернувшейся возможностью?
Наконец, мы выходим из темного переулка на солнечный свет, и я шепчу Дугалу на ушко:
– Вон твоя мама, малыш.
Дугал поворачивает заплаканное личико и видит свою высокую обезумевшую от ужаса мать, которая судорожно вцепилась в двух других сыновей. Он снова начинает кричать и вырываться, отчаянно пинаясь ногами. Я осторожно отпускаю его на землю. Дугал бежит к матери, обнимает ее, уткнувшись лицом в грудь, и затихает, а она плачет уже и за себя, и за сына.
Я прислоняюсь спиной к стене дома. Держусь одной рукой за живот, другой вытираю пот, заливающий глаза, и стараюсь восстановить дыхание. Проходит всего пара секунд, и у меня из глаз тоже начинают течь слезы.
Я слышу, как нарастает вой полицейских сирен. Вокруг нас собирается небольшая толпа – людям интересно посмотреть на странную сцену из «мыльной оперы», которая разыгралась у входа в обычный переулок. Рядом с визгом тормозов останавливается полицейская машина. Я прикрываю глаза ладонью от слепящих вспышек ее мигалки; синие огни напоминают неоновые вывески стрип-клубов Сохо. Дверца автомобиля резко распахивается, сирена прекращает выть, а из радиоприемника сквозь шум помех доносится:
– Мы взяли его.
Я вытираю слезы и мечтаю о том, чтобы меня тоже обняла мама. Я хочу рассказать ей, что противно пахнущий Незнакомец в разбитых очках сначала ударил меня кулаком по лицу, а потом пнул в живот. Очень обидно, что меня побили. Обидно и страшно при мысли о том, что я сделала. Я преследовала похитителя ребенка. Я бежала за Незнакомцем по темному переулку.
Закрываю глаза руками и, помимо тошноты, поднимающейся к горлу откуда-то из желудка, чувствую внезапную гордость. Внутренний голос шепчет мне то, что не сразу дошло до моего сознания: «Ты бежала очень быстро».
Меня рвет. Выпитая кружка черного кофе и низкокалорийная булочка с голубикой – все, что я успела съесть на завтрак, – оказываются на мостовой.
Я смотрю себе под ноги и чувствую, что меня просто распирает от гордости.
Кэгни прижал больного ублюдка к стене, но не может ударить поганца. Нет, не потому, что ему этого не хочется. Кэгни с удовольствием растер бы похитителя в порошок, размазал по стенке, разбил в лепешку его нос и губы, чтобы эта сволочь выла от боли, истекая кровью и умоляя о пощаде. Кэгни хотелось бы выбить все зло, которое таится в этой грязной душонке.
К сожалению, он не может этого сделать, потому что полицейский крепко ухватил его за локоть и пытается оттащить от задержанного. Лучше бы полиция позволила ему разрядиться праведным гневом. Сами полицейские не вправе избить ублюдка. По крайней мере, на глазах у собравшейся толпы. Если они тронут эту сволочь, хоть пальцем, их тут же обвинят в неоправданном применении насилия по отношению к арестованным, и целая орава дураков и скучающих домохозяек выйдет на улицы с плакатами и транспарантами, протестуя против произвола полиции. Что касается Кэгни, то он не полицейский и потому волен врезать преступнику по первое число. Конечно, потом за это пришлось бы отвечать, однако в данном случае игра, безусловно, стоила свеч. Тем не менее констебль решительно отводит руку Кэгни в сторону.
- Токсичный ручей - Кей Си Кин - Современные любовные романы
- Моя Личная Снегурочка (СИ) - Викторова Рина - Современные любовные романы
- Запретный плод (ЛП) - Джей Белла - Современные любовные романы
- Наша родословная - Кей Си Кин - Современные любовные романы / Эротика
- Тонкий лёд, или Сильным тоже бывает больно - Сергей Шеридан - Современные любовные романы
- Рикошет (СИ) - Ритчи Бекка - Современные любовные романы
- Три `Д` для миллиардера. Свадебный салон - Тала Тоцка - Короткие любовные романы / Современные любовные романы
- Мой (не) идеальный босс (СИ) - Раевская Тиана - Современные любовные романы
- Мой порочный босс - Николь Келлер - Современные любовные романы
- Достаточно взгляда - Lina Sterry - Современные любовные романы