помощи не откажусь. Пуст почти.
Я передала генерала Ройберга на поруки целительницам с младших курсов, которые занимались перевязками.
Сама же, обмыв руки, поспешила к дракону.
Заступила на место мэтра. Тот встал за моим плечом, а потом и вовсе рухнул на деревянный стул от усталости и истощения. А потом, кажется, отключился.
За шторкой остались только мы.
Я и мой бывший дракон.
Я дотронулась до шеи Торвальда. Призвала магическое зрение.
И снова странность.
Аура была поражена.
Дракон внутри боролся с чем-то, но с чем — непонятно. Я применила магию, направляя на исцеление, но доходили лишь крупицы. Стиснула зубы.
— Ну же, Тор, борись. Мне ведь надо кого-то ненавидеть. Так лучше живого, чем мертвого.
Я стала делать то же самое, что и с Ройбергом. Пыталась усыпить его дракона. Но тот был силен. Разум был кристально чист и тот, в отличие от дракона Ройберга. Тот был скорее обезумевшим.
Я положила руки на грудь, прямо на ужасную рану.
Мягкое зеленое свечение вышло из-под ладоней.
Я наклонилась к Торвальду почти вплотную.
Давила на грудь, злилась, что ящер у него такой же упрямый и властный, как и он сам.
А потом Тор открыл резко глаза.
Вместо каре-янтарных глаз там была красная бездна. Узкий такой привычный зрачок был больше похож на волчий, но… не он.
А потом и вовсе стала происходить чертовщина.
Тор выгнулся, его затрясло. Словно кости ломались и лопались сухожилия.
Он смотрел на меня и не видел ничего. Конвульсии нарастали. Я не знала, что делать. Забралась на него сверху, чтобы удержать на кушетке.
Положила руки на грудь и начала вливать всю магию, больше и больше, увеличивая поток.
Но Тор выгибался, а потом его тело раздалось вширь. На груди стали появляться пластины, на них костяные наросты. Я порезалась. Они были острыми, как бритва. Но мало походили на чешую.
Тор выгнулся снова, уперся затылком в койку, а подбородок задрал так, что казалось, мышцы шеи просто не выдержат.
Я вскрикнула от неприятной и острой боли. Обе ладони были повреждены. Я окрасила его грудь своей кровью. Она смешалась.
И Тор вскинулся. Посмотрел на меня.
Это был не дракон.
— Элен, — с хрипом вырвалось у него, а лицо перестало выражать муку и боль.
Черты разгладились, хоть и остались словно высеченными из камня. Я узнавала и не узнавала Тора одновременно.
— Торвальд…
А потом он оскалился. Черты исказились.
— Уходи.
— Что? — замерла я.
— Уходи.
— Тебе нужна помощь, Тор.
Он перехватил мои бедра руками, впился когтями. Я поморщилась от боли.
Но понимала, что Тор в ярости и сейчас мало контролировал себя. Он приподнялся, сел со мной на руках. Раны на теле открылись, края разошлись. Кровь вновь потекла по груди.
Я держала свои руки на его теле. Но исцеляющее свечение пропало.
Я потеряла концентрацию.
А еще такой Тор пугал меня.
От него веяло силой. Звериной. Первозданной. Даже я, человек, почувствовала. Волоски на теле встали дыбом. Сердце ушло куда-то вниз. Ледяная капля пота стекала по позвоночнику.
Тор крепко держал меня в объятиях, хотя и говорил, чтобы я уходила. Поза была компрометирующая.
Тор вселял ужас в меня.
Пахло кровью и раскаленным песком. Запах кардамона и древесной коры и вовсе не ощущался.
— Нет, — я качнула головой, говоря, что не уйду.
И тогда Тор оскалился, зарычал на меня. Пластины снова появились на теле, выросли костяные наросты на плечах, как эполеты. Они разорвали его кожу и снова окрасили тело в алый. Глаза налились кровью. Зрачок округлился, стал шире. Лицо затвердело, подбородок стал квадратным, скулы — грубыми и резкими.
Меня затрясло. А потом он дотронулся до моей шеи и сжал ее, показывая свою власть надо мной. Но его черные обсидиановые когти все равно оцарапали, пустили тонкую струйку крови.
Тор повел носом. Втянул аромат. Прикрыл глаза как от удовольствия и снова их раскрыл, и зарычал, как дикий зверь, в самое лицо. Раня и растаптывая меня вновь.
— Я сказал, пошла вон! Прочь. Так далеко, как только сможешь!
Глава 8
— Нет, — я прошептала, задыхаясь от сдавленного горла. — Я не брошу тебя.
Глаза Торвальда снова вспыхнули красным, и я почувствовала, как его когти сильнее вонзаются в мою кожу.
Боль пронзила меня, но я сдержалась, не показывая страха. Мы смотрели друг на друга. Его дыхание было тяжелым и хриплым, моё — сбивчивым и испуганным.
— Ты упрямая, как всегда, — хрипло выдохнул Тор, его голос был полон боли и гнева.
— Не я одна, — ответила я, стараясь говорить твердо. — Я не позволю тебе умереть.
Я приложила руки к его груди, снова призывая свою магию. Его тело дрожало, сопротивляясь исцелению, но я не собиралась сдаваться. Чувствовала, как энергия течет через меня, направляясь к его ранам.
— Ты не знаешь, что делаешь, — сквозь зубы прошипел он, его глаза снова затуманились.
— Знаю, — ответила я. — Я спасаю тебя.
Внезапно его хватка ослабла, и я почувствовала, как его тело начинает расслабляться. Он с трудом перевел дыхание и закрыл глаза, позволяя магии проникнуть глубже.
Я продолжала направлять свои силы, чувствуя, как его раны начинают, наконец, затягиваться.
Минуты тянулись, казались часами. Я не позволяла себе ослабить поток магии, несмотря на собственное истощение.
Захват на шее стал едва ощутим. Торвальд провел по ранам рукой, и в его глазах промелькнуло странное выражение.
А потом он отпустил меня и опустился на спину.
Я чувствовала, как его дыхание становится ровнее, как мышцы расслабляются.
Наконец, я увидела, что его лицо начинает приобретать более человеческие черты.
Когда я, наконец, отпустила его, мои руки дрожали от усталости. Торвальд лежал на кушетке, его грудная клетка медленно поднималась и опускалась.
Я знала, что он не исцелен полностью, но его жизнь была вне опасности.
Торвальд взглянул на меня с мрачной решимостью, его лицо снова исказилось.
— Ты ничего не понимаешь, Элен, — его голос был резким и холодным. — Я не просил твоей помощи. Ты должна была оставить меня.
— Тор, я сделала это, потому что… потому что, — повторила я, чувствуя, как слезы снова наворачиваются на глаза.
— Ты лишь усложняешь всё, — он горько усмехнулся. — Твоя помощь только делает хуже, Элен, — он отвернулся, его голос был полон горечи. — Ты не должна была вмешиваться. Лучше бы ты оставила меня.
Эти слова, произнесённые с такой холодностью и жестокостью, ударили меня в самое сердце.
Я почувствовала, как силы покидают меня, и беззвучно встала. Я едва сдерживала слёзы.
— Если ты так думаешь, — прошептала
