Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На следующее утро, 18 декабря, Айк пригласил на совещание Смита, Брэдли и Пэттона. Генералы встретились в холодном и сыром помещении верденского барака, на месте величайшей битвы в истории человечества. Помещение едва согревалось всего одной пузатой печкой. Подчиненные Эйзенхауэра приехали мрачными, подавленными, смущенными. Заметив это, он открыл совещание такими словами:
— Настоящее положение следует рассматривать как открывшуюся возможность действовать, а не как провал. Я хочу видеть за столом только веселые лица.
Пэттон отреагировал быстро.
— Черт, давайте наберемся смелости и пустим этих... до Парижа, — сказал он. — Вот тогда мы их действительно разрежем на части и сжуем дотла*29.
Эйзенхауэр сказал, что он не до такой степени оптимистичен: следует удержать фронт на линии Мааса. Но он был настроен отнюдь не на оборону. Он сообщил своим командующим, что не собирается оставлять вылазку немцев за пределы Западного вала без наказания. Он спросил Пэттона, сколько времени тому потребуется, чтобы изменить направление наступления с восточного на северное и контратаковать немецкий левый, или южный, фланг.
Пэттон ответил: "Два дня". Остальных типичная бравада Пэттона рассмешила; Эйзенхауэр посоветовал ему добавить еще один день и тем самым усилить атаку. Он приказал Пэттону прекратить наступление в Сааре и организовать крупный удар на Бастонь к 23 ноября. Он хотел, чтобы Монтгомери предпринял наступление на севере против правого фланга немцев*30. Короче говоря, к 18 декабря, на третий день сражения в Арденнах, задолго до того, как оборону укрепили в Бастони или на Маасе, Эйзенхауэр уже начал готовить контратаку, нацеленную на уничтожение немецких танковых армий в Арденнах.
Немцы вскоре вбили клин между соединениями Брэдли, затруднив ему связь с 1-й армией. Стронг считал, что в этих обстоятельствах Эйзенхауэр должен подчинить Монтгомери все войска, расположенные севернее Арденн. Это означало бы, что Брэдли сохранял у себя 3-ю армию, а Монтгомери получал 1-ю и 9-ю. Монтгомери давно добивался подобного переподчинения войск, а Эйзенхауэр ему отказывал, такое решение в тот период выглядело бы как обращение американцев к британцам за помощью для собственного спасения. Но проблема связи была настолько серьезной, что какие-то шаги были необходимы.
Смит позвонил Брэдли. Брэдли считал, что в таком переподчинении нет нужды, но Смит убеждал Брэдли: "Это логично. Монти возьмет на себя ответственность за все войска к северу от выступа, а вы будете командовать теми, что к югу". Брэдли говорил, что подобное изменение дискредитирует американское командование. "Мне трудно возражать, — добавил он. — Если бы Монти был американцем, я, безусловно, согласился бы с вами"*31.
Затем Брэдли позвонил Эйзенхауэру. К тому времени Брэдли уже твердо решил не соглашаться ни на какие изменения. Стронг слышал, как он кричал на Эйзенхауэра: "Видит Бог, Айк, я не смогу отвечать перед американским народом, если ты сделаешь это. Я ухожу в отставку". Разгневанный Эйзенхауэр глубоко вздохнул и сказал: "Брэд, это не ты, это я отвечаю перед американским народом. Твоя отставка ничего не изменит". Наступило молчание, а затем последовали протесты от Брэдли, но на этот раз без угроз. Эйзенхауэр заявил: "Это мой приказ, Брэд". А затем заговорил о контратаке Пэттона, которую он хотел бы провести с максимальной ударной силой*32.
Положив трубку, Эйзенхауэр попросил соединить его с Монтгомери, чтобы сообщить тому об изменениях. К сожалению, слышимость была неважной. Монтгомери услышал то, что хотел, и домыслил остальное. Он сказал Бруку, что ему позвонил Эйзенхауэр. "Он был очень взволнован, — сказал Монтгомери, — и было очень трудно понять, о чем он говорит; он кричал в телефон, глотая слова". Единственное, что понял Монтгомери, — это то, что Эйзенхауэр подчиняет ему 1-ю и 9-ю армии. "Это единственное, что я хотел выяснить. А затем он стал бессвязно говорить о других вещах"*33.
В течение двух часов после разговора с Эйзенхауэром Монтгомери посетил Ходжеса и генерала Уильяма Симпсона, командующего 9-й армией. Британский офицер, сопровождавший его, рассказывал, что он вошел в штаб-квартиру Ходжеса "словно Христос, пришедший освободить храм от менял". Монтгомери докладывал Бруку, что Симпсон и Ходжес "счастливы, что нашелся человек, от которого можно получить твердые приказы"*34.
В попытках найти пехотные подкрепления Эйзенхауэр отправил на передовую всех годных для этого из тыловых служб. Он также приказал обеспечивающим частям организовать оборону мостов на Маасе, подчеркивая "жизненную важность того, чтобы ни один мост через Маас не попал в руки врага"*35. Этот приказ показался Брэдли признаком того, что Эйзенхауэр "серьезно испугался"; начальник штаба Брэдли сказал, прочитав сообщение: "Может, они думают, что мы собираемся отступать до побережья?"*36
Впечатление о панике в ВШСЭС дополнялось тщательными мерами безопасности, введенными в Версале. Разведка ВШСЭС выяснила, что немцы организовали специальную группу англоговорящих немецких солдат, одели их в американскую форму, дали им захваченные американские джипы и забросили их за американские линии фронта. В задачу их входило распространять ложные приказы, заражать людей паникой, захватывать мосты и развилки дорог. Кроме того, быстро разнесся слух, что их главная миссия — убить верховного командующего. Вот почему все в ВШСЭС стали чрезмерно осторожными. Эйзенхауэра заточили во дворце Трианон. Вокруг дворца разместили караульных с пулеметами, а когда Эйзенхауэр уезжал в Верден или в другое место, спереди и сзади его сопровождала вооруженная охрана на джипах.
Несмотря на чрезвычайные меры безопасности, Эйзенхауэр и ВШСЭС не теряли спокойной уверенности и жили в предвкушении контратаки СЭС. 22 декабря, ожидая улучшения погоды, чтобы ввести в действие авиацию, и начала наступления Пэттона на Бас-тонь, Эйзенхауэр издал приказ. "Мы не можем удовлетвориться одним только отпором, — писал он о противнике. — Покинув хорошо защищенные укрепления, противник дает нам шанс превратить его авантюру в сокрушительное поражение... Пусть каждый постоянно помнит о главной цели — уничтожать врага на земле, в воздухе, везде уничтожать!"*37
Внутри выступа, в Бастони, окруженная 101-я дивизия как раз этим и занималась. Днем 22 декабря немцы приостановили свои атаки и потребовали капитуляции; бригадный генерал Энтони Маколифф ответил своим знаменитым: "Чепуха". Немцы снова пошли в атаку; и 101-я дивизия снова отбила ее, нанеся большие потери противнику.
Добрые вести пришли 23 декабря — утро было ясным и холодным, что означало практически неограниченную видимость. С самого начала Гитлер надеялся, что длительный период ненастья нейтрализует авиацию союзников. С рассветом 23 декабря в воздух поднялись все исправные самолеты союзников. Громадные С-47 сбросили тонны снаряжения 101-й дивизии в Бастони; истребители уничтожали немцев, окруживших Бастонь; штурмовики Р-47 накрывали их осколочными бомбами, напалмом и пулеметным огнем. Пэттон начал свой бросок, который на следующий день после Рождества приведет его в Бастонь и снимет осаду.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Нахалки. 10 выдающихся интеллектуалок XX века: как они изменили мир - Мишель Дин - Биографии и Мемуары
- Профессионалы и маргиналы в славянской и еврейской культурной традиции - Коллектив авторов - Биографии и Мемуары / Публицистика
- Александр Александрович Богданов - Коллектив авторов - Биографии и Мемуары
- Как писать книги - Стивен Кинг - Биографии и Мемуары
- Как писать книги. Мемуары о ремесле. - Стивен Кинг - Биографии и Мемуары
- Лукашенко. Политическая биография - Александр Федута - Биографии и Мемуары
- Эра Адмирала Фишера. Политическая биография реформатора британского флота - Дмитрий Лихарев - Биографии и Мемуары
- Крестовый поход в Европу - Дуайт Эйзенхауэр - Биографии и Мемуары
- Крестовый поход в Европу - Дуайт Эйзенхауэр - Биографии и Мемуары
- Тора, Библия и Коран или Третья Мировая Война - Давид Эль-Гад (Календарев) - Биографии и Мемуары