Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Малкин вспыхнул. Такого приема он не ожидал.
– Я же к вам в гости приехал. – Малкин был обижен. – Мне ваши милости, простите, не нужны. Мы с вашим другом все обсудили... – Он показал на Кюхельбекера.
– Кюхля? – удивился толстяк. – Ты что, за моей спиной переговоры ведешь?
– Разве это переговоры? – еще более удивился канцлер. – Молодой человек попросил его укрыть здесь от дурной болезни...
– Почему от дурной? – взвился Малкин.
Кюхельбекер его не слушал.
– Вы знаете, ваше величество, – продолжал он, – насколько мы добры к гостям и как чутко откликаемся на чужие несчастья.
– О да! – поддержал его Дантес.
Они играли с Малкиным, как волчий выводок с тушкой зайца. Люся подумала даже, что они договорились об этом спектакле заранее. Но ей не хотелось выручать Малкина, и она ему не сочувствовала. Певец поступил с ней подло, а подлость не приносит барышей. Это была фраза из какого-то женского романа, она к этой ситуации отлично подходила.
– Я могу дать вам должность, – сказал император. – Как вы смотрите на то, чтобы стать придворным капельмейстером? Правда, оркестра у нас пока нет, но ведь это не важно – вы же не будете петь и плясать. А должность обеспечит вам хорошее место за столом.
– Я ведь тоже могу ответить! – крикнул Малкин. – Мои люди предупреждены! Мы перекрываем канал связи, и вы остаетесь ни с чем! Ясно?
– Человеческая натура – странная штука, – сказал император. – Я убежден, Вениамин Батькович, что ваши адъютанты спят и видят, как вас из дела выкинуть, и сами с удовольствием будут сотрудничать с нами.
– Молодой человек, – посоветовал Кюхельбекер, – примите пост капельмейстера, а то в следующий раз для вас останется лишь место второго альта в нашем несуществующем симфоническом оркестре.
Все трое хозяев захохотали.
– Я вам!.. – воскликнул Малкин. – Я вам покажу!
– Веня, – сказал Кюхельбекер, – прежде чем уйти и поднять народное восстание против нашей деспотии, хорошенько подумай, как плохо жить одному в нашем мире, в котором законы и порядок кончаются примерно в районе Бородинского моста. Смирись...
– И сходи к доктору! – добавил Дантес.
– А пошли вы! – откликнулся Малкин и кинулся к двери.
В комнате воцарилось недолгое молчание.
– Все в порядке, – сказал император. – Его бунт был недолгим и неубедительным.
– Я исхожу из того, что любой бунтовщик может быть опасен, – заметил Кюхельбекер. – Особенно если у него в самом деле прочные позиции в том мире.
– Мой жизненный опыт говорит, – прервал его император, – что, может, в следующий раз, а может, через сеанс люди Малкина или забудут о Вене, или вместо них мы увидим других бандитов. Малкин не первый посредник, с которым мы имеем дело. Далеко не первый...
– Но первый, который оказался у нас. И особенным способом – раньше мы так людей не получали.
– Ну ладно, ладно, поглядим. Дантес, не спускай глаз с Малкина. И если он тебе очень не понравится, ты можешь его ликвидировать.
– Хорошо, – сказал Дантес.
– А меня куда больше беспокоят ветераны. Покушаться на мою невесту в моем дворце – верх наглости! Надо взорвать их гнездо.
– Я подумаю, как лучше сделать, – сказал Кюхельбекер.
И тут же, словно выкинул из головы мелкую заботу, император обернулся к Люсе.
– Ты несчастлива, мое сокровище?
– Конечно, несчастлива, – ответила Люся. – Я от вас уйду.
– Ну хватит, хватит. Сейчас будет пир. Я подготовил пир. Будет наша свадьба.
– Нет, не будет, – сказала Люся.
– Милая, я потратил столько сил, нервов и средств на то, чтобы вырастить тебя, чтобы доставить тебя к нам в целости и сохранности, что ты не сможешь быть неблагодарной. Кюхля, ну скажи ей!
– Людмила, ваше сопротивление бессмысленно, – загудел, словно ветер в высокой печной трубе, Кюхельбекер, – так или иначе вы станете императрицей этого мира, а мы – вашими покорными рабами.
– Это разумно, – поддержал его император.
– Вы сможете вечно править всей Землей.
– Да таких императоров сотни! – сказала Люся.
Это была не ее мысль – как-то раз, разговаривая с Егором, они решили, что из-за отсутствия связи между частями Земли она, как средневековая Европа, разделена на множество маленьких княжеств и царств, а то и городов, между которыми лишь изредка движутся караваны и бродячие музыканты.
– У вас впереди вечность. – Кюхельбекер не обратил внимания на ее слова. – И вы можете оставить о себе память благодеяниями и святыми делами, а можете стать тираном, деспотом и даже завоевателем этого мира. Мы дарим вам вечность!
– Это я, я дарю вечность! – перебил канцлера император. – Не лезь в мои дела.
– У меня болит локоть и коленка, – сказала Люся. – Мне больно стоять. Я хочу к врачу.
– К Леониду Моисеевичу сейчас нельзя, – сказал Дантес, – у него сейчас пациент – талантливый певец, который приехал с вами.
– Чепуха, – возразила Люся. – Не пойдет к нему Малкин. А доктор расшибся. Он меня спасал и расшибся. Я помогу доктору, а он осмотрит мои раны, – сказала Люся.
– А любовь? – растерянно спросил император. – А свадьба?
– Здоровье дороже, – ответила Люся, – остальное приложится.
«Господи, – подумала она, выходя из приемной императора, – я могу говорить глупости. Мне бы рыдать от бессилия, а я смотрю вокруг, как будто вор, который после недолгих гастролей возвращается в тюрьму и замечает, какие здесь изменения, каких новеньких привезли».
Она шла по залу ожидания, следом шагал Дантес. Толпа придворных, плотно стоявшая у дверей, раздвинулась, но без испуга и спешки. Какие-то люди здоровались с ней, кто-то даже похлопал по плечу так, что больно отдалось в руке.
Но лиц Люся не различала.
В дальней стороне зала накрывали на стол, шумели стульями, звякали тарелками.
Люся вошла в кабинет Леонида Моисеевича, уверенная в том, что он там один. И оказалась права.
Леонид Моисеевич, голый по пояс, в старых, порванных сбоку по шву брюках, сидел на больничной койке. Он простукивал себе грудь, прижав расставленные пальцы к коже и постукивая по ним костяшками пальцев другой руки.
– Это я, Люся, – сказала она, входя.
– Заходи. Я сейчас кончу себя осматривать и примусь за тебя, Люся, – сказал доктор.
– Я вам не нужен? – спросил Дантес, который остановился в дверях.
– Иди, иди, не оставляй нашего возлюбленного императора, – сказал доктор, и Дантес тут же ушел, прикрыв за собой дверь. – Беда в том, что все ткани здесь очень медленно восстанавливаются, – посетовал доктор. – Да и как им восстанавливаться, если организм существует как замкнутая система – ни черта не получает и не отдает. Нам даже общественные уборные не нужны, представляете?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Падающего толкни - Кирилл Шарапов - Научная Фантастика
- Две капли на стакан вина - Кир Булычев - Научная Фантастика
- Как его узнать? - Кир Булычев - Научная Фантастика
- Соблазн - Кир Булычев - Научная Фантастика
- Съедобные тигры - Кир Булычев - Научная Фантастика
- Прошедшее время - Кир Булычев - Научная Фантастика
- Глубокоуважаемый микроб - Кир Булычев - Научная Фантастика
- По примеру Бомбара - Кир Булычев - Научная Фантастика
- Свободные места есть - Кир Булычев - Научная Фантастика
- Сепаратная война - Джо Холдеман - Научная Фантастика