Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Николая куда больше интересовали полеты Линдберга. А Клейтон и Зоя получили приглашение на свадьбу Линдберга с Анной, дочерью посла Морроу, — было это в июне, незадолго до отъезда на Лонг-Айленд.
Дети любили проводить лето на Лонг-Айленде, да и Зое нравились длительные прогулки вдоль берега с Клейтоном или с друзьями, а иногда и в одиночестве — вспоминались летние каникулы в Крыму, в Ливадии.
Эти воспоминания по-прежнему посещали ее, и довольно часто. Образы ушедших близких все еще жили в ее сердце, но память о них постепенно стиралась, и иногда она с трудом вспоминала их лица. В спальне на камине в рамках работы Фаберже стояли фотографии Марии и ее сестер. Но больше всех Зоя любила фотографию, где все они висели вниз головой, любил эту фотографию и маленький Николай, он знал всех Зоиных родственников по рассказам матери. Ему нравилось слушать, какими они были, что они говорили и делали, об их детских шалостях, и его удивляло, что у него и у царевича день рождения в один и тот же день.
Он любил рассказы и о «печальных событиях», как он называл их… рассказы о дедушке, который, вероятно, был очень хорошим, и о забавном Николае, в честь которого был назван. Мать рассказывала ему об их досуге, о шутках, о ссорах и уверяла сына, что она дралась с Николаем почти так же часто, как и он с Сашей.
Мальчик считал, что в свои четыре года сестра «слишком много себе позволяет». Этой же точки зрения придерживались и другие домочадцы. Сашу сверх всякой меры избаловал отец, но ругать девочку в его присутствии никто не решался.
— Она еще маленькая, Зоя. Не обижай ее.
— Клейтон, в двенадцать лет Саша превратится в чудовище, если мы не будем воспитывать ее сейчас.
— Дисциплина — для мальчиков, — возражал Клейтон, но у него не подымалась рука наказывать и Николая. Впрочем, Николай был сама доброта, в то лето он ни на шаг не отходил от родителей.
Английский король Георг выздоровел, и Зое становилось не по себе, когда она видела его фотографии.
Он был настолько похож на своего двоюродного брата, Николая II, что у Зои всякий раз начиналось сильное сердцебиение. Его внучка Элизабет была всего на год моложе Саши.
В то лето на Николая неизгладимое впечатление произвело выступление в Нью-Йорке Иегуди Менухина. Ребенок изумительно играл на скрипке и был всего на три года старше Николая, который был потрясен искусством своего сверстника и еще долго, к радости Зои, вспоминал его.
Клейтон же часами просиживал на берегу, читая «На Западном фронте без перемен»; в то лето он увлекся также игрой на бирже. С марта акции то подымались, то резко падали, и некоторые наживали на этом целые состояния. Везло и Клейтону: за последние два месяца он подарил Зое два бриллиантовых колье; а в августе из Вены до них дошло известие — умер Дягилев. Казалось, для Зои закрылась еще одна, столь важная страница ее жизни.
— Если бы не Дягилев, — сказала она Клейтону во время прогулки, — мы действительно умерли бы с голоду. Больше ведь я ничего не умела. — Она с грустью посмотрела на Клейтона, и он взял жену за руку, вспоминая, какой тяжелой была тогда ее жизнь, в какой ужасной квартире она жила, ведя полуголодное существование. Это было нелегкое время, но оно ушло в прошлое, и Зоя с улыбкой взглянула на мужа. — А потом появился ты, любимый… — Она никогда не забывала, что спас ее он.
— Нашелся бы еще кто-нибудь.
— Никого я не смогла бы полюбить так, как тебя, — прошептала она. Он наклонился поцеловать ее, и они долго стояли, прижавшись друг к другу, в ярких отблесках летнего заката. На следующий день они возвращались в Нью-Йорк. Николаю надо было идти в школу, а Саше предстояло впервые пойти в детский сад: Зоя в отличие от Клейтона считала, что ей полезно пообщаться с другими детьми. Впрочем, в таких вопросах Клейтон полностью доверял жене.
Вскоре после возвращения в Нью-Йорк Клейтон и Зоя снова обедали у Рузвельтов, которые и сами только что вернулись из своего летнего дома в Кампобелло. А спустя неделю Эндрюсы устраивали у себя прием в честь открытия зимнего сезона. Был, как всегда, князь Оболенский, были и многие другие — сливки нью-йоркского общества.
Сентябрь пролетел незаметно — в приемах, премьерах и балах, и вот наступил октябрь. Обеспокоенный тем, что его акции падают, Клейтон позвонил Джону Рокфеллеру, но тот уехал на несколько дней в Чикаго, и предстояло дожидаться его возвращения. А еще спустя две недели советоваться с Рокфеллером было уже поздно: акции Клейтона продолжали стремительно падать. Зоя не знала, что муж вложил в них все свои сбережения. Ведь раньше все шло хорошо, и Клейтон был уверен, что сможет укрепить материальное положение семьи.
До 24 октября все лихорадочно продавали акции, все, кого знал Клейтон, находились в панике. Сам же Клейтон, побывав в тот день на бирже, пришел в отчаяние; впрочем, на следующий день положение стало еще хуже; понедельник же обернулся новой трагедией: прогорели акции более чем на 16 миллионов, и к вечеру Клейтон понял, что разорен. Биржа, бессильная остановить неистовую продажу акций, закрылась только в час ночи, но для Клейтона все было кончено: он уже потерял все, что имел. У них с Зоей остались теперь только дома и то, что было внутри. Клейтон шел домой пешком, на душе у него скребли кошки.
Вернувшись, он не мог смотреть Зое в глаза.
— Что случилось, милый? — Зоя увидела, что лицо мужа было серым. Она сидела у зеркала и расчесывала свои великолепные вновь отросшие волосы — модные стрижки Зое не нравились. Войдя в комнату, Клейтон уставился на камин невидящим взором, а затем медленно обернулся к жене.
— Что случилось? — Выронив щетку, Зоя бросилась к нему. — Клейтон… Клейтон, что случилось?!
Он посмотрел ей в глаза, и ей тут же вспомнился взгляд отца, когда убили Николая.
— Мы потеряли все, Зоя… все… я сделал глупость…
Он попытался объяснить ей, что произошло, она слушала его с широко раскрытыми глазами, а потом крепко обняла за шею.
— О боже!.. Как я мог поступить так глупо!.. Что мы теперь будем делать? — восклицал Клейтон.
У нее зашлось сердце. История повторялась… Но тогда она была одна и выжила, а теперь они вместе.
— Мы продадим все… Мы будем работать… Мы выживем, Клейтон. Не переживай.
Но он вырвался из ее объятий и нервно зашагал по комнате в ужасе от мысли, что они разорены, что мир вокруг рушится.
— Ты сошла с ума! Мне пятьдесят семь лет… Что, по-твоему, я смогу делать? Работать таксистом, как князь Владимир? А ты снова вернешься в балет? Не валяй дурака, Зоя… Мы разорены! Разорены! Дети умрут с голода… — Он плакал, и, когда она взяла его руки в свои, они были холодными как лед.
- Что было, что будет... - Даниэла Стил - Современные любовные романы
- Зов предков - Даниэла Стил - Современные любовные романы
- Сестры - Даниэла Стил - Современные любовные романы
- Игра в свидания - Даниэла Стил - Современные любовные романы
- Восемь недель (ЛП) - Фальк Хулина - Современные любовные романы
- Поцелуй - Даниэла Стил - Современные любовные романы
- Прости меня за любовь - Даниэла Стил - Современные любовные романы
- Мак (ЛП) - Памфилофф Мими Джин - Современные любовные романы
- Крылья - Даниэла Стил - Современные любовные романы
- Верить в себя - Даниэла Стил - Современные любовные романы