Стив почти перестал проводить со мной время, поэтому я была счастлива, когда однажды он предложил пройтись вместе. Тем не менее наша прогулка свелась к тому, что мы вновь выслушивали взаимные жалобы. Мы ощущали, что не получаем друг от друга того, что хотим. Прогулка стала весьма печальной, когда на полпути через школьную лужайку наше внимание привлекла захватывающая картина. Среди ряда недавно посаженных деревьев слышался шум множества пчел, свисающих с ветки: они были крепко сцеплены друг с другом и похожи на зловещую гроздь винограда. Под ее тяжестью слабая ветка молодого деревца прогнулась дюймов на пять.
Мы не встречали ранее ничего подобного. Мы подошли поближе и разглядели мешанину из несметного количества крошечных насекомых раздражающего желтовато-черного цвета, издающих вибрирующие звуки. Их жужжание лишало нас мужества. Я задалась вопросом, не потеряли ли они свою матку. Очарованные как дети, мы огляделись вокруг в поисках палки, чтобы ткнуть в них. Мы боялись, что рой нападет на нас, но было чересчур любопытно, чтобы пройти мимо. Стив взял палку, а я встала позади него. Подойдя настолько близко, насколько хватило смелости, мы были готовы убежать в любой момент. Затем Стив сказал: «о’кей, раз, два, три» – и ткнул в рой. Внезапно половина слипшейся массы упала на землю, словно незастывший цемент: пчелы рассыпались по траве, продолжая жужжать и ползать друг по другу, некоторые улетали прочь. Возбужденные встречей с пчелиным роем, мы наконец-то прекратили все споры и утихомирились, вернувшись домой в молчании.
В этом пчелином хаосе я увидела знак, что мой мир отдалялся от мира Стива. Вместе мы обладали необычными кодами для творчества, однако я была исключена из траектории потока его мысли, а он из моей. Такие примеры в истории не редкость. Некоторые прекрасные импульсы, что существуют в людях, остаются нереализованными из-за встречных ветров невежества, отвлечения внимания, злоупотребления властью, зависти, неудачного времени, плохой памяти, дефицита ресурсов, недостатка уверенности, сексизма, расизма, неправильных амбиций, лени, войн… Список препятствий можно продолжать бесконечно. Подавленная, я освободила себя от него, не желая двигаться в заглушающем душевные порывы направлении, в котором он, казалось, шел.
Вскоре после той прогулки все переменилось. В субботу после полудня, прежде чем Стив ушел на работу, мы поругались на кухне. Скривившись, он бросал самые грубые, резкие слова в мой адрес – заряд ненависти чувствовался в каждом слоге. Я не помню, из-за чего разразилась ссора, я лишь запомнила частый огонь его словесных атак, подобный нападению беспилотников. Находясь в позиции обороняющейся, я отделила свою душевную оболочку от физической и начала изучать его как с неправильного конца телескопа, трансформируя его ужасное поведение и делая его более управляемым через эти суженные линзы. Я подумала, что его подлость превысила все пределы. И затем осознала, что для меня между нами все кончено. Всем телом я ощущала, что не способна больше выдерживать такие выходки. Обычно в ссорах меня выставляли крайней, однако теперь я была спокойна, поскольку нашим отношениям пришел конец. Его гнусность взяла верх. Не было никакого соревнования. С меня хватило.
После такого ясного осознания я более не могла вернуться к прежнему состоянию, как бы того ни хотелось. И хотя мне понадобилось время, чтобы достичь цели, с того момента я оказалась запрограммирована на расставание. Это было нелегко, поскольку мой семейный опыт не учил верности себе, он был богат, но не этим. С того момента начался мой путь к зрелости.
Десять дней и пятнадцать споров спустя Стив бегал за мной вокруг своей машины на подъездной дорожке дома. Был поздний вечер, Дэниэл отсутствовал, и нам представилась счастливая возможность провести время без него. Я смеялась и плакала, пытаясь спустить шины автомобиля Стива в шутливой и полной слез попытке заставить его побыть со мной. Он также смеялся и кричал, пока бегал за мной. Вдруг он воскликнул: «Я никогда не говорил тебе того, что я хотел бы, чтоб ты знала». Я остановилась, пытаясь понять его. Он был прав. В последние годы нам не удавалось одинаково интерпретировать наши чувства. Именно поэтому наша любовь никогда не выражалась полностью.
Это был тяжелый удар. Его чувствительность, наша любовь и последующая ее утрата – все разом навалилось на меня. Горе, которое я испытывала, оказалось так сильно, что я схватилась за живот и в те мгновения желала умереть от боли. Таков был весь Стив, постоянно стремящийся задеть за живое, заставить пережить чувство вины и утраты, хотя только любовь и доброта могли бы спасти наши отношения.
* * *
Я одновременно сопротивлялась идее уйти от Стива и планировала, как это сделать. В итоге я решила перебраться в Пало-Альто, который я считала идеальным примером небольшого красивого городка – до того, как он был реконструирован и превратился в центр компьютерной индустрии и ее денег. В первую очередь я договорилась установить себе внутриматочную спираль. Однажды я проснулась из-за осознания того, насколько невыносимо все стало, в другой раз я пробудилась, поняв, что почти не забочусь о себе. Прежде всего это касалось средств контрацепции.
На тот момент нашим способом предохранения был прерванный половой акт, также известный под названием «вынь и остынь». Для Стива его суть состояла в том, чтобы сохранить свою энергию для работы. Воздержание от достижения оргазма – практика, заимствованная из восточных традиций Индии и Японии, которая передается от наставника ученику-мужчине для развития у того концентрации и накапливания энергии – предположительно для духовного роста. Эта практика также была описана в опубликованной в 1937 году мотивационной книге Наполеона Хилла «Думай и богатей», где говорится, что власти и большого состояния можно добиться путем сохранения своей жизненной энергии. Я знала, что прерванный половой акт является фиктивной формой контрацепции, но до тех пор старалась не обращать внимания на опасения и следила за своими циклами.
Я позвонила в Центр по планированию семьи в Саннивейле. Мне было сказано, что они устанавливают внутриматочную спираль лишь в конце женского менструального цикла, поэтому я дождалась, когда у меня почти закончился период, и затем отправилась к ним на процедуру. Я сомневалась, зная о возможных побочных эффектах использования внутриматочной спирали, но это был меньший риск, чем таблетки, ведь из-за добавочных гормонов я набирала лишний вес и у меня развивалась апатичность. Я знала это, поскольку то принимала таблетки, то прекращала на протяжении нескольких лет. В ту ночь я сказала Стиву, что поставила спираль, и он меня высмеял. Осознание того, что я все сделала правильно, дало мне возможность наконец-то понять модель: он будет продолжать унижать меня за все без исключения независимые мысли и действия. Это было сродни заболеванию внутри его.
