Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прости, Ариша, что так плохо написано, доканчиваю это письмо у тебя в госпитале, в каретном сарае, который мы переоборудовали под палаты для пленных красноармейцев. Помнишь? Какая ирония судьбы. Теперь я сам ранен и пленный. Пишу огрызком карандаша, который нашёлся у кого-то из моих товарищей по несчастью. Темно и букв почти не видно. Если мой ангел-хранитель ещё не отвернулся от меня и выручит меня из этой передряги, я брошу службу. Всё, устал от ненависти. Уедем с тобой в Константинополь. Только сейчас, когда тебя нет со мной, я понял, как люблю тебя. Никогда и никого не любил так сильно. Я верю, что…»
Дальше письмо обрывалось.
Володя заворочался, залез Арине под мышку, со сна удивлённо спросил:
– Мам, ты пачишь?
– Нет, ничего, это я так…
– Ты гоячая и слёзки у тебя гоячие.
– Что ты так рано проснулся, Володенька, милый? Давай поспим ещё…
Она укрыла его, поцеловала в лоб, и Володя тут же снова заснул, а Арина осторожно, чтобы не разбудить его, поднялась, взяла лист обёрточной бумаги и карандаш, присела за стол. Серый предрассветный свет тускло цедился в окно, делая комнату ещё мрачнее и неуютнее. Арина достала из томика Пушкина фотографию Владислава, поставила её перед собой, долго распрямляла ладонью лист серой бумаги, потом, поглядывая то на фотографию, то в серый угол комнаты, сдвигая и распрямляя брови, стала писать:
«Здравствуй, милый мой Влад! Где ты, что с тобой? Опять пишу тебе и не знаю, куда отправить это письмо. Таких писем у меня скопилось уже более трёх десятков. Ну да ничего: приедешь, прочитаешь все сразу. Поначалу я боялась, что никогда тебя уже не увижу, а теперь этот страх прошел. Так было в детстве, когда болела мама, и я боялась, что она умрёт. Потом няня рассказала мне, что у каждого человека есть свой ангел-хранитель, приставленный к нему Богом, дабы охранять его. И все мои страхи прошли. Это было так давно, а я до сих пор верю в своего ангела-хранителя. И в твоего – верю. Я знаю, он провёл твой кораблик сквозь все трудности и опасности, и осталось совсем немного времени до того дня, когда ты войдёшь в дом, обнимешь меня и тихо скажешь: “Ариша, как долго я тебя искал…”»
- Последний юности аккорд - Артур Болен - Короткие любовные романы / Русская классическая проза
- Вокзал, перрон. Елка с баранками - Сергей Семенович Монастырский - Русская классическая проза
- За чертой милосердия. Цена человеку - Дмитрий Яковлевич Гусаров - Русская классическая проза
- Ворон на снегу. Мальчишка с большим сердцем - Анатолий Ефимович Зябрев - Русская классическая проза
- Глиняный дом в уездном саду - Андрей Платонов - Русская классическая проза
- Пастушка королевского двора - Евгений Маурин - Русская классическая проза
- Том 4. Сорные травы - Аркадий Аверченко - Русская классическая проза
- Том 4. Произведения 1914-1931 - Иван Бунин - Русская классическая проза
- В снегу - Александр Грин - Рассказы / Русская классическая проза
- Когда-то там были волки - Шарлотта Макконахи - Русская классическая проза