Форма входа
Читем онлайн Чтения и рассказы по истории России - Сергей Соловьев
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
На крыльце, на площади не всегда тихо, не всегда слышны только одни мирные разговоры; иногда вдруг раздается шум, громкие голоса; два врага, два соперника по какомунибудь тяжебному делу встретились и не выдержали, сцепились браниться; стоит только вымолвить первое бранное слово, и язык расходится, удержу ему нет: от лица сейчас же переход к его отцу, матери, сестрам и другим ближним и дальним родственникам, никому нет пощады, все старые и недавние истории, сплетни, слухи – все тут будет повторено с прибавками, какие продиктует расходившееся сердце. Побранится стольник с другим стольником за холопа, которого оттягивают друг у друга, – и приплетет к холопу сестердевиц и мать своего соперника. Дело не ограничивалось одними крупными словами, шумом: иной расходится от крупных слов и шума и начнет гонять по крыльцу за врагом, гоньба иногда оканчивалась тем, что у одного из соперников была прошиблена кирпичом голова.
Толпа молодых, ожидающая на крыльце, беспрестанно расступается, дает дорогу старым боярам, окольничим и думным людям, которые не останавливаются на крыльце и проходят далее, в переднюю. Передняя имеет важное значение перед крыльцом: один жилец, исчисляя службы свои, бьет челом государю: «Пожалуй меня, холопа своего, для великого чудотворца Алексея митрополита и для многолетнего здоровья сына своего царевича, за мое службишко и терпенье вели, государь, мне быть при своей царской светлости в передней, а родители мои (родственники) пожалованы в переднюю». Здесь, в передней, останавливаются бояре, окольничие и думные люди, люди трех первых высших степеней старинной русской службы. Боярин – имя, которое встречается уже на первых страницах старой летописи в значении старшего члена дружины и необходимого советника, думца княжеского, и эта тесная связь между понятием боярина и советника княжеского выражалась в эпитете: боярин думающий. Окольничие во время усиления значения власти княжеской являются преимущественно в значении царедворцев; они распоряжаются при дворцовых церемониях, при приеме послов, во время путешествия государя едут впереди его, приготовляют все на станах; в последнее время окольничество потеряло значение должности и приняло только значение чина, означая вторую степень после боярства. Наконец, издавна между дружинниками люди, не достигшие еще ни боярства, ни окольничества, но жившие в думе, участвовавшие в совете великокняжеском; отсюда третий чин – думные дворяне. К этим трем чинам, участвовавшим в думе, совете царском, примыкают думные дьяки, высшее звание, которого мог достигнуть не военный человек, а человек пера. Думных дьяков не больше четырех; как первые дельцы, находившиеся на глазах государя, который непосредственно пользовался их ловким пером, их знанием дела и опытностию, думные дьяки приобретают важное значение; особенно сильны становятся они со времен Грозного, который, подозревая знатных людей во враждебных замыслах, преимущественно доверял дьякам, людям новым, незнатным. До какой степени влияния могли достигать думные дьяки, показывают нам примеры Щелкаловых, Грамотина. Как люди формы и рутины, из мелочного знания существующего извлекавшие свои выгоды, думные дьяки, разумеется, не могли быть расположены к преобразованиям; они считались знатоками дела, пользовались в этом отношении большим уважением, большим влиянием, к ним обращались как к оракулам: понятно, как оскорбились, ожесточились они, когда им стали говорить, что они не умеют дело делать, не умеют прилично вести себя. Отсюда понятна вражда, которую питали думные дьяки к дерзкому нововводителю, ОрдинуНащокину, осмелившемуся учить, указывать, кому же? Думным дьякам! Как будто первые дельцы дела не знают! Вздумал переучивать их на чужой лад, только и слов от него, что в чужестранных государствах не так делается.
Бояре, окольничие, думные дворяне, думные дьяки толпятся в передней. О чем же они говорят между собою в ожидании выхода царского, что́ их особенно занимает? В последнее время было о чем поговорить: войны тяжкие, походы беспрерывные, победы сменялись поражениями, не раз были речи о том, что царь покинет столицу, к которой приближается враг, казаки изменяют в Малороссии; безбожный Стенька Разин поднимает казачество и крестьянство против бояр; патриарх хочет владеть всем: рассердился, что ему не дали владеть, уехал, а от патриаршества не отказывается; такого дела еще никогда не бывало, подняли святейших патриархов восточных, чтоб покончили с Никоном. Думные дьяки внушают, что с Афанасием Лаврентьевичем ОрдинымНащокиным житья нет, все бранится, всех укоряет, все по его, делается нехорошо, толкует о новых порядках, что в чужих землях, а какие это порядки? Что он завел во Пскове? Придет воевода в город, а ему там и делать нечего: всем владеют мужики! Но что же будешь делать! Великий государь его жалует, грамоты посылает прямо из Приказа тайных дел, и Афанасий пишет туда же; если уже заведен Приказ тайных дел, то всякому можно писать великому государю, что́ хочет, обносить кого хочет, – никто не сведает. И чему дивиться! был бы из честного старого рода, а то откуда взят? Умный человек! никто у него ума не отнимает, да как будто все другие глупы? Вот и Матвеев метит туда же, в бояре, – и попадет; у государя в приближении; но этот по крайней мере тих, честных людей почитает, тоже любит новые порядки, да не кричит, как Афанасий.
Но более всего, разумеется, занимали людей, собиравшихся в передней, дела местнические. Много остатков старины сберегла Московская Русь, и между ними крепкий родовой союз, который тем был крепче, чем слабее были все другие союзы. Понятие об единстве рода, как бы он ни был велик и разветвлен, сохранялось. Должен один из членов рода заплатить большую сумму денег, остальные члены рода обязаны складываться для этой уплаты. Старшие члены рода, которых величали господами, обязаны наблюдать за поведением младшего, хотя и совершеннолетнего, уже находящегося в службе, наказывать его за нравственные беспорядки, и правительство, разделявшее общий взгляд относительно крепости родового союза, взыскивало на старших членах рода за поведение младшего. Понятно, что при такой крепости родового союза, при такой ответственности всех членов рода один за другого значение отдельного лица необходимо исчезало пред значением рода; одно лицо было немыслимо без рода: известный Иван Петров не был мыслим как один Иван Петров, а был мыслим только как Иван Петров с братьями и племянниками. При таком слиянии лица с родом возвышалось на службе одно лицо – возвышался целый род, с понижением одного члена рода понижался целый род. Для нас теперь очень понятно, почему человек, имеющий известный высший чин, занимавший высшую должность, не захочет служить под начальством или в товарищах человека, который моложе его по чину или прежней должности; но представим себе, что целый род составляет одно, что каждый член слит со всеми остальными членами, и мы поймем, почему известный Иван Петров не хочет служить в товарищах с Васильем Федоровым, если член одного рода с Иваном Петровым был выше члена рода Василья Федорова; не забудем, что лицо независимое, самостоятельное, как теперь у нас, может по высшим нравственным или по каким бы то ни было побуждениям преодолеть побуждения честолюбия; но старинному русскому человеку преодолевать эти побуждения было невозможно, потому что он не имел никакого права располагать честью целого рода, имел священную обязанность беречь ее во что бы то ни стало, поэтому неудивительно, что старинный русский человек, столько послушный великому государю, которого назывался холопом с уничижительным именем, в местнических случаях ослушивался, за обедом, в присутствии царском, спускался под стол, если его принуждали сидеть ниже человека, которому он не мог по родовым счетам уступить, шел в тюрьму, подвергался батогам, кнуту, отобранию поместий и вотчин, но не исполнял воли царской, ибо в противном случае что была бы его за жизнь, как бы он показался на глаза родичам да и всем порядочным людям, ибо в глазах всех их поруха родовой чести была непростительным преступлением; теперь всякий будет каждого родственника такого преступника утягивать, говорить: ты можешь быть ниже меня, потому что родственник твой Иван Петров был ниже Василья Федорова, а я равен Василью Федорову или еще и выше его; мой младший брат в такомто походе был равен или даже выше старшего брата Василья Федорова и т. д.
Члены шестнадцати знатных родов имели право, обойдя низшие чины, поступать прямо в бояре: Черкасские, Воротынские, Трубецкие, Голицыны, Хованские, Морозовы, Шереметевы, Одоевские, Пронские, Шейны, Солтыковы, Репнины, Прозоровские, Буйносовы, Хилковы, Урусовы. Члены пятнадцати родов поступали сначала в окольничие и потом в бояре: Куракины, Долгорукие, Бутурлины, Ромодановские, Пожарские, Волконские, Лобановы, Стрешневы, Барятинские, Милославские, Сукины, Пушкины, Измайловы, Плещеевы, Львовы. Из тридцати одной фамилии 20 княжеских. Некоторые из князей присоединили к своим фамильным прозваниям прозвания от старых своих уделов, например РомодановскиеСтародубские. В конце царствования Алексея Михайловича показалось это неприличным, и Ромодановским запрещено было писаться Стародубскими. Но знаменитый воевода князь Григорий Григорьевич Ромодановский подал челобитную: «Прислана твоя, великого государя, грамота, написано, чтоб мне впредь Стародубским не писаться. До твоего указа я писаться не стану, а прежде писался я для того: тебе, великому государю, известно, князишки мы Стародубские, а предки мои и отец мой и дядя писались СтародубскиеРомодановские, да дядя мой князь Иван Петрович, как в Астрахани за вас, великих государей, пострадал от вора лжеименитого Августа, по вашей государской милости написан в книгу, и, страдания его объявляя, на сборное воскресенье поминают СтародубскимРомодановским. Умилосердись, не вели у меня старой нашей честишки отнять». Государь умилосердился, не велел честишки отнимать. Молодого человека знатной фамилии царь обыкновенно брал во дворец в спальники. Должность спальников состояла в том, что они спали у государя в комнате, человека по четыре, переменяясь посуточно, раздевали и разували государя. Из спальников члены первостепенных родов жаловались прямо в бояре, второстепенных в окольничие и назывались комнатными или ближними боярами и окольничими. Понятно, что войти в первый ряд знати, доставить себе и всем членам своего рода право, минуя окольничего, получать прямо боярство было заветною целию и были честолюбцы, которые покушались достигнуть ее без признанных прав: так, например, Головин, пожалованный из дворян в окольничие, бил челом, что окольничих в его пору нет и отец его при царе Михаиле был в боярах; за это челобитье он послан в тюрьму и окольничество ему не сказано, сказано другое: «Тебе, страднику, ни в какой чести не бывать, бояре приговорили тебе бить кнутом и в Сибирь сослать, да государь на милость положил». Родовая честь была такое больное место у старинной русской знати, что, несмотря на очевидное первенство одного рода перед другим, члены рода, которые должны были уступить, придумывали отчаянные средства, чтоб какнибудь избавиться от этой тяжкой уступки. В этом отношении замечательно местническое дело между двумя первостепенными родами: в 1663 году, за торжественным обедом у государя, князь Юрий Трубецкой получил назначение выше, чем Никита Шереметев; Шереметевы знали хорошо, что Трубецкие выше их, но уступить было тяжело, вспомнили, что они, Шереметевы, старинный московский знатный род, а Трубецкие хотя и знатны, но князья пришлые, Гедеминовичи литовские; вследствие этого старший между Шереметевыми, боярин Петр Васильевич, подал челобитную: «Я и брат мой с князем Юрием был и вперед по отечеству родителей его быть с Трубецкими готовы: только князь Юрий иноземец и в нашу пору и хуже нас с ним никто не бывал; так если ктонибудь, не зная меры своей, станет меня бесчестить, то нам и отечеству нашему не было бы порухи». Государь сильно осердился за эту новость, когда и с старыми основаниями местнические споры были невыносимы; он велел сказать Шереметеву: «Ты князя Юрия обесчестил, что назвал его иноземцем: Трубецкие не иноземцы, старый род честный». На Шереметевых князю Юрию Трубецкому доправлено бесчестье: половинный оклад дяди его, боярина князя Алексея Никитича Трубецкого.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Чтения и рассказы по истории России - Сергей Соловьев бесплатно.
Похожие на Чтения и рассказы по истории России - Сергей Соловьев книги
- Том 14. За рубежом. Письма к тетеньке - Михаил Салтыков-Щедрин - Русская классическая проза
- Праздничные размышления - Николай Каронин-Петропавловский - Русская классическая проза
- Ученые разговоры - Иннокентий Омулевский - Русская классическая проза
- Рассказы - Николай Лейкин - Русская классическая проза
- Том 2. Драматургия - Иван Крылов - Русская классическая проза
- Том 9. Братья Карамазовы I-III - Федор Михайлович Достоевский - Русская классическая проза
- Авторская жара 2023 - Автор, пиши еще! - Короткие любовные романы / Прочие приключения / Русская классическая проза
- Тугайно-тростниковый скиффл - Борис Денисович Белик - Русская классическая проза
- На лоне природы - Николай Лейкин - Русская классическая проза
- Рубашка для солдата - Алексей Фоминых - Историческая проза / О войне / Русская классическая проза
