Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Следовательно, центральной добродетелью является phronêsis. Phronêsis, подобно sôplirôsunê, исходно является аристократическим термином превознесения. Этот термин характеризует человека, который знает, чего он заслуживает, и кто горд этими заслугами. Этот термин стал по ходу времени означать человека, который проявляет способность к суждению в конкретных случаях. Phronêsis есть интеллектуальная добродетель, но это такая интеллектуальная добродетель, без которой не может проявляться никакая другая добродетель характера. Аристотелевское различие между двумя этими видами добродетели поначалу делается в терминах противопоставления способов, которыми они могут достигаться. Интеллектуальные добродетели достигаются через учение, добродетели характера достигаются через проявление обычаев. Мы становимся справедливыми или храбрыми через совершение справедливых или храбрых действий. Мы становимся теоретически или практически мудрыми в результате систематического обучения. Тем не менее, эти два вида морального образования тесно связаны друг с другом. По ходу трансформации природных задатков мы постепенно приходим к проявлению этих задатков kata ton orthon logon. Проявление разума — это как раз то, что составляет важнейшее различие между естественной склонностью определенного рода и соответствующей добродетелью. Обратно, проявление практического разума требует присутствия добродетели характера — в противном случае он вырождается просто в ловкость увязывания средств с любой целью, а не с теми целями, которые являются подлинными целями человека.
Согласно Аристотелю превосходства характера и разума не могут быть разделены. Здесь Аристотель выражает взгляд, расходящийся с точкой зрения современного мира. Современная точка зрения выражается сентенциями того же уровня, как банальности типа «Будь хорошей, милая девушка, и пусть другие будут умными», а на другом уровне такими глубокими кантовскими идеями, как различие между доброй волей, обладание которой необходимо и достаточно для наличия моральной ценности, и тем, что он считает совершенно отличным даром — естественным даром знания о том, как применить общие правила к конкретным случаям, даром, отсутствие которого называется глупостью. Поэтому, с точки зрения Канта, можно быть одновременно хорошим и глупым. Но для Аристотеля глупость определенного рода исключает возможность того, что человек является хорошим. Больше того, истинный практический разум в свою очередь требует знания блага и на самом деле требует присутствия блага у обладателя разума: «…Таким образом, ясно, что быть рассудительным, не будучи добродетельным, невозможно» (1144а37).
Я заметил ранее, что современная социальная практика и теория следуют в этом вопросе скорее за Кантом, нежели за Аристотелем — и не удивительно. Отсюда те характеры, которые столь существенны для драматической летописи современности, а именно, эксперт, который приводит в соответствие средства и цели оценочно нейтральным способом, и моральный субъект, которым является каждый умственно здоровый человек, не имеют подлинных аналогов в аристотелевской схеме, да и вообще в классической традиции. Вообще трудно вообразить превознесение бюрократической экспертизы в любой культуре, где твердо установлена связь между практическим разумом и моральными добродетелями.
К этой связи между практическим разумом и добродетелями характера Аристотель обращается по ходу своего аргумента, суть которого в том, что невозможно обладать какой-либо добродетелью характера в развитой форме без обладания всеми другими добродетелями. Трудно предположить, что он серьезно имел в виду «все другие добродетели» — кажется вполне очевидным, что человек может быть по настоящему храбрым, не будучи человеком социально приятным, а тем не менее приятность полагается Аристотелем добродетелью, как и храбрость, — но он говорит именно о всех добродетелях (Никомахова этика, 1145а). Тем не менее легко понять, почему Аристотель считал, что главные добродетели тесно связаны друг с другом. Справедливый человек не обладает пороком pleonexia, который является одним из двух пороков,
- От детерминизма к свободе: метафизические основы этики - Илья Свободин - Науки: разное
- Weird-реализм: Лавкрафт и философия - Грэм Харман - Литературоведение / Науки: разное
- Лекции по античной философии. Очерк современной европейской философии - Мераб Константинович Мамардашвили - Науки: разное
- О русской истории и культуре - Александр Панченко - Науки: разное
- Девять работ - Вальтер Беньямин - Культурология / Науки: разное
- На пути к философии. Путевые размышления - Елена Владимировна Косилова - Науки: разное
- Сочинения - Жак Лакан - Психология / Науки: разное
- Впечатления от Вольтера, рецензия на «Задиг, или Судьба» - Юлия Анатольевна Воронова - Науки: разное / Языкознание
- Чтения о Богочеловечестве - Владимир Сергеевич Соловьев - Науки: разное
- Разыскания о жизни и творчестве А.Ф. Лосева - Виктор Петрович Троицкий - Науки: разное