Форма входа
Читем онлайн Счастье Анны - Тадеуш Доленга-Мостович
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
— У меня зачастую складывается впечатление, — сказала пани Щедронь, — что те господа, те мужчины, которые правят государствами, — хорошие актеры: они умеют сохранить серьезное выражение и достойный вид даже в те минуты, когда попросту проводят самые непорядочные махинации.
Кто-то другой заметил:
— Собственно, у нас есть примеры истории. Где только правила женщина, там наступал небывалый расцвет торговли, промышленности, улучшалось общее благосостояние. Возьмем хотя бы времена английской Елизаветы или Екатерины в России.
— Это действительно так. Высокое развитие науки и искусства при их правлении тоже может служить здесь аргументом.
Буба слушала все с затаенным дыханием. Многое выяснялось так легко и быстро. Например, эта неприязнь мужчин к женщинам в общественной жизни. Просто мужчины хотят сохранить вокруг своих вовсе не таких уж важных и совершенно несложных областей работы нимб чего-то необычного. А приходит женщина и делает то же самое без всякого труда.
Общество разошлось рано. Погода была прекрасная, легкий морозец, и пани Щедронь предложила Бубе прогуляться. Они направились в аллею до самого Бельведера и обратно пешком.
Как раз эта прогулка и была самым большим открытием вечера.
Все началось с вопроса, не найдет ли Буба свободного времени, чтобы позаботиться об одной молодой швее, которая недавно родила и находится в скверных материальных условиях, потому что мать выгнала ее из дому. Слушая историю этой девушки, которую пани Ванда называла героиней материнства и жертвой варварских предрассудков, Буба, хотя сразу решила самым сердечным образом заняться несчастной, не очень разобралась в ее героизме. Разумеется, роман должен быть чем-то необыкновенным, манящим. Однако, учитывая последствия, достаточно пока читать книжки или узнавать от подружек, которые уже расстались с невинностью. Но самой, да еще с телеграфистом, в довершение всего и женатый!.. Бр!..
— Эта Емелковская плохо поступила, выгнав дочку, но дочка поступила еще хуже, — выдавила Буба.
— Почему? — спросила пани Ванда.
Буба почувствовала в ее голосе иронию и растерялась.
— Ну, потому что скомпрометировала себя, — сказала она неуверенно.
— Панна Буба, — спокойно ответила пани Щедронь, — а вы знаете, что среди еврейских ортодоксов самой большой компрометацией для женщины считается бездетность, что у якутов женщине должно быть стыдно есть в присутствии мужчины, а в Китае пределом разнузданности считается обнажение туловища? А вы знаете, что в Древней Греции мать, родившая первенца-девочку, подвергалась осмеянию и не было осуждением убийство этого ребенка?
— Но это же страшно!
— Я думаю. Так вот для культурного человека лет через сто будут так же страшны наши несчастные стадные традиции. Вы еще молоды и не ревизовали в себе взглядов, принятых от старших поколений. Чем дальше назад, тем мораль была безобразнее, а то, что мы почитаем как традиции, является попросту преступлением против человечества. Абстрагируясь от этого, верите вы в Бога или нет, но…
— Не верю, — поспешно прервала ее Буба.
— Тем лучше. Но если бы даже был какой-нибудь умный и суровый Бог, он совершил бы абсурд, создавая людей, одаренных чувством прекрасного, чувствами осязания, обоняния, слуха и зрения, чувствами, служащими исключительно функции размножения, и одновременно сооружая ощетинившуюся анафемами баррикаду запретов в использовании этих чувств. Это абсурд. Если присмотримся к природе, где вы видите стыд? Стыдятся ли цветы оплодотворения? Наоборот, их любовь проявляется очарованием прелестнейших оттенков, распространением удивительных запахов. Кажется, они делают все, чтобы обратить внимание на свою готовность принять любовь. Среди зверей тоже нет и тени так называемого стыда. Их половой акт — это прекрасная оргия. Вы видели когда-нибудь сочленяющихся коней?
Буба покраснела:
— Только псов.
— Ну, у собак это не выглядит эстетично. Собственно, мы не можем критериями эстетики человека квалифицировать то, что в собачьей, наверное, не отталкивает, а, наоборот, притягивает. Словом, один только человек из любви сделал что-то грязное, постыдное и грешное. По правде говоря, не человек, а его премудрая мораль, средневековая темнота. Почему окружена позором и облечена в таинство самая важная, единственно важная функция человека, какой является размножение? Просто трудно найти на это логический ответ. Собственно, вся сексуальная этика — это плод воображения мужчины, который сам ее никогда не использовал, а вынуждал женщину к моноандрии, противной их натуре, — верности одному самцу. За любые попытки освободиться от этого ярма он мстил с нечеловеческой жестокостью. В средние века с неверных жен сдирали кожу живьем, им приказывали съедать сердца замученных любовников, кормить собственной грудью собак, а верных заковывали в железные пояса невинности. Обычную ревность и высокомерие самца сексуальная мораль и ее ловкие правила подняли до высших Божьих и людских законов. Такой варвар, который сам получал во время правления в собственных волостях или во время военных действий сколько хотел удовольствий, жене своей, например, запрещал видеться с другими мужчинами, окружал ее шпионами, осведомителями или, как у мусульман, евнухами! Он выращивал в своей гордыне право на исключительность, хотя определенно не удовлетворял телесной жажды избранной им женщины, обрекая ее на онанизм или на любовь лесбиянки. И вот отсюда происходит ваше наивное, прошу не обижаться, панна Буба, убеждение, что такая Фэлька поступила плохо. А здравомыслящий человек не должен, не анализируя, принимать ничего, что касается таких древних чудовищ, как наша печальная варварская мораль. Вы согласны со мной?
Буба не знала, что ответить. Но пани Щедронь не ждала от нее ответа.
— Люди по своей глупости, — говорила она своим бесстрастным, но таким убедительным голосом, — на протяжении многих тысячелетий добровольно отказывались от самых приятных ощущений и впечатлений. Как могли, осложняли и отравляли себе короткую жизнь. Потому что следует обратить внимание и на то, что период от половой зрелости до бесплодия составляет едва лишь тридцать пять лет, и как раз на этот краткий период, который должен составить наше счастье, набрасываются стервятники — священники, моралисты, законодатели. Но интересное дело: почти все без исключения это люди старые, увечные, которые не могут почувствовать удовольствия или обречены пользоваться оплаченной любовью. Многие из них, доподлинно известно, были обычными лицемерами, занимающимися развратом, извращенцами… Например, Платон был гомосексуалистом. Разумеется, каждому можно распоряжаться своим телом по своего усмотрению. Никогда не следует осуждать людей, которые из-за определенных отклонений в склонностях, являющихся результатом или физиологических изменений, или психических комплексов, хотят получать наслаждение с животными либо с представителями своего же пола. Но это еще не повод, чтобы этих мужчин делать апостолами морали, чтобы предоставлять им право определения поведения людей. Такому Платону нетрудно было навязывать женщинам платоническую любовь, когда сам он находил удовлетворение своих желаний с несколькими, вероятно хорошо сложенными, мужчинами. Кроме того, моралисты зачастую сами были разнузданными эротоманами. Вы читали Фрейда?
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Счастье Анны - Тадеуш Доленга-Мостович бесплатно.
Похожие на Счастье Анны - Тадеуш Доленга-Мостович книги
- Вальс среди звезд - Мэри Бэлоу - Исторические любовные романы
- Закатная повесть - Stark - Исторические любовные романы / Периодические издания
- Продолжение бестселлера Маргарет Митчелл - Татьяна Иванова - Исторические любовные романы
- Приключения, почерпнутые из моря житейского. Саломея - Александр Вельтман - Исторические любовные романы
- Нечто греховное - Сюзанна Энок - Исторические любовные романы
- Испытание страстью - Сильвия Дэй - Исторические любовные романы
- Дикий цветок - Синтия Райт - Исторические любовные романы
- Любовная лихорадка - Кэти Максвелл - Исторические любовные романы
- Таинственный возлюбленный - Сеймур Джулия - Исторические любовные романы
- Антик с гвоздикой - Ирина Мельникова - Исторические любовные романы
