class="p1">Сама невинность! Хорошо, что в его возрасте дети ещё не умеют сами что-либо скрывать. Только если им специально сказать.
А ну-ка…
Я пыхтя влез на диван. В последнее время это стало куда легче, но всё равно бесит.
Нет, надо будет поскорей освоить какой-нибудь вид полёта. Ходить ногами по земле — в самом деле, ну что за ретроградство?!
— Хоёсее деево… — протянул я ладони к мерно шелестящему без всякого ветра деревцу. — Йасти босёе…
Нет, вы не подумайте. Я не издевался, не гримасничал, и даже в мыслях искренне хотел для грёбаного колдовского дерева всего наилучшего!
Но нет. Глухо. Ноль реакции.
Веточки даже на сантиметр ко мне не сдвинулись.
— Нехотит… — почесал я пузо. — Тё ита?
— Нинаю… — задумчиво ответил Саня, подходя к горшку с другой стороны и наглаживая серебристый ствол. — Хоёсее…
Разумеется, ветви тут же начали поворачиваться к нему.
Значит, что-то конкретно с ним. Надо бы спросить Адама, пообщаться по душам. Он мужик неглупый, должен понимать, как сильно я могу помочь Сане с развитием, если буду знать, что с ним.
Сам, увы, я пока не вывожу. С аурочтением до сих пор полный голяк.
Дело том, что, чтобы сформировать узлы маны в глазных яблоках, надо от солнечного сплетения, где находится Источник, довести каналы до мозга, а уже оттуда в глаза.
Попутно сформировав сердечный узел, голосовой, ряд мышечных уплотнений, а уж затем мозговой и глазные узлы.
В теории, можно и без этого. В теории, узлы маны можно «самозародить» вообще в любой точке тела…
Но я ещё не знаю безумца, который стал бы таким заниматься даже во взрослом возрасте.
Не, всякие оборотни и прочие метаморфы занимаются подобным — но и они не формируют узлы с нуля, а приживляют к себе уже готовые!
А мне вот — на мою голову! — выпала великая честь. Переродиться с сохранением разума и части сил, и сознательно выстраивать то, что так-то строится стихийно, от природы.
А мудрее природы я себя не считаю… Точнее как.
Считаю, конечно. А потому понимаю, что превзойти её можно, лишь опираясь на её же законы и танцуя от них.
Вот я и танцую. Пока безуспешно.
Видимо, слишком мешают здоровенные архимаговские яйца…
В общем, следующим же утро я позвал Адама условным сигналом на разговор.
Он всё равно всегда уходил на работу на пару часов позже всех, а Эмма как раз возилась с поливом деревца, вокруг которого всё крутился Саня.
— Эмми, я с Костиком пойду поиграю, он зовёт меня что-то! — крикнул ей Адам и, получив согласие, заперся со мной в моей комнате.
— Ну, чего хотел, друг мой? — с улыбкой протянул мне Адам свой планшет.
Вот спасибо! С экрана смартфона писать не очень-то удобно даже умеючи. А тут и буквы побольше…
«Ты заметил странности в поведении Саши? И в поведении эфирогона в отношении Саши»?
Адам задумался, или сделал вид, что задумался, и негромко ответил:
— Пока нет. Но, если заметил ты, тебе вероятно не показалось. Что-то случилось?
Я кратко и просто описал ему, что видел. С Саней я планировал дружить, а для этого в первую очередь стоит дружить с его родителями.
Особенно, если один из них кое-что о тебе знает. А ты знаешь кое-что о его брате…
— Понятно. — кивнул Адам. — Да, это ожидаемо. Такие растения, как и многие животные и маленькие дети, чувствительны к сгущениям и разрежениям эфира… Ну, ты знаешь, наверное.
Я кивнул. У нас слово эфир не употреблялось — я вообще услышал его здесь впервые.
Как я понял — это название какого-то там выдуманного газа, или иного вещества, который раньше считался существующим, но потом эта гипотеза рассыпалась.
Ну а затем так вышло, что этим словом начали называть магический фон. Невещественную энергию, разлитую всюду в мире — как ману, так и чистую жизненную силу, скверну и прочее.
В природе оно обычно всё вперемешку. А Источник позволяет «фильтровать входящие».
Это так мне батя объяснял понимание магии в этом мире. Он недавно прочёл какую-то хреновину про «пассивное обучение» — и теперь часто мне что-нибудь рассказывал.
Чтоб я, мол, запоминал на слух, а потом было легче учить заново.
Я был ему за это очень благодарен, хотя сомневался, что с детьми это так работает.
«Знаю. Но на меня дерево вообще никак не реагирует. Даже если я творю возле него чары».
Этот момент я проверил вот только что, перед разговором. На всякий случай.
— Э-э… д-да… — как-то очень осторожно начал Адам. — Тут дело в том, что… Ай, щ-щит! Прости, Константе. Я не могу ничего сообщить тебе об Алексе.
«Почему? Зная о нём больше, я могу помочь ему с развитием».
— Дело в том, что это… не моя тайна. Это тайна других людей. Более серьёзных, чем я.
«Ок. А если я раскрою её сам?..».
— Да пожалуйста! — фыркнул британец. — Это уже будет не моё дело. Рано или поздно — а я думаю, довольно скоро — всё итак вскроется. Но я не стану тем, кто это раскроет. Прости, Константе. Я знаю твою тайну, ты — о моём брате. Тут мы квиты. А чужие секреты я тебе раскрывать не стану, даже если сам считаю, что это на пользу.
Удобно, нечего сказать! Я улыбнулся. «Я знаю о тебе, а ты о моём брате, но чужие секреты я не раскрываю».
А ты хорош, Адам Мелвилл!
Ну и ладно, не очень-то хотелось. Сам разберусь, как толкьо смогу видеть ауры. Уж двухлетний ребёнок от меня точно ничего не скроет.
«Мне нужно знать что-то конкретное»?
Адам задумался, прошёлся по комнате туда-сюда. А потом ответил:
— Не особо, пожалуй. Разве что… не удивляйся, если к Алексу всё время будет тянуться всякая живность. А он будет тянуться к ней. И не препятствуй особо…
— …А, и ещё… — добавил он, стоя уже у двери. — Я очень прошу тебя, прошу по-дружески, если возможно!
Я насторожился. Обычно с таких слов начинаются какие-нибудь просьбы, которые потом не очень хочешь выполнять.
— …Я ценю то, что ты занялся воспитанием его воли и твёрдости духа, Константин. Но прошу тебя — не препятствуй развитию в нём доброты, сопереживания, милосердия. От этого… напрямую зависит его будущее. Большего сказать не могу.
Я кивнул.
Ну… на удивление, звучит не проблематично.
Да с чего бы мне вообще мешать воспитанию в ком-то положительных качеств?! Я что, демон какой-то?
Или со стороны я кажусь каким-то злобным типом?
Адам ведь даже не в курсе о том, кто загнал
