Стратфорде. Может, Рейнот там и окопался.
— Вы же говорили, что он в Чизике живет.
— Так и есть, но на собственном пороге обычно-то не гадят. Вполне логично, что он обтяпывает свои махинации на другом конце города.
— Допустим.
— Но тащиться в Стратфорд и наудачу бродить по улицам бессмысленно. Потребуется целая вечность, а у нас ее нет.
— Так что вы предлагаете?
— Самому не нравится, но другого выхода не вижу.
— Говорите же.
— Нам нужно побазарить с тем, кто знает, как Фрейзер Рейнот добился своего положения. Кто в курсе, чем он занимался все эти годы и, возможно, где его логово.
— И кто же это может быть?
— Редж Сазерленд.
— Кто он?
— Да мой старый кореш. И если Редж о чем-то не слышал — значит, этого и не было. Уж он-то всегда держал ухо востро.
— Вы говорите о нем в прошедшем времени.
— Я не видел его… В общем, довольно давно.
— Что ж, будем надеяться, что ваш друг сможет нам помочь. Хотите воспользоваться моим телефоном?
— Это еще зачем?
— Позвонить ему, разумеется.
— Э нет, звонить я не буду.
— Вот как? Почему?
— Потому что он, скорее всего, присутствовал на моих похоронах.
Я устало вздыхаю.
— Непредвзятость, док, непредвзятость. Помнишь?
— Да, — хмурюсь я. — Стараюсь изо всех сил.
— Редж живет в Холлоувее, это недалеко.
— Откуда вы знаете, где он живет, если не виделись с ним… давно?
— Месяц назад я в библиотеке нашел его в списках избирателей.
— Зачем вы его искали?
— Чтоб послать рождественскую открытку.
— Вам не пришло в голову, что Редж несколько удивится открытке от мертвеца?
— Я не подписал ее, бестолочь. Просто передал наилучшие пожелания от старого кореша.
— Значит, в перерывах между нападениями на наркодилеров строчили рождественские открытки?
— Ага.
— Странный вы, Клемент.
— Да остались только Редж и еще пара чуваков. Скоро и их не станет.
Он молча созерцает содержимое своей кружки. Мне вроде бы и надо что-то сказать, да вот только что? Бред его принял столь острую форму, что он искренне скорбит об утраченной жизни, которой никогда не жил. Тем не менее возможность переговорить с одним из знакомых Клемента может привести к решающему прорыву. Неизвестно, выведет ли этот Редж Сазерленд на Фрейзера Рейнота, но, может быть, поможет докопаться до корней бредового расстройства своего друга.
— Хорошо, я наведаюсь к Реджу.
Я ожидал большего энтузиазма от Клемента, однако он лишь кивает.
— Одна небольшая загвоздка — что я ему скажу-то?
— Просто спросишь о Рейноте.
— Разумеется, но давайте взглянем на это глазами Реджа. Объявляется какой-то непонятный мужик с вопросами про знаменитого местного воротилу. С какой стати ему вообще дверь мне открывать, не говоря уж о разговоре?
— Да, это слабое место плана.
Великан поглаживает усы, и вот его осеняет:
— А ты прикинься журналистом.
— О журналистике я знаю столько же, сколько и вы о психотерапии — ничего.
— Я тебя научу.
— Со всем уважением, Клемент, вам-то что известно о журналистике?
— У меня подруга была журналисткой. Я и набрался у нее кое-чего, и нам этого вполне хватит.
— Вы, случайно, не об Эмме говорите?
— Скажешь, будто ты внештатный журналист, — продолжает Клемент, игнорируя мой вопрос. — И типа расследуешь стародавнее убийство.
— Так. И чье же убийство?
После непродолжительной паузы великан смотрит мне в глаза:
— Мое.
— Ваше?
— Все ты слышал. Если скажешь, что расследуешь мое убийство, Редж согласится поговорить. Объяснишь, мол, до тебя дошли слухи о Роланде Рейноте, а дальше ты вышел на Фрейзера.
— Пожалуй, это самое безумное, что мне когда-либо говорили, а уж поверьте, за свою жизнь бредней я наслушался.
— Нисколько не сомневаюсь, док, и все же есть шанс узнать что-нибудь ценное, для тебя и для меня.
— Ага, о ваших похоронах.
— Ну вот опять!
Вдруг раздается звонок в дверь.
— Ты кого-то ждешь? — хмурится Клемент.
— Нет.
— Сиди здесь.
Он срывается со стула, и в следующее мгновение до меня доносится грохот тяжелых ботинок в прихожей, щелчок дверного замка и какой-то невнятный бубнеж. Сердце бешено колотится, меня терзают сомнения. А что, если это полиция? Не сбежать ли мне? А если это головорезы Фрейзера явились за техникой Алекса? Да, определенно следует смыться. С другой стороны, это может быть Дебби или Джеральд с работы, или почтальон, или просто сосед с жалобой на неправильно выброшенный мусор.
Я вскакиваю и прихожу к компромиссу: прячусь за кухонной дверью. Голосов по-прежнему не разобрать, однако Клемент, по крайней мере, не орет, что следует воспринимать как добрый знак. Задыхаясь от волнения, выжидаю в своем убежище.
Наконец, к моему величайшему облегчению, входная дверь захлопывается, а топот по коридору издает лишь одна пара ног. Я выхожу из укрытия и набрасываюсь на Клемента:
— Кто это был?
— Ты прятался, что ли?
— Сядь.
Мы снова устраиваемся за столом.
— Ну? Вы скажете или нет?
— Скажу-скажу, ты только не паникуй.
— Лучший способ заставить человека паниковать — просить его не паниковать.
— Ладно, это была полиция.
— О боже! — ахаю я. — Чего они хотели?
— Врать не стану. У них был ордер на твой арест.
Итак, мои худшие страхи воплощаются в реальность: полиция обнаружила в моем компьютере загруженные Алексом фото.
— Но почему они ушли? Наверняка же они хотели обыскать квартиру?
— Я сказал им, что ты у своих родителей в какой-то деревне. А я только присматриваю за жильем, пока ты в отъезде.
— Черт, это очень скверно. А если они нагрянут в дом моих родителей?
— Но тебя-то там они не найдут, верно? Хотя бы выиграем день-другой.
Внезапно визит к Реджу Сазерленду приобретает для меня первостепенную важность.
— Нам пора, — выдавливаю я.
— А вот это, — Клемент кивает на вызволенные ноутбуки, — стоит припрятать. Если на них и вправду содержатся доказательства, Рейнот захочет их забрать.
— Да… Вы правы. Вот только куда? Вы же видите, какая тесная у нас квартирка.
— У тебя вроде гараж есть? — напоминает великан.
— Да, точно! Только нужно будет найти запасной ключ.
Пять драгоценных минут уходят на лихорадочные поиски по ящикам, но в итоге ключ обнаруживается. Я заворачиваю ноутбуки в полотенце и убираю в хозяйственную сумку, одну из уймы накопленных женой только за последний месяц.
— Готов?
— Да. Идемте.
Надеваю пальто, и мы с Клементом покидаем квартиру и двигаемся по дорожке к гаражам.
— Вы мы и снова здесь, — бормочет великан. — Только без сраного толкача.
— Как ни печально это признать, но за последние восемь дней ему наверняка пришлось гораздо лучше моего. Не считая побоев, конечно же.
— Я, кстати, перед тобой в долгу. Если бы ты не вмешался, грохнул бы его на хрен.
