Шрифт:
Интервал:
Закладка:
…О том происшествии на Виктория-Луиза-плац, когда на нее напали «грабители». Это были сотрудники Лоллинга. Так оберштурмбаннфюрер организовал знакомство молодых людей.
…О ночном визите к ней Пауля: Маряя его ждала, поставленная в известность людьми оберштурмбаннфюрера. Ей предоставлялась последняя возможность все выведать: столько времени прошло у нее впустую, как считал Лоллинг! Малоинтересные отчеты «Четырнадцатого» почти год не давали гестапо никаких материалов против младшего Кесслера. Но вот теперь, когда он на крючке, когда старший, скомпрометированный англичанином, уже у них в руках, но будет, очевидно, все отрицать и дальше, необходимы точные данные. Мария должна пустить в ход все! И даже то, что отец ее арестован, что он – антифашист… Это развяжет Кесслеру язык.
…О том, что она давно любит Пауля. Она понимает: отца ей не спасти даже ценой предательства – фашисты ее, конечно, обманут… Поэтому выбор – или отец, или Кесслер – перед ней никогда не стоял.
…О том, как каждый день она собиралась открыться и не находила в себе сил, боясь потерять любимого.
…О том, что, собираясь к Фохту, мысленно попрощалась с Паулем, решив про себя, что уж сегодня она все расскажет другу Кесслера: в любой час за тем могли прийти. О себе она не думала, хотя понимала, что пути домой ей нет: ведь по ее плану Кесслер должен был исчезнуть оттуда! Лоллинг такое не простит.
Через два часа после этой исповеди Пауль и Генрих уже сидели в хибарке хромого Роберта, а жена Фохта везла по-старушечьи закутанную в платок Марию к родственникам на дальний хутор.
Дима ворочался с боку на бок на своем неуютном ложе, а перед глазами была Мария…
То отодвигающая рукой прядь его волос: «Ты разве не знаешь, что на лбу все написано?»
То стоящая в одной рубашонке на коленях возле кровати и давящаяся слезами: «Мой дорогой Бог! Мой драгоценный Бог! Защити Пауля… Сбереги Пауля…»
То шепчущая Диме в самое ухо сухими вздрагивающими губами: «Зачем ты, Паульхен, кинулся на мой крик? Тогда, на Виктория-Луиза-плац?..»
А он-то, дурак, идя наконец после долгих раздумий и блужданий по городу к дому Таубергов, радовался, что дым из его трубы уходит в небо вертикально! Взрослый человек, а верит в приметы, особенно если они добрые: у персов такой дым – знак удачи. И, пожалуйста…
Но разве Мария виновата, что на нее пал иезуитский выбор Лоллинга? Что, увидев избитого отца, дала согласие на эту подлую игру? Что не нашла в себе мужества с самого начала признаться во всем Варгасову? Кто осудит девушку за все это строже, чем она себя?
И все-таки Мария не предала Пауля, хотя давно почувствовала, что жизнь его – не так проста, как он хотел ей внушить. Мария многого из того, что ее окружало, не понимала, не приученная всем укладом жизни Германии глубоко задумываться над происходящим и анализировать его. Не всегда могла лучшим образом выразить свои мысли. Но интуиция, как стало ясно, у нее оказалась безошибочной…
Дима встал, немного походил по крошечному помещению. Все болело. Этот тщедушный фельдфебель основательно отдубасил его. Видно, он этим славится, раз майор сразу же поинтересовался, в каком состоянии задержанный. Ничего… Продолжить начатую игру Дима, сумеет. А уж что будет дальше – трудно сказать…
За годы, проведенные им и Максимом Фридриховичем на чужбине, они никогда точно не знали, что будет дальше. Тем более не знал этого Дима, когда остался один и не имел какое-то время документов.
Но и став Понтером Вебером, устроившись с помощью подлинных бумаг этого парня, погибшего при бомбежке, на авиазавод под Берлином, тоже не очень был уверен в следующем дне. Даже – в следующем часе.
И все же год пролетел удивительно быстро! Если до июня сорок первого время страшно тянулось, вызывая желание подстегнуть его, то с начала войны против России месяцы проскакивали мимо с такой быстротой, словно деревья, станции и полустанки мимо окон мчащегося поезда.
Как же сказано у Григоровича? Эти грустные слова любил повторять Сергей Васильевич… Да, вот так: «Не время проходит – мы проходим»… Ну что ж, лишь бы не попусту все было!
И все же стоило ли снаряжать их в такой дальний и трудный путь? Стоило ли возлагать на их маленькую группу какие-то надежды?
У них было весьма скромное поле деятельности, скорее делянка, с которой Кесслеры, по мере сил и удачи (она, голубушка, имеет в подобных вещах великое значение), снимали свой урожай, передавая Центру добытую ими информацию.
Ну а что касается лаборатории Гуго Пфирша, долгое время занимавшей их мысли, а с начала войны против Советского Союза уже просто не имевшей права на существование, то ее больше нет!
Зная через Вилли об интенсивной подготовке гитлеровцев к химической войне, Дима понимал, что эту лабораторию надо уничтожить. Он предложил свой вариант Центру. «Питер» его санкционировал и подсказал, что нужно сделать.
А возможность химической войны обсуждалась в то время на самом высоком уровне…
«Получено 21 марта 1942 года
У. Черчилль И.В. Сталину.
Лично и секретно
…2. Посол Майский был у меня на завтраке на прошлой неделе и упоминал о некоторых признаках того, что немцы при попытке своего весеннего наступления могут использовать газы против Вашей страны. Посоветовавшись с моими коллегами и начальниками штабов, я хочу заверить Вас в том, что правительство Его Величества будет рассматривать всякое использование ядовитых газов как оружия против России точно так же, как если бы это оружие было направлено против нас самих. Я создал колоссальные запасы газовых бомб для сбрасывания с самолетов, и мы не преминем использовать эти бомбы для сбрасывания на все подходящие объекты в Западной Германии, начиная с того момента, когда Ваши армии и народ подвергнутся нападению подобными средствами.
3. Представляется необходимым рассмотреть вопрос о том, следовало ли бы нам в соответствующий момент выступить с публичным предупреждением о том, что таково наше решение. Подобное предупреждение могло бы удержать немцев от добавления нового ужаса к тем многим, в которые они уже ввергли мир. Прошу Вас сообщить мне, что Вы думаете по этому поводу, а также оправдывают ли признаки подготовки немцами газовой войны это предупреждение.
4. Вопрос не имеет особой спешности, но, прежде чем я приму меры, которые могут навлечь на наших граждан эту новую форму нападения, я должен, конечно, иметь в своем распоряжении достаточно времени для приведения в полную готовность всех наших противохимических средств…»
- Рассказы о походах 1812-го и 1813-го годов, прапорщика санктпетербургского ополчения - Рафаил Зотов - Исторические приключения
- Маршал веры. Книга первая - Виктор Васильевич Бушмин - Историческая проза / Исторические приключения / Исторический детектив / Периодические издания
- Маршал веры. Книга вторая - Виктор Васильевич Бушмин - Историческая проза / Исторические любовные романы / Исторические приключения
- Крестоносцы - Генрик Сенкевич - Исторические приключения
- 'Орлы Наполеона' - Александр Григорьевич Домовец - Исторические приключения
- 1913. Что я на самом деле хотел сказать - Флориан Иллиес - Биографии и Мемуары / Исторические приключения / Культурология / Прочее / Публицистика
- Танго с берегов Ла-Платы. История, философия и психология танца - Сергей Юрьевич Нечаев - Исторические приключения / Музыка, музыканты
- Филарет – Патриарх Московский - Михаил Васильевич Шелест - Исторические приключения / Попаданцы / Периодические издания
- Грузия. Полная история страны - Нико Сергешвили - Исторические приключения
- Не ходите, дети... - Сергей Удалин - Исторические приключения