Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кошка не собиралась сдаваться. Ее длинное мощное тело дернулось, она начала брыкаться мощными задними лапами. Низко заскулила, а потом издала яростный вопль. И, лишь оседлав ее и впившись когтями левой лапы в горло, он смог убить ее, пронзив мягкие ткани шеи и сомкнув когти на позвоночнике.
Ее плоть и кровь отныне принадлежали ему. Но на смену матери пришли котята. Они окружили его и начали надвигаться. Крепко ухватив зубами тело их матери, он запрыгнул на толстую ветку старой секвойи и с легкостью забрался туда, куда котята забраться не могли. Так приятно было чувствовать эту боль в челюстях, таща наверх добычу. Тяжелое тело кошки стучало по его груди.
Устроившись высоко, на переплетшихся толстых ветвях, он спугнул оттуда птиц. Лишь зашуршали крылья по веткам и хвое.
И медленно принялся поедать горячую плоть кошки, откусывая большие куски пряного на вкус мяса и лакая соленую кровь. Внизу кружили котята.
Насытившись, он некоторое время глядел на разъяренных котят внизу. Их желтые глаза блестели в темноте. Он слышал их низкий рык.
Переложил мощное тело их матери на левую лапу, так, чтобы откусывать от мягкого живота, и впился зубами в сочные мягкие ткани.
Он будто опьянел, поскольку у него была возможность есть до тех пор, пока голод не исчезнет. Просто исчезнет. Откинулся на поскрипывающие ветви и прикрыл глаза. Дождь окружал его приятной серебристой пеленой. Он поглядел вверх, и небеса открылись, будто взрезанные лучом лазера, он увидел луну, полную луну, бессмысленную и неуместную, при всей ее красоте, плывущую в венце из облаков на фоне далеких звезд.
И вдруг почувствовал искреннюю любовь ко всему, что его окружало, — к блеску луны и искрам света вокруг нее, к огромному лесу, давшему ему совершенное убежище, к дождю, несущему серебряный свет небес к сверкающей чаше, в которой он лежал.
В нем запылало пламя, вера в то, что существует сознательная Сила, приводящая в движение все, созданное ею, наполняющая все это любовью за пределами его, Ройбена, понимания.
Он не испытывал жалости к котятам, нервно кружащим внизу, во тьме. Он подумал о жалости, да, но не испытал ее. Он стал неотъемлемой частью мира, в котором такое чувство не значит ничего или почти ничего. В конце концов, может ли возникнуть жалость в этих кошках? Они бы порвали его на части, если бы могли. Будь у нее такая возможность, их мать сожрала бы его. Их мать, которая грубо оборвала счастливую жизнь собаки Гэлтона. Должно быть, Ройбен тоже показался ей легкой добычей.
Ужас в том, что он оказался страшнее всего, что могла видеть в своей жизни эта кошка, так ведь? Наверное, даже медведю не одолеть его. Но это можно будет проверить со временем. Дрожь предвкушения, охватившая его, заставила его рассмеяться.
Насколько же люди ошибались, говоря о вервольфах, представляя их существами, постепенно скатывающимися в бездумное безумие. Вервольф не был волком и не был человеком, а представлял собой лишь отвратительную помесь того и другого, значительно более сильную, чем каждая из составляющих.
Но сейчас, в этот момент, это не имело значения. Язык мыслей был… просто языком мыслей. Как можно доверять языку? Слова, будто чудовища, они ужасны, отвратительны. Слова, которые он совсем недавно написал Билли, чем они являлись, как не невесомыми пленками, слишком слабыми, чтобы передать живую силу, запах и пульс существ.
Большая кошка, мертвая кошка, кошка, которая убила теплое и ласковое существо, каким был пес Гэлтона. Мертвая. Ни на секунду не жалею!
Он наполовину дремал. Выдрал большой кусок из живота кошки и принялся высасывать кровь, будто сироп.
— Прощай, Сестра Кошка, — прошептал он, облизнув ее скалящуюся пасть, проведя языком по ее зубам. — Прощай, Сестра Кошка, ты сражалась достойно.
И отпустил ее тело, его добычу. Она полетела вниз, ниже, ниже, сквозь ветви, и упала на мягкую землю, посреди ее потомства.
Мысли бродили в его голове. Если бы только он мог взять Лауру с собой, в этот блистающий мир, крепко держа ее в руках. Ему снилось, что она рядом, в безопасности, тоже спит, как и он. Влажный ветер шуршал ветвями, мириады крохотных существ шуршали и трепетали вокруг, убаюкивая его.
Что же с голосами издалека, которых он не слышит? Не зовет ли кто-то его, из городов, что на севере или на юге? Никто не спасается от опасности, не зовет на помощь? С мрачной гордостью он почувствовал, как растет его сила. Как долго, сколько ночей он сможет не обращать внимания на голоса? Сколько ночей сможет избегать этой «самой опасной игры»?
Но он что-то слышал, сейчас!
Что-то, что пронзило закрытые хвоей врата его убежища.
Кто-то в опасности, ужасной опасности! И он знает этот голос!
— Ройбен! — раздался хриплый крик. — Ройбен! Предупреждаю, не подходи больше ни на шаг!
Смех. Низкий, злобный смех.
— Да ну, маленькая женщина, неужели ты собираешься убить меня этим топором?
21
Он бежал сквозь лес на четырех, огибая деревья, с такой скоростью, с которой еще ни разу не бегал.
— Милая, ты лишь делаешь все намного проще для меня. Ты и представить себе не можешь, как мне отвратительно проливать кровь невинного.
— Уходи от меня. Уходи от меня!
Запах зла не вел его, поскольку его просто не было. Его вели запах и голос Лауры.
В два прыжка он перемахнул широкую террасу, мощенную плитами, схватился за дверь и дернул всем весом, вырывая замки из дерева.
Шагнул вперед, на деревянный пол, и захлопнул дверь, не оглядываясь.
Лаура стояла, дрожащая и перепуганная, слева от огромного камина, сжимая обеими руками деревянную рукоять топора.
— Он пришел, чтобы убить тебя, Ройбен! — глухо сказала она.
Напротив нее, справа, стоял невысокий худощавый подтянутый мужчина, темнокожий, с азиатскими чертами лица. На вид ему было лет пятьдесят, у него были короткие неухоженные черные волосы и небольшие черные глаза. На нем была серая куртка и брюки простого покроя, и белая рубашка, расстегнутая у воротника.
Ройбен двинулся вперед, вставая между ним и Лаурой.
Невысокий мужчина грациозно подался назад.
Оценивающе поглядел на Ройбена. Выглядел отрешенно, будто человек, разглядывающий чужака, встреченного на улице.
— Он сказал, что должен убить тебя, — хрипло, задыхаясь, сказала Лаура. — Сказал, что у него нет выбора. Сказал, что должен убить и меня.
— Иди наверх, — сказал Ройбен. Шагнул ближе к мужчине. — Закройся в спальне.
— Нет, я не думаю, что у нас есть на все это время, — сказал незнакомец. — Вижу, описывавшие тебя не преувеличивали. Ты отменный образец породы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Пандора - Энн Райс - Ужасы и Мистика
- Вампир. Английская готика. XIX век - Джордж Байрон - Ужасы и Мистика
- Талтос - Энн Райс - Ужасы и Мистика
- Черная камея - Энн Райс - Ужасы и Мистика
- Вампир Лестат - Энн Райс - Ужасы и Мистика
- Твои карие глаза - Валерий Цвет - Короткие любовные романы / Любовно-фантастические романы / Ужасы и Мистика
- Дар ведьмы - Кирстен Миллер - Детектив / Триллер / Ужасы и Мистика
- Сумерки - Стефани Майер - Ужасы и Мистика
- Дом над прудом - Брайан Ламли - Ужасы и Мистика
- Принцесса Земли - Майк Резник - Ужасы и Мистика