Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ворота сторожили пятеро латников. Один из них, судя по хамству, начальник, развязной походочкой подошел к Ульриху.
— Кто такой? — спросил он пропойным басом. — Отвечай!
— Граф Ульрих де Шато-д’Ор… — не без труда, но вежливо ответил Ульрих.
— По приказу его светлости маркграфа за въезд в город Визенфурт взимается пошлина — три монеты серебром. По постановлению магистрата города Визенфурта за въезд в город взимается пошлина — две монеты серебром… С рыцарей пошлина удваивается, с купцов — учетверяется.
— Бог судья этому маркграфу, — сказал Ульрих. — Три цехина хватит?
— Хватит, ваша милость! — подобрел старший стражник, пробуя монеты на зуб.
Проехав подъемный мост, путешественники двинулись по на редкость пыльной и безобразной улице, застроенной узкими серыми домишками. Здесь стоял звон наковален, уханье молотов, воняло окалиной, копоть летала в воздухе. Тут орудовал кузнечный цех. Полуголые кузнецы, подмастерья, ученики сновали в чадных мастерских. У ворот мастерских и лавок вывешена была готовая продукция — кольчуги, мечи, щиты, наплечники. Другие выставляли серпы, косы, топоры, мотыги. Ульрих рассмотрел оружие, у одной лавки даже помахал готовым мечом — для пробы. Но меч был тяжеловат, и Ульрих отдал его Марко.
— Сейчас я тебя снаряжу! — сказал Ульрих. — Одену как подобает.
И он закупил в одном месте добрую кольчугу, в другом — налокотники, в третьем — щит и так далее, пока Марко не превратился в рыцаря.
— Неудобно, ваша милость, — бурчал Марко, — еще же не посвятили…
— А куда оно денется? — хмыкнул Ульрих.
Проехав кузнечную слободу, выехали на базарную площадь — гвалт, шум, визг. Торговали здесь и мужики, и городские, и дальние гости. Квохтали куры, визжали поросята, нищие тянули свои неописуемо грязные руки за подаянием, монахи рекламировали индульгенции, четки, волосы и слезы Христа, Святой Девы, еще каких-то мучеников и святых. Воришки шныряли по кошелькам и карманам. На вертелах и жаровнях жарили мясо целыми тушами. Торговали — кто с возов, кто с лавок. Кого-то уже били, где-то весело распевали, цыганка в зеленом платке выплясывала что-то страстное и бесшабашное.
— Сын мой, — обратился к Ульриху пузатый монах с тремя внушительными подбородками, — вам следует подумать о своей душе! Вам надлежит купить индульгенцию…
— Простите, отец мой, но я свое отпущение грехов получил из рук самого его святейшества папы! — сообщил Ульрих. — Быть может, стоит купить индульгенцию вот для этого господина и этой басурманки?
— Мессир Ульрих, — сказал монах, — было бы неплохо, если бы вы завернули в обитель Святого Якова… Перед тем, как соберетесь к маркграфу. Я думаю, что у вас не будет особого недовольства…
— Но у меня не было никаких дел с вашей обителью… — сказал Ульрих. — Да и вас я, честное слово, вижу впервые, святой отец…
— Господь учит нас любить ближнего как самого себя, — наставительно сказал монах. — А как же любить человека, если его не знаешь?
— А как туда проехать? — спросил Ульрих. — Укажите дорогу, святой отец!
— Я провожу вас, — сказал монах и мигнул одному из своих коллег, чтобы постоял за прилавком, после чего двинулся вперед.
Ульрих, Марко и Марта поехали следом. У рыночной площади имелся так называемый «черный угол», где производились казни и публичные порки. Там собралась кучка людей, в основном приезжие, завороженных этим обыденным для горожан зрелищем. На длинной перекладине болтался еще живой детина со связанными руками, мыча и хрипя перехваченным горлом, на котором была крепко захлестнута петля. У плахи два палача возились с точилом, затачивая огромный мясницкий топор. Какого-то мужика, привязанного к столбу, лениво, но довольно крепко пороли. Он орал, что больше не будет, правда, не было понятно, что он имел в виду. Пороли двое, а третий палач считал удары. Тут же присутствовали какие-то чиновники, поп и два унылого вида человека, по всему видать, тоже дожидавшиеся тут не сладких пирогов. Монах ухмыльнулся и сказал:
— За что их порют? А? Как вы думаете, сын мой?
— Увели что-нибудь, — предположил Ульрих, — коня или кошелек…
— Нет, сударь.
— Подрались и избили кого-нибудь?
— Н-нет! — лукаво усмехнулся монах.
— Ну уж и не знаю…
— Вся их вина, сударь, в том, что они не заметили его светлости маркграфа… Точнее, заметили, но не успели снять шляпы. За это их сейчас и секут.
— Строг маркграф!
— Безусловно, сын мой, но, несомненно, справедлив!
— О да! — поспешил согласиться Ульрих.
Монах свернул в боковую улочку. За ним въехали Ульрих и его спутники. Улочка стала медленно подниматься в гору. Здесь была уже и мостовая, и меловая побелка на стенах, и другие приметы надвигающейся на город цивилизации. Улочка уперлась в высокую каменную ограду из дикого камня и повернула вправо. Вдоль ограды ехали шагов двести. По ту сторону ее стояли какие-то мрачного вида серые строения с узкими зарешеченными окнами, большинство из которых было наглухо закрыто ставнями. Монах остановился у ворот и три раза постучал. В одной из створок открылась узкая смотровая щель, а из щели на путников уставились два жестких, ощупывающих глаза. Затем ворота открылись.
— Добро пожаловать в святую обитель! — заученно проскрежетал обладатель ощупывающего взгляда, поджарый молодой монах, под рясой которого брякала кольчуга, а у пояса висел тяжелый меч в черных ножнах.
— К настоятелю, — коротко бросил монах-провожатый. — Прошу вас, мессир Ульрих, не отказать мне в любезности последовать за мной… А ваши люди пусть останутся здесь. Вашей пленнице не следует уходить далеко, ведь наша обитель мужская.
— Останьтесь, — сказал Ульрих и слез с коня. — Не торопитесь за мной…
— О ваших лошадях позаботятся… — сказал провожатый, и, словно по мановению волшебной палочки, откуда-то явились несколько монахов и увели с собою лошадей.
— Клянусь честью, святой отец, — шутливо, но с некоторым сарказмом сказал Ульрих, — у меня такое чувство, будто меня ведут в нехорошее место.
— Сын мой, — успокоил его монах, — это дьявол смущает вас. Не беспокойтесь, доверьтесь мне, и все будет хорошо.
— Бог велит мне доверять его слугам, — пожал плечами Ульрих.
Двор монастыря святого Якова был заполнен разного рода хозяйственными и культовыми сооружениями, между которыми оставались свободными только узкие проулочки. Белым днем по ним ходить было незатруднительно, но ночью ничего не стоило заблудиться. «Тут пристукнут, никто и не услышит!» — холодок страха пробежал по спине Ульриха. Проулок между тем перешел в лестницу, и монах вежливо предупредил гостя:
- Приключения Ричарда Шарпа. т1. - Бернард Корнуэлл - Исторические приключения
- Сон Геродота - Заза Ревазович Двалишвили - Историческая проза / Исторические приключения
- Последний еврей Багдада - Макс Кратер - Исторические приключения
- И только море запомнит - Полина Сергеевна Павлова - Исторические приключения / Морские приключения / Фэнтези
- Твердь небесная - Юрий Рябинин - Исторические приключения
- След за кормой (2-е издание) - Александр Волков - Исторические приключения
- След за кормой - Александр Мелентьевич Волков - Исторические приключения
- Авантюрист - Александр Бушков - Исторические приключения
- Рассказы о походах 1812-го и 1813-го годов, прапорщика санктпетербургского ополчения - Рафаил Зотов - Исторические приключения
- Рыцарь любви - Эмма Орци - Исторические приключения