машину! – Морган откинулась на спинку кресла. – Когда я слушала, как ты работаешь над песней, мои мысли постоянно возвращались к той неделе, что мы провели вместе. Сейчас ты жутко беспокоишься из-за сестры и тети, но баллада должна быть основана на воспоминаниях о счастье. Печаль будет звучать острее, если подвести к ней не сразу. Мне кажется, что первые строчки песни могут звучать как-то так… – Она сделала глубокий вдох, а затем пропела: «Есть место на земле – мир грез, страна мечты, где были мы вдвоем, лишь я и ты…»
Я сразу же понял, что она права.
– Еще рекомендации?
– Это твоя песня, не моя. Но раз уж ты спрашиваешь… По-моему, вступление должно быть более сложным, в исполнении многих инструментов. Целого оркестра. Большой романтический звук.
Я потянулся за гитарой.
– То есть ты думаешь, что эта песня должна быть о нас?
– Почему бы и нет? – Морган печально улыбнулась. – И нам стоит поторопиться, ведь завтра я уезжаю.
– Так скоро?
– Надо провести немного времени с семьей до моего отъезда в Нэшвилл на следующей неделе. Там меня ждет масса дел: обставить квартиру, открыть счет в банке, подключить коммунальные услуги и многое другое. Да и тебе много чего предстоит сделать, а я буду тебя только отвлекать.
Морган была совершенно права, и все же на меня накатила отчаянная тоска; пришлось заставить себя переключиться. Я взял в руки гитару и начал наигрывать первые аккорды песни. И тут, как вспышка, – пришло вдохновение. Мы встретились глазами с Морган. Я начал мелодию сначала, она в унисон со мной пропела первую строку. Следующая родилась почти мгновенно. Повторив несколько раз зачин песни, мы оба ощутили, что она словно расправляет крылья.
Как и во Флориде, работа шла легко и слаженно. Пока я что-то менял в мелодии, Морган накидывала текст: у нее получалась песня-баллада о надежде, любви и неизбежной потере. Именно она придумала на удивление правильный припев:
Мы там научились вместе жить и мечтать,
Во сне улыбаться, всей грудью дышать.
Когда-нибудь снова вернемся туда,
Не на день, неделю, а навсегда.
Мы закончили, когда луна завершила свое путешествие по ночному небу, а в полях наступила предрассветная тишина. Я убрал гитару и повел Морган наверх, в спальню. Когда мы занимались любовью, казалось, что любое наше движение поставлено небесным режиссером. Морган предугадывала каждый мой вздох, ее голос сливался с моим в тишине комнаты. А потом мы лежали молча – мы не нуждались в словах. Я чувствовал, как дыхание прижавшейся ко мне девушки постепенно замедляется, и наконец она заснула.
Но ко мне сон не шел. Я осторожно встал с кровати, оделся и спустился на кухню, где сел за стол и предался размышлениям обо всем случившимся за последние десять дней. Когда мои мысли обращались к Морган, все в жизни становилось простым и правильным; когда я думал о Пейдж, все мои мечты и планы разбивались вдребезги. Так – то обретая покой и надежду, то погружаясь в тоску и смятение – я просидел до рассвета. Когда неяркий свет стал просачиваться сквозь оконные стекла, я нашел бумагу и ручку и записал текст песни, над которой мы работали накануне. Босиком сходил к машине, где еще лежали мои сумки, достал оттуда спортивные туфли и отправился в продуктовый магазин. Купил все для завтрака, прихватив в последний момент упаковку зеленого чая. Я потягивал кофе на кухне, когда наконец спустилась Морган. Увидев меня за столом, она картинно прикрыла рот рукой.
– Не могу тебя поцеловать, так как еще не почистила зубы.
– Я тоже не чистил.
– Тогда ты тоже не можешь.
Я улыбнулся.
– Кофе или чай?
– Если есть, то чай.
Я добавил воды в чайник; когда он засвистел, я налил горячую воду в чашку и опустил туда пакетик.
– Ты рано встал, как будто ты фермер.
– Не мог уснуть.
Она потянулась и взяла меня за руку.
– Мне жаль, что тебе выпали такие испытания.
– Мне тоже.
– Твою тетю сегодня выписывают?
– Скорее всего, завтра или послезавтра.
– А как Пейдж?
– Может пройти несколько дней, пока ее состояние стабилизируется. Во сколько ты сегодня уезжаешь?
– Мне нужно быть в аэропорту к часу.
С учетом времени на дорогу у нас осталось всего несколько часов вместе, и больше всего на свете я не хотел их испортить.
– Давай завтракать. Могу приготовить яичницу и тосты.
– Пока только чай. Я не проголодалась. Но знаешь, что я хотела бы сделать после того, как приму душ и почищу зубы?
– Поцеловать меня?
– Конечно, – сказала она с улыбкой. – А еще очень хотелось бы увидеть твою ферму, чтобы я могла сопоставить реальные картинки с твоими рассказами.
– Отличная идея.
– И, может быть, сфотографировать тебя на тракторе. Или снять видео, как ты им управляешь, чтобы я могла отправить своим друзьям.
Я расхохотался.
– Как скажешь.
68
Приняв душ, я стал ждать на крыльце. Мне было хорошо видно все, что происходило вокруг: припаркованный возле офиса грузовик Тоби; дождевальные машины, работающие в полях; небольшая группа рабочих на табачном поле, другие – у цеха переработки – аккуратно заносили корзины с яйцами для проверки и упаковки. Привычные мирные занятия, которые напомнили мне об огромном количестве дел, которые меня дожидаются. Придется сильно постараться, тем более что тетя не сможет мне пока никак помочь. Но всему свой черед.
Я прошел в сарай и стал просматривать бумаги на рабочем столе Пейдж в поисках бланка заказа, над которым она работала. Нужно было связаться с заказчиком и объяснить, что возникла чрезвычайная ситуация, из-за которой работа не может быть выполнена в срок. К сожалению, ничего не нашел.
Морган на кухне грела воду для чая, и, увидев ее за этим занятием, я почувствовал себя абсолютно счастливым. Нахлынули воспоминания о прошлой ночи; я подошел и нежно обнял ее, приподняв прядь волос, поцеловал в шею.
Допив чай, мы отправились на экскурсию. И начали с посещения «фургонов переселенцев», где нас встретило громкое квохтанье кур, а затем прошли в цех переработки яиц. Я показал Морган теплицу, затем помещения, где готовили к отправке помидоры, и склад, где сушились табачные листья. Мы заглянули в главный офис, который я называю центральным терминалом бумажной работы; прогулялись по полям. Морган таки сняла видео, как я управляю трактором. По дороге мы встретили многих людей, которые приветливо здоровались или махали нам руками, и все бросали в наши стороны любопытные взгляды. Никто и
