уголь для жаровен, ведь женщины ничего так не боялись, как ощущения жуткого холода в животе или, другими словами, малейшего охлаждения во время родов. Слышался продолжительный гул бесед и смеха; мне отнюдь не казалось, что по другую сторону двери царила атмосфера беспокойства и страдания – всё было наоборот: женщины вели себя так, словно веселились на каком-то празднике. Если учесть, что из своего потайного места я ничего не видела, а призрачное дыхание тёмных коридоров беспрестанно взъерошивало мне волосы на затылке, то практически сразу мне здесь стало скучно, и я отправилась играть с двоюродными братьями и сёстрами. Однако, под вечер, когда вся семья собралась в молельне, я вновь приблизилась к комнате роженицы. На ту пору голоса смолкли, а вместо них чётко слышались натужные стенания Нивеи, шёпот молитв и шум дождя, стучащего по кровельной черепице дома. Застыв на месте, я так и сидела в повороте коридора, вся дрожа от страха – ведь я была уверена, что сейчас вполне могли прийти индейцы и украсть малыша Нивеи…а вдруг явившаяся сюда лекарка-травница и была одной из тех ведьм, кого напускали имбунче на новорождённых? Как же Нивея не подумала об этой ужасающей возможности? Я вот-вот была готова побежать обратно в молельню, где находились люди, и горел свет. Но случилось так, что именно в этот момент вышла одна из женщин найти необходимые в данной ситуации вещи, оставив за собой чуть приоткрытую дверь, благодаря чему я, хотя и смутно, могла разглядеть происходившее в комнате. Меня никто не видел, потому что в коридоре царила тьма, тогда как внутри, напротив, преобладало освещение, создаваемое двумя лампами, горевшими на животном жире, и повсюду расставленными свечами. Три зажжённые жаровни по углам обеспечивали в этом помещении более тёплый воздух, нежели в остальных частях дома. Также тепло исходило и от чугунка, в котором кипятили листья эвкалипта, что насыщали воздух свежим ароматом леса. Нивея, одетая в короткую сорочку, жакет и толстые шерстяные гольфы, сидела на корточках на одеяле, вцепившись обеими руками в две мощные верёвки, свисавшие с потолочных балок, а сзади ту поддерживала лекарка-травница, которая, не переставая, тихонько шептала слова на другом языке. Объёмистый, и вдобавок отмеченный синими венами, живот матери в мерцающем свете свечей казался неким чудовищем, будто сам он являлся чужеродной частью тела роженицы, и его даже вряд ли можно было считать чем-то человеческим. Нивея тужилась - с головы до ног вся в поту, с приставшими ко лбу волосами. При этом она надула губы и закрыла глаза, под которыми виднелись тёмно-лиловые круги. Одна из моих тётушек молилась на коленях рядом со столиком, где располагалась небольшая статуя святого Рамона Нонато, заступника всех рожениц, единственного святого, появившегося на свет не совсем нормальным путём – ребёнка вытащили, разрезав сильно вздувшееся пузо его матери. Ещё одна женщина находилась рядом с индианкой, держа под рукой умывальный таз с горячей водой и стопку чистых тряпок. Наступила короткая пауза, во время которой Нивее удалось жадно глотнуть воздуха, а лекарка-травница встала впереди и своими тяжёлыми руками принялась массировать живот так, будто удобнее устраивала дитя внутри роженицы. Вскоре фонтан кровавой жидкости пропитал всё одеяло. Лекарка-травница отделила его с помощью тряпки, вмиг ставшей мокрой насквозь, и вслед за этим подобная участь постигла ещё несколько тряпок. «Будь благословлён, будь благословлён, будь благословлён», - слышала я, как говорила индианка на испанском языке. Нивея вцепилась в верёвки и стала тужиться с такой силой, что на шее аж проступили сухожилия, а вены на висках так бы и лопнули. Из губ женщины вырвалось глухое мычание, вслед за чем между ног показалось нечто, что сразу бережно взяла лекарка-травница и удерживала буквально мгновение, за которое Нивея успела перевести дыхание и начать тужиться заново до тех пор, пока не вышел весь ребёнок. Я подумала, что упаду в обморок от ужаса и омерзения, и, спотыкаясь, попятилась по длинному и злополучному коридору.

Час спустя, служанки второпях подбирали грязные тряпки, и остальные, пригодившиеся при родах, вещи, чтобы впоследствии всё сжечь – люди верили, будто таким способом можно было избежать кровотечений. В то же время лекарка-травница сама убрала плаценту и пуповину, чтобы спрятать их под фиговым деревом, как было принято у людей, проживающих в здешних краях. Остальные члены семьи собрались в гостиной вокруг падре Теодоро Фьеско, чтобы возблагодарить Господа за появление на свет этой пары близнецов, двух настоящих мужчин, которые с уважением и честью будут носить фамилию дель Валье, о чём в своей речи сказал священник. Две тёти держали на руках новорождённых, как следует завёрнутых в шерстяные пелерины и в вязаных шапочках на головках, пока каждый член семьи не подошёл по очереди, чтобы поцеловать малышей в лобик, приговаривая «Да хранит его Господь» и таким способом желая избежать невольного сглаза. Я не могла поприветствовать своих двоюродных братьев, как то делали все остальные, потому что я видела в них исключительно противных червей, да и воспоминание о синеватом животе Нивеи, выталкивающей наружу плод, казавшийся испачканной кровью массой, похоже, будет мучить меня вечно.

На второй неделе августа нас решил разыскать Фредерик Вильямс, как всегда сама элегантность и полное спокойствие, словно риск попасться в лапы политической полиции был лишь глупым помрачением народа. Моя бабушка встретила мужа, точно невеста – её глаза блестели, а на щеках играл румянец от переполнявших душу эмоций. Она протянула своему дорогому руки, которые тот и поцеловал с чувством несколько бóльшим, нежели уважение. И тогда я впервые поняла, что странная пара соединилась узами, слишком напоминавшими любовь. На ту пору, бабушке было около шестидесяти пяти лет – возраст, в котором все остальные женщины выглядели старухами, подорванными наложенными самой жизнью трауром и различными неудачами, Паулина дель Валье, напротив, до сих пор казалась непобедимой. Она продолжала укладывать волосы, кокетничала так, как уже не позволяла себе ни одна дама её круга, и увеличивала объём причёски за счёт накладок из волос. Одевалась со своей всегдашней суетностью, несмотря на появившуюся полноту, и красилась столь умело, что все считали естественным румянец на щеках и черноту ресниц. Рядом с ней Фредерик Вильямс смотрелся значительно моложе, и, казалось, что женщины находили его слишком уж привлекательным, и, желая лишний раз это подчеркнуть, вечно помахивали веерами и как бы невзначай роняли при нём свои платочки. Лично я никогда не видела, чтобы дядя отвечал взаимностью на подобные любезности, скорее наоборот, мне казалось, что смотрел он исключительно на свою супругу. Я спрашивала себя

1 ... 59 60 61 62 63 64 65 66 67 ... 118

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Портрет в коричневых тонах - Исабель Альенде бесплатно.

Похожие на Портрет в коричневых тонах - Исабель Альенде книги

Великолепные руины - Меган Ченс - Историческая проза / Русская классическая проза
Повелитель пчел - Алексей Бартенев - Прочие приключения / Русская классическая проза / Ужасы и Мистика
Тайная жизнь пчел - Сью Монк Кид - Русская классическая проза
Однажды осенью - Максим Горький - Русская классическая проза
Евгений Онегин (с комментариями Ю. М. Лотмана) - Александр Сергеевич Пушкин - Поэзия / Русская классическая проза
Вальтер Эйзенберг [Жизнь в мечте] - Константин Аксаков - Русская классическая проза
Песнь песней на улице Палермской - Аннетте Бьергфельдт - Русская классическая проза
Праздничные размышления - Николай Каронин-Петропавловский - Русская классическая проза
В лесу - Николай Каронин-Петропавловский - Русская классическая проза
Том 1. Рассказы, повести, юморески 1880-1882 - Антон Чехов - Русская классическая проза

Оставить комментарий