class="p1">— Мне жаль, — сказал он тихо, опускаясь на колени рядом с её телом.
Протянул руку, но так и не решился прикоснуться.
Казалось, одно неосторожное движение — и она рассыплется в пыль. Как будто даже неловкий вздох может нарушить хрупкое равновесие, а лёгкий ветерок, поднявшийся от его движений, развеет её последнюю каплю силы.
Она не должна была жить так долго. Давным-давно ей пора было уйти, раствориться, вернуться в круговорот. Но что-то удерживало её. Тысячи лет — вопреки, назло и, быть может, в надежде.
Непонятно — зачем и для кого.
— Ты пришел, — раздался голос прямо в его голове
В нём было столько тоски, одиночества и бесконечного ожидания, что казалось — это чувство можно потрогать руками, как пыль, осевшую в старом храме.
— Я так долго ждала тебя…
— Я знаю, — интуиция рвала его на части, то крича, что надо бежать. То заставляя остаться и принять свою судьбу.
И он понимал.
Именно здесь.
Именно сейчас.
Он стоял на пороге чего-то большего.
Здесь начинался его путь, который изменит всё: мир, Систему.
— Ты знаешь, что должен сделать? — раздался шепот, уже еле слышный.
— Я знаю, — вновь сказал он и закрыл глаза, принимая свой путь и понимая как много от него теперь зависит.
От его решимости и от его силы воли.
И в этот миг… она умерла.
Не просто исчезла — освободилась.
Прах её растворился в воздухе, и вместе с ним растворилось что-то, чего он пока не мог понять — но обязательно поймёт.
Ведь теперь он знал, что нужно делать.
На месте её тела остался небольшой, отдающий синевой шарик, который Семен нисколько не сомневаясь поднял и положил в рот, тут же проглатывая.
Максим
Я рванул в сторону тени дерева, зажигая молот и освещая себе дорогу — вариантов не было, Сэм мог отправиться только туда по зову очередной ментальной твари. Как же они задолбали в конце концов!
Каждая хрень так и норовит залезть в мозги и покопаться в них. Надо наконец озаботиться защитой от ментальных атак. Амулеты, артефакты, хоть шапка из фольги — но чтобы работало.
Я уже почти добежал до края тени — густой, плотной, будто сотканной из нефти — как вдруг она просто исчезла.
Исчезла так, словно её и не было. Ни шороха, ни вспышки — просто… нет.
— Что за херня? — воскликнул догнавший меня Кос и остановившийся рядом. — Ловушка?
— Не знаю, — я готов был к чему угодно, но не к тому, что нам просто откроется проход. — Давит еще?
— Кстати, нет, — нахмурился Кос. Он потряс головой, потом даже стукнул себя ладонью по виску. — Вообще тишина. Прямо вырубило всё разом. Ни тяжести, ни шума. Как будто фон отключили.
К нам подошли остальные.
Без слов, просто встали рядом, напряжённо глядя вперёд.
Свет трёх лун пробивался туда, где ещё минуту назад была непроходимая тьма, и впервые, может быть, за столетия касался исполинского дерева.
Ствол, потрескавшийся от времени, казался сейчас не столько древним, сколько усталым.
И теперь, под холодным светом, он умирал окончательно.
Листья — некогда густые и тяжёлые — начали стремительно желтеть, будто ускоренно проживая осень за несколько секунд.
Они опадали с ветвей и… не долетали до земли. Рассыпались в воздухе, превращаясь в пыль. Будто время, наконец, добралось до того, что так долго упрямо держалось.
Мы смотрели молча.
Никто не спешил идти дальше.
Потому что это было не просто зрелище — это было… прощание.
Или очищение.
Или что-то ещё, что пока не укладывалось в голове, но чувствовалось каждой клеткой.
А потом я увидел Сэма, медленно бредущего от дерева к нам. Неуверенно, как пьяный, немного пошатываясь, но всё же на ногах. Без крови, без видимых ран. Живой.
— Сэм! — заорал я и кинулся навстречу другу. — Какого хрена ты там делал?
Он поднял на меня глаза и его взгляд заставил меня остановиться, не добежав до него пары шагов. В его глазах стояли слезы, которые он еле сдерживал, и я впервые видел своего друга таким.
— Она просто хотела попрощаться, — сказал он и без сил упал на колени. — Просто попрощаться…
Я подошел и опустился рядом, чувствуя, что сейчас мне просто надо помолчать и дать другу успокоиться. Остальная команда стояла в стороне и не подходила к нам, просто наблюдая.
Мы просидели так минут десять или больше, я не засекал время. Пепел падающих листьев успокаивал, давая понять, что все вокруг — просто прах. Мы все рано или поздно станем пылью, которая осядет на землю.
И меня отпустило… Немного, но все же. Словно ненависть ненадолго ушла, оставляя за собой выжженую пустыню.
— Все, я в норме, — Сэм поднялся и попытался отряхнуться от пепла, но ничего не вышло — только размазал все. — Нам пора уходить отсюда. Тут больше делать нечего.
— Хорошо, — кивнул я и встал. — Кто там был?
— Богиня. Но она ушла, — коротко ответил Сэм и я понял, что большего от него не добьюсь, пока он сам не захочет рассказать.
— Ладно, расскажешь потом как-нибудь.
— Как-нибудь расскажу, — согласился он и махнул ребятам, все еще напряженно ждущим нас. — Все, я в норме! Извините, что напугал.
— Ну ты и дебил, — хмуро сказала Катя, разглядывая Сэма. — Нафига туда поперся? Там жуть какая-то, я бы туда ни за какие коврижки не сунулась одна. А я — на минуточку — вампир!
— Именно потому, что ты вампир, — Сэм даже улыбнулся, но без настоящей радости. — А сейчас — всем бывалым охотникам пора валить. Срочно.
— Почему? — удивилась Нита. — Мы только начали. Можно спокойно остаться, зачистить округу. С шансом ещё на одну эпическую виверну. Или хотя бы стаю обычных, тоже будет не плохо.
— Неа, — Сэм покачал головой и указал на небо, в сторону одной из лун.
И с луной происходило что-то странное. Огромная светящаяся и рваная трещина, если это можно так назвать, рассекла светило напополам и эта трещина издавала пульсации.
— Вот только не говори мне, что эта хренота сейчас взорвётся, — хрипло сказал Кос, таращась на небо.
— Именно взорвется, — кивнул Сэм. — Поэтому. БЕЖИМ НАХРЕН ОТСЮДА!
И мы рванули.
Бежать совсем быстро не получалось — всё же скорость отряда
