что это мясо, а вспомнить какие-то нюансы не может.
— Как будто его мозг блокирует воспоминания? — уточнил я. — Ну, типа, не хочет вспоминать весь ужас?
— Именно, — хмыкнул майор. — Увы, война никого не щадит, — затем он начал озираться по сторонам и перевел тему. — Город, конечно, был не в лучшем положении из-за того, что творили эти… мордовороты. Но теперь всё это позади, — он махнул рукой каким-то полицейским и решил закончить наше общение. — Удачи вам с управлением родом, Георгий Игоревич.
Он чуть кивнул мне и отвернулся. Затем начал выдавать своим распоряжения.
Ну а я пошел к своим. Начал собирать гвардейцев в одну кучу, да параллельно, сугубо ради интереса, подслушивал телефон Доигралеса. Мне было интересно, сколько труповозок он закажет сюда. И цифра оказалась забавной. На каждые три трупа — одна машина. Но затем кто-то особо одаренный предложил просто пригнать парочку мусоровозов, и эту идею все поддержали.
Только вот потом гробовщикам придется мучиться.
— Ну что, — я улыбнулся, глядя на своих гвардейцев. — Молодцы! Ни одного не потеряли.
Гвардейцы, конечно, охренели от моих слов. Но не меньше, они охренели от произошедшего. Кто-то, пока я говорил, обводил взглядом поле боя, усеянное телами бандитов. Кто-то смотрел на меня как на какого-то супергероя. Ну и разумеется, были «подозреваки». Люди, которые не могли поверить во все происходящее.
— Могу спросить? — подал голос один из бойцов. — Георгий Игоревич?
— Спрашивай.
Гвардеец сначала покосился на Ивана Рубцова, мол, не против ли тот, но тот ничего не сказал и не показал.
— Странно все как-то произошло, господин Раскатный. Вон там, — он указал на машины возле дачи. — Куча техники, но никто из них не решил использовать ее, чтобы уехать отсюда. Они тупо подставились на нас.
— И?
— Господин Раскатный, — гвардеец замялся. — Получается, вы их в одиночку на нас гнали… как какое-то стадо испуганных баранов?
— Типа того, — безразлично ответил я. — Еще вопросы?
— А как вы убили Тришку? — спросил кто-то еще из толпы. — Он ведь… ну, тоже молниевик и…
Продолжения фразы не было. Говорун не осмелился сказать, что тот был опытнее и сильнее меня.
Я отвернулся и кивнул Рубцову на боевой фургон гвардейцев. А сам подключился к датчикам големов, чтобы выяснить, как там у них дела обстоят.
Разумеется, все шло гладко. Они перешли реку, как я и велел, и грузились в фургон. Илья хоть и пытался ими командовать, но големы были автоматизированными. Сейчас ему предстояло вернуться домой, в Новый Тагил, и увезти големов вместе с собой.
Рубцов, пока я просматривал то, что делали големы, подсел ко мне рядом на брошенную покрышку. Ничего не сказал, тяжело вздохнул, а затем все же спросил:
— Ну что, едем домой?
М-м-м. Нет. Точно не сейчас. Я покачал головой, повернулся к Рубцову и процедил:
— Сначала заглянем в больницу. У нас один старикан еще жив. Тут тоже нужно заканчивать.
Кирилл Слютников.
— ГОСПОДЬ ВСЕМОГУЩИЙ! ДАЙ МНЕ СИЛУ! ПОКАЖИ ЛЮДЯМ МОЮ МОЩЬ И ДАЙ СТРАДАТЬ НЕВЕРНЫМ!
Кирилл думал, что он это говорил вслух, но на самом деле он молчал. Булькал и молчал. Морфий перестал действовать так, как должен был, и теперь он был просто заперт в своем сознании, без способностей как-либо взаимодействовать с внешними «силами».
Боль, которая вернулась к нему вчера, была невыносимой. Он плакал и пытался сказать врачам, мол, лекарство не действует, но кто сможет понять старика, который только и делает, что ходит под себя и пускает слюни?
Но сегодня все изменилось. Не сильно, конечно, но изменилось. Здоровяк-санитар, который его постоянно бил дубинкой по голове, пришел в палату, отвязал его и закинул на плечо, чтобы перенести в обычную палату для больных.
Он не рассчитал свой рост и напрочь забыл, что на его плече лежит исхудавший старик. Ну и, разумеется, с силой вогнал его головой прямо в дверной проем. Это что-то «отбило» в мозгу у Слютникова, и к нему неожиданно вернулись органы чувств, язык, да и ощущение, что вот-вот и он обгадится.
Когда его принесли в палату и уложили на бочок, Слютников попытался встать. В целом, получилось. Он облокотился на руку, затем использовал её как опору и сел в постели.
Однако долго он так не просидел. Боль вернулась с новой силой, и он скорчился, а затем сжался в позе эмбриона, подобрав под себя ноги.
— Оп-пля, — вдруг в палату зашел энергичный доктор Зайцев.
Мужчина, казалось, был вне себя от счастья. Его причудливая козья бородка словно развивалась на ветру. Глаза горят, уверенность выражается в улыбке, да и тон был радостным.
— Не понимаю, господин Слютников, — улыбаясь, заговорил он. — Чего вы скрюченный лежите, а?
Слютников повернул голову и посмотрел на Зайцева как на говно.
— Ну чего вы лежите, вставайте! Пляшите! Танцуйте! Мы победили вашу болезнь!
— Что ты несешь? — прохрипел Кирилл. — Что вы там победили, а⁈
— Ну, как что⁈ — озадачился Зайцев. — Вот, сами полюбуйтесь, — он показал папку, которую держал в руках, и недоуменно продолжил: — Все анализы говорят, что вы совершенно здоровы! Представляете? Помогло лечение! Помогло!
— Здоров? — огрызнулся Слютников, издав звук из пятой точки. — Здоров, сука? Да я едва хожу! Вы меня, мляди, продержали в психушке хрен знает сколько, били, долбили и унижали! Мне не то что дышать больно, у меня все тело уже охуе…
— Мы были вынуждены вас поместить в палату для душевнобольных, — скромно заявил Зайцев. — Чтобы вы не навредили себе, и, оказывается, это тоже помогло…
— Нихрена оно не помогло! Какое там лечение у меня было, а? Никакого! Я умираю! Алло!
Только вот Зайцев, казалось, совсем не был впечатлен его жалобами, а наоборот, радостно продолжил, улыбаясь как на выпускном:
— А я вот смотрю на ваши анализы — просто красота! Бык! Хоть в космос лети! Никаких проблем. Вы абсолютно здоровы. Поздравляю!
Слютников только было хотел разнести этого докторишку в пух и прах, но тут в сердечко что-то кольнуло. Он повернул голову к монитору, но там ничего не отобразилось.
«Не работает, что ли?»
— Знаешь, Зайцев, — начал было Кирилл, но он не успел ничего сказать.
Дверь в палату резко открылась, и вовнутрь прошло двое гвардейцев из рода Раскатных. Один из них
