Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я понимаю, конечно, понимаю, – перебил его Мэтью. – Тебе не надо ничего мне объяснять, Томас. Я не ребенок. – Он подошел к дверям террасы, словно собирался выйти в сад. – Просто я… думал…
– Ты поэтому пришел? – с сомнением произнес Питт и тоже подошел к открытой двери в сад.
– Конечно, – заверил его друг и вышел на террасу.
Суперинтендант последовал за ним. Они медленно брели по траве к цветущей яблоне в тени каменной ограды в ярко-зеленых, похожих на бархат пятнах мха. У подножия стены росло вьющееся растение, усыпанное желтыми, похожими на звездочки цветами.
– Что же все-таки случилось? Ты выглядишь ужасно, – настаивал Питт.
– Меня ударили по голове. – Десмонд поморщился, как от боли. – Ты это знаешь.
– Тебе стало хуже? Ты показался врачу?
– Нет, мне лучше. Но все тянется так медленно… Как ужасно все, что произошло с женой Чэнселлора. – Мэтью продолжал идти по густой мягкой траве. В воздухе пахло нежным яблоневым цветом, и белоснежные лепестки, кружась, тихо падали на траву. – Ты хотя бы знаешь, что произошло?
– Нет. Почему ты спрашиваешь? Тебе что-нибудь известно? – с интересом спросил Томас.
– Мне? – Его гость был искренне удивлен. – Нет, я ничего не знаю. Просто думаю, какой удар нанесла судьба талантливому и счастливому в личной жизни человеку. Многие из видных политиков куда меньше сожалели о таких потерях, но Чэнселлору будет нелегко.
Питт внимательно посмотрел на друга. Подобное высказывание было так нехарактерно для него, да и сказал он это как-то неуверенно. Томас не мог избавиться от впечатления, что его друг чем-то обеспокоен.
– Ты хорошо знаешь Чэнселлора? – громко спросил он.
– Не очень, – ответил Мэтью, продолжая идти. Он не смотрел на Питта. – Это самый общительный и доступный из высших чиновников. С ним приятно беседовать. Он из довольно простой семьи, валлиец, во всяком случае по происхождению. Его семья, очевидно, жила в графствах, прилегающих к Лондону. Убийство не связано с политикой? – Он повернулся к Томасу, и на лице его застыли любопытство и тревога. – Этого не может быть?
– Не знаю, – искренне сказал суперинтендант. – Сейчас, право, не знаю. Понятия не имею.
– Никакого?
– О чем ты думал, когда это спросил?
– Не играй со мной в эти игры, Томас! – раздраженно воскликнул Мэтью. – Я не являюсь одним из подозреваемых. – Но его тут же охватило раскаяние. – Прости. Я сам не знаю, что говорю. Загадка смерти отца не дает мне покоя. Что-то подсказывает мне, что это дело рук «Узкого круга». Они должны были помешать ему сказать больше, чем он уже сказал, и, кроме этого, они хотели припугнуть остальных. Так будет, мол, с каждым, кто нарушит клятву. Лояльность – чертовски опасная вещь, Томас. В какой степени можно требовать ее от человека? Я, если на то пошло, не уверен, что знаю, что она означает. Если бы ты спросил меня об этом год или полгода назад, я посчитал бы твой вопрос нелепым, ибо ответ на него казался предельно ясным. Теперь же я затруднился бы на него ответить. – Он стоял перед Питтом, порядком смущенный, и смотрел на него вопрошающим взглядом. – А ты?
Его друг ответил не сразу, и этот ответ был не очень уверенным.
– Полагаю, это умение держать свое слово, – медленно, как бы размышляя, промолвил он. – Но это еще и верность своему долгу, даже когда речь не идет о конкретных обязательствах.
– Верно, – согласился Десмонд. – Но кто определяет эти обязательства и перед кем они? Кто вправе требовать от тебя их исполнения? Что, если кто-то считает, что ты взял их на себя, а ты так не считаешь? Такое ведь тоже может быть.
– Ты имеешь в виду сэра Артура и «Узкий круг»?
Мэтью неопределенно пожал плечами:
– Да кого угодно. Иногда мы что-то принимаем за должное, а другие вовсе так не думают… однако мы требуем от них этого. Я хочу сказать, так ли уж мы хорошо знаем друг друга, знаем других до того, как вдруг судьба подвергает нас проверке? Тебе кажется, что ты знаешь, как будешь действовать в тех или иных обстоятельствах, но приходит час проверки, и ты убеждаешься, что действуешь совсем не так, как полагал.
Теперь Питт уже не сомневался, что гостя что-то гнетет. В голосе его появилась несвойственная ему страстность. Это было не просто философствование. Однако было ясно, что Десмонд еще не готов говорить откровенно. Томас даже не знал, будет ли это касаться сэра Артура, или Мэтью упомянул смерть отца как нечто похожее и как предлог, чтобы начать разговор.
– Ты имеешь в виду, что лояльность может быть разной?
Десмонд, дернувшись, отступил в сторону, и Питт понял, что задел его больное место.
Воцарилась пауза. В саду стояла тишина. Где-то лаяла собака; по стене, крадучись, прошла пестрая кошка и бесшумно спрыгнула в траву.
– Те, кого допрашивали, искренне были убеждены, что отец нарушил клятву, – наконец проговорил Мэтью. – Нарушил обет верности тайному обществу и, таким образом, возможно, своему классу. Кто-то в Министерстве по делам колоний – изменник родины, но вполне вероятно, что там смотрят на это совсем иначе. – Он глубоко вздохнул и посмотрел на зашелестевшие листья яблони, по которым пробежал ветерок. – Отец считал, что умалчивать о действиях «Узкого круга» означало бы предать то, чему он служил всю жизнь, хотя в тот момент он еще не собирался называть вещи своими именами. Мне тоже не хочется этого делать. Похоже это на уклонение от исполнения своего долга? Стоит только назвать все своим именем и дать обет верности, как ты неизбежно отдаешь и половину себя самого. Я к этому не готов. – Он посмотрел на собеседника и нахмурился. – Ты понимаешь меня, Томас?
– Многое совсем не требует обетов верности, – заметил Питт. – В этом порок «Узкого круга». Он требует авансом клятвы безграничной лояльности, что бы потом ни случилось.
– Пожертвовать своей совестью – так определял это отец.
– Вот ты и нашел ответ на свой вопрос, – сказал Томас. – Тебе нечего спрашивать у меня. Тебе не нужен мой ответ.
Десмонд неожиданно улыбнулся ему открытой счастливой улыбкой.
– Я и не буду, – согласился он и сунул руки в карманы.
– И все же тебя что-то беспокоит? – настаивал Питт, чувствуя, что напряженность и тревога не оставляют Мэтью, а его улыбка, сверкнув, так же быстро исчезла.
Его товарищ печально вздохнул и зашагал вдоль стены сада, словно не замечал больше ни травы, ни цветущей яблони.
– Нам с тобой легко так говорить, потому что между нами нет разногласий и мы смотрим на вещи одинаково. А что бы ты почувствовал, если бы я сделал что-то такое, что показалось бы тебе предательством? Ты возненавидел бы меня?
– Ты ставишь вопрос теоретически, Мэтью, или есть что-то конкретное, и ты пытаешься найти в себе смелость сказать мне? – Томас догнал его и зашагал рядом.
Десмонд не оглянулся, направившись к дому.
– Я не знаю ничего, что бы разделяло нас. Я думаю об отце и его друзьях в Круге. – Он бросил быстрый взгляд на Питта. – Некоторые из них были его друзьями, ты же знаешь. Вот почему ему было так чертовски тяжело.
Все, что говорил Мэтью, было правдой, но Томас не мог освободиться от чувства, что друг чего-то недоговаривает. Они пересекли лужайку. Разговор больше не возобновлялся. Шарлотта пригласила гостя отужинать с ними, но он отказался. Лицо его не покидала тень тревоги. Питт глядел ему вслед со странной печалью, которая так и не оставляла его весь вечер.
После ухода Мэтью Шарлотта, посмотрев на мужа, спросила:
– С ним все в порядке? Он показался мне… – Она умолкла, подыскивая нужное слово.
– Встревоженным? – помог ей супруг, откинувшись на спинку стула и вытянув ноги. – Да, я уверен, что-то его тревожит, но он не находит решимости сказать об этом.
– Что это может быть? – задумалась Шарлотта. Питт так и не знал, о ком она больше тревожилась о Мэтью или о них обоих. По ее глазам он понимал, что она знает о мучающем его чувстве вины, смешанном с глубокой печалью от невосполнимой утраты.
Томас отвел глаза.
– Мэтью говорил о верности… Не знаю, что он имел в виду…
Шарлотта шумно втянула воздух, словно приготовилась сказать нечто очень важное, но тут же тактично воздержалась.
Питт, не выдержав, рассмеялся. Это так было не похоже на его решительную жену. Но он угадал – будь эти слова сказаны, они лишь усугубили бы его подавленное состояние.
– Полагаю, что это имеет какое-то отношение к «Узкому кругу», – пояснил он, хотя сам и не был уверен, что именно это гложет беднягу Десмонда. Что бы там ни было, но в этот вечер Питт предпочитал больше не думать об этом.
– Что у нас на ужин? – спросил он.
– Не много, – мрачно заметил Фарнсуорт, выслушав доклад суперинтенданта. – Не мог же этот человек провалиться сквозь землю? – Он имел в виду возницу кеба, в котором уехала Сьюзен в тот роковой для нее вечер. – Кто занимался поисками?
Они сидели в кабинете помощника комиссара полиции, а не на Боу-стрит. Хозяин кабинета стоял у окна и смотрел на набережную. Питт сидел у его стола. Ему предложили сесть, как только он вошел, но Фарнсуорт сам встал, чтобы чувствовать свое преимущество.
- Личное дело сыщика - Алексей Макеев - Полицейский детектив
- Спираль зла - Бернар Миньер - Полицейский детектив / Русская классическая проза / Триллер
- Волчий билет - Николай Леонов - Полицейский детектив
- Ее звали Атаманша - Сергей Дышев - Полицейский детектив
- Чужие грехи - Валерий Георгиевич Шарапов - Полицейский детектив
- Золотой архипелаг - Фридрих Незнанский - Полицейский детектив
- Приговоренные - Андрей Троицкий - Полицейский детектив
- Високосный убийца - Изабелла Мальдонадо - Детектив / Полицейский детектив / Триллер
- Провокатор - Вячеслав Белоусов - Полицейский детектив
- В жару - Ричард Касл - Полицейский детектив